Сердце сжалось от боли, но Фури сдержался и окинул взглядом комнату в поисках выхода. В противоположном углу была еще одна дверь, на ней не было ручки, только смотровая щель на высоте пяти футов от пола. Прикинул, можно ли ее выбить…
Катрония начала ласкать брата. Смазав руки каким-то бальзамом, она поглаживала его мужское достоинство и рассказывала омерзительные подробности о том, каких размеров оно достигает. Фури оскалился и поднял кинжал.
Противоположная дверь внезапно распахнулась. На пороге появился женоподобный придворный в горностаевой мантии. Трясясь от ужаса, он сообщил, что хеллрен неожиданно вернулся и разыскивает Катронию. Значит, слухи об интрижке дошли и до него.
Фури пригнулся, собираясь прикончить разом хозяйку и слугу. Издалека послышался топот ног.
Хеллрен с охраной ворвался в комнату со стороны потайной лестницы. Открытие, что жена держит раба крови, привело его в ярость. Когда Катрония попыталась оправдаться, он влепил ей такую пощечину, что она отлетела к стене.
Что тут началось!.. Сущий хаос. Охранники бросились к Фури, хеллрен с ножом — к Зетисту.
Разборка со стражей заняла некоторое время, и, когда воин прикончил последнего, брата в комнате уже не было. Кровавые полосы тянулись из темницы на лестницу.
Фури рванул по подземным коридорам, стараясь не потерять след. Выбежав наружу, он понял, что рассвет близок, так что брата нужно найти как можно скорее. Притормозив, чтобы перевести дыхание, он услышал ритмичные удары.
Справа, над обрывом, росло дерево. На нем висел Зетист. Его секли кнутом.
Фури атаковал стражников, истязавших близнеца. Их было трое, и они отчаянно сопротивлялись. Озверев от ярости, воин убил всех и освободил брата, но из подземелья выбежали еще пятеро.
Солнце должно было вот-вот взойти, кожу начинало жечь. Времени не оставалось. Закинув Зетиста на плечо, Фури вытащил у мертвого стражника пистолет и засунул себе за пояс. Потом осмотрел скалу и бушевавший внизу океан. Нелегкий путь к свободе, но всяко лучше, чем прорубаться сквозь толпу охранников.
Он побежал, стараясь разогнаться посильнее и в прыжке долететь до воды.
Кто-то из стражников метнул вслед кинжал, бедро пронзила острая боль.
Фури запнулся и, потеряв равновесие, не смог затормозить у обрыва. Не выпуская Зетиста, он покатился вниз по скале, пока не застрял сапогом в какой-то расщелине. Резкий толчок заставил его еще сильнее вцепиться в брата. Тот был без сознания и наверняка утонул бы, упади в воду.
Скользкое от крови тело поползло из рук…
В последнюю секунду Фури поймал близнеца за запястье и сжал мертвой хваткой. Остановив падение брата, он рывком принял на себя его вес. Боль рикошетом отдалась в ноге. В глазах потемнело. Потом прояснилось. И снова потемнело. Он чувствовал, как тело Зетиста раскачивается в воздухе и с каждым новым движением вот-вот вырвется из рук.
Стражники заглянули за край скалы. Потом, прикрывая от света глаза, прикинули, скоро ль рассвет. Рассмеялись, убрали оружие, и ушли, оставив беглецов на погибель.
Солнце явилось из-за горизонта. Фури терял силы, понимая, что Зетиста ему не удержать. Свет усиливал и без того невыносимую боль. Как ни старался он освободиться, лодыжка застряла намертво.
Нащупав пистолет, Фури вытащил его из-за пояса, глубоко вздохнул и прицелился в ногу ниже колена.
Он выстрелил дважды. Боль прокатилась по телу шаровой молнией. Пистолет выпал. Сжав зубы, Фури с силой оттолкнулся свободной ногой от скалы. Когда кожа затрещала и порвалась, он вскрикнул.
И провалился в пустоту.
Холодный океан мигом привел его в чувство, прижег рану и остановил кровь. Голова закружилась, к горлу подкатывала тошнота, сердце охватило отчаяние. Не ослабляя железной хватки, Фури вынырнул среди плещущих волн. Обхватив брата обеими руками, он приподнял его голову над водой и поплыл к берегу.
Им повезло: неподалеку оказалась пещера. Фури греб к спасительному укрытию из последних сил. Когда ему удалось выползти из воды и вытащить брата, глаза уже ничего не видели. Он забрался в пещеру как можно глубже, природный изгиб обеспечивал надежное укрытие.
Фури устроился в дальнем углу за большими камнями, подальше от солнечного света. Обняв брата, чтобы им обоим было теплее, он уставился в темноту. Совершенно потерянный.
Фури потер глаза, прогоняя образ Зетиста, прикованного к кровати…
После спасения брата один и тот же кошмар снился ему каждую ночь. Он бежит вниз по потайной лестнице и распахивает дверь. Видит близнеца в оковах и смеющуюся Катронию. Зетист поворачивает голову, его лицо еще не изуродовано шрамом, но в черных глазах уже нет жизни, и твердым голосом говорит: «Не трогай меня. Хочу остаться… здесь».
На этом месте Фури всегда просыпался в холодном поту.
— Как дела, старина? — Резкий голос Буча прозвучал как нельзя кстати.
Фури потер лицо и оглянулся.
— Любуюсь красотами.
— Ничего не напутал? Этим обычно занимаются на тропическом пляже, а не на морозе. Айда, поедим. Рэйджу захотелось блинчиков, и по этому случаю Мэри напекла целый вагон. Бедняга Фриц в отчаянии: снова остался не у дел.
— Неплохая мысль.
Когда они уже подходили к дому, Фури спросил:
— Можно у тебя кое-что выяснить?
— Валяй. Что?
Фури остановился около бильярдного стола и поднял восьмой шар.
— Когда ты работал в убойном отделе, ты ведь видел родственников пострадавших? Ну, тех, кто потерял жен, мужей… сыновей или дочерей.
Буч кивнул, и Фури продолжил:
— Ты не знаешь, что с ними было потом? В смысле, с родными. Им удалось оклематься?
Буч почесал бровь большим пальцем.
— Насчет них — не знаю.
— Боюсь, ты не понял…
— Но про себя могу сказать, что так и не смог.
— В смысле, мертвецы, на которых ты насмотрелся, преследуют тебя?
Человек покачал головой.
— Ты забыл про сестер. Про сестер и братьев.
— Что?
— Люди теряют мужей и жен, дочерей и сыновей… братьев и сестер. Я потерял сестру, когда мне было двенадцать. Двое парней поймали ее за школьной бейсбольной площадкой, изнасиловали и забили до смерти. Я так и не смог с этим справиться.
— Господи Иисусе…
Фури замолчал, осознав, что они не одни.
В дверях стоял обнаженный по пояс Зетист. Потный с головы до ног, словно пробежал в зале не одну милю.
Стоило Фури увидеть близнеца, как привычное чувство тревоги накрыло его волной.
Брат отрывисто произнес:
— Я хочу, чтобы вы оба прогулялись со мной после захода солнца.
— Куда? — спросил Буч.
— Белла хочет сгонять домой, но я не хочу отпускать ее одну. Мне может понадобиться машина, если она захочет прихватить что-нибудь из барахла, и надо бы осмотреть место, прежде чем мы там появимся. Хорошая новость: в ее подвале есть подземный ход; это на случай, если дела пойдут совсем уж хреново. Я обнаружил его прошлой ночью, когда приходил за вещами.
— Я еду, — сказал Буч.
Взгляд Зетиста скользнул на брата.
— А ты, Фури?
Через секунду тот кивнул:
— И я.
Глава 22
Той же ночью, когда луна уже вовсю сияла с небес, О. со стоном поднялся с земли. Он торчал на опушке уже четыре часа, с самого заката, надеясь, что кто-нибудь наведается в дом… Тщетно. И так — последние два дня. Правда, вчера, перед рассветом, показалось, что внутри двигается какая-то тень. Но что бы это ни было, больше такое не повторялось.
Ему до смерти хотелось использовать Общество для поисков жены. Бросить на выполнение этой задачи всех лессеров… Правда, после этого можно было сразу кончать с собой. Кто-нибудь непременно бы настучал Омеге, что все внимание сосредоточено на непонятной женщине. И начались бы проблемы.
О. посмотрел на часы и чертыхнулся. Кстати, насчет Омеги…
На сегодняшний вечер назначена очередная аудиенция, и закосить ее не удастся.
Он сможет вернуть свою женщину, только если останется в шкуре лессера, так что не следует нарываться, пропустив встречу с начальством.
О. вызвал по телефону трех бет, чтобы присмотрели за домом. Для этого приказа объяснений не требовалось, место было засечено как вампирское логово.
Двадцать минут спустя он услышал приглушенный топот. Головорезы пробирались сквозь заснеженный лес. Трое здоровяков, из новобранцев. Волосы еще были темными, лица же раскраснелись от мороза. Парни рвались в бой, но О. приказал сидеть в засаде и наблюдать, не появится ли кто. А если появится — не атаковать, пока этот «кто» не соберется уходить. Всех велел брать живыми, независимо от пола. Без исключений. О. прикинул, что будь он на месте ее родни, то, прежде чем позволить ей материализоваться рядом с домом, разведал бы обстановку. А если она мертва и родственники приедут за вещами — переловить их в рабочем порядке, чтобы разузнать, где могила.
Забив инструкции в головы бетам, О. отправился к грузовику, спрятанному в сосняке. Выехав на двадцать вторую дорогу, он увидел, что лессеры бросили свой «эксплорер» на обочине, в полумиле от поворота, ведшего к дому.
Дозвонившись до придурков, он посоветовал им напрячь мозги и замаскировать машину получше. Потом порулил к себе в барак. Всю дорогу образ женщины маячил перед глазами. Во всей красе, под душем, с мокрыми волосами и блестящей кожей. Так она была особенно чиста…
Но потом видения стали меняться. Он представил жену обнаженной, лежащей под уродом, укравшим ее. Этот мерзкий вампир трогал ее… целовал… натягивал на себя… И сучке это определенно нравилось. Откидывая голову, она кончала и стонала, как последняя тварь, выпрашивая еще.
Лессер вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. Он попытался образумиться, но гнев рвался наружу, как сорвавшийся с цепи питбуль.
И тут О. понял, что если жена не умерла, то он убьет ее, едва обнаружит. Стоило только представить ее с братом-похитителем — сносило крышу.
Что полностью развязывало ему руки. Жизнь без нее теряла для него всякий смысл, мысль о самоубийстве становилась все более привлекательной, нужно было только отколоть достойный номер, чтобы Омега призвал его в свою вечность. Все убитые лессеры возвращались к своему хозяину.