— Я не знала.
— А я и не хотел, чтобы ты знала.
— Ох…
Белла глубоко вздохнула. Боль заплясала под кожей, как шарики ртути.
«Пора сигать с обрыва», — наконец решилась она.
— Послушай, Зетист, я собиралась сказать…
— Я не хотел встречаться с тобой, пока не покончу…
Пристальный взгляд желтых глаз уперся в ее лицо, и Белла почувствовала, что атмосфера изменилось.
— С чем? — прошептала она.
Зет посмотрел на карандаш, который сжимал в руке.
— С собой.
Она покачала головой.
— Прости. Не понимаю…
— Я хотел вернуть тебе это. — Он вытащил ожерелье. — Той ночью, но потом передумал… Короче, я носил его сам до тех пор, пока мог застегнуть. А сейчас таскаю в кармане.
Белла выдохнула из легких остатки воздуха.
Зет почесал в затылке, потер бицепс и грудь. Швы на футболке угрожающе натянулись.
— Ожерелье было хорошим предлогом, — прошептал он.
— Для чего?
— Чтобы наведаться в Чарльстон и заявиться к тебе домой, ну… чтобы его вернуть… А ты бы позвала меня в гости, или что-нибудь в таком роде. Я боялся, что за тобой приударит другой мужчина, поэтому решил поспешить. Думал, что, если я научусь читать и приведу себя в порядок, если перестану вести себя как последний дурак…
Он покачал головой.
— Пойми меня правильно. Я не ждал, что ты запляшешь от радости. Просто… надеялся. Чай, кофе, поболтаем… Как старые друзья. Просто хотел успеть до того, как появится тот… кто станет возражать.
Желтые глаза смотрели вопросительно. Зет поморщился, словно боялся увидеть на лице Беллы свой приговор.
— Как друзья? — переспросила она.
— Ну, хотя бы это… Я не унизил бы тебя просьбой о большем. Знаю, что ты сожалеешь… Просто не мог отпустить тебя без… В общем… да — как друзья.
Бог ты мой… Он искал ее. Он хотел вернуться.
Черт, это выходило за рамки сценария, который она мысленно проигрывала дома.
— Я… Зет, о чем ты говоришь? — запинаясь, спросила она, хотя и слышала каждое слово.
Тот посмотрел на карандаш и отвернулся к столу. Открыв чистую страницу, он склонился над тетрадью. Когда работа была закончена, Зет вырвал записку и дрожащей рукой подал Белле:
— Извини за помарки.
Белла взяла лист бумаги. На нем по-детски неровным почерком были написаны три слова: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».
Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Большие печатные буквы поплыли перед глазами, а потом и вовсе исчезли.
— Непонятно написано? — спросил Зет неуверенным голосом. — Хочешь, прочитаю?
Белла затрясла головой.
— Я все поняла. Это… здорово.
— Я не надеюсь на взаимность. В смысле… Я знаю, что ты… больше ко мне этого не чувствуешь. Но хочу, чтобы ты знала. Важно, чтобы ты это знала. И если есть хоть какой-то шанс, что мы будем вместе… Работу в Братстве я не оставлю, но обещаю быть осторожным…
Нахмурившись, он замолчал.
— Черт. Что я несу?! Я же дал себе слово, что не поставлю тебя перед выбором…
Белла прижала листочек к сердцу и бросилась Зету на грудь так стремительно, что тот пошатнулся. Почувствовав, как неуверенно сомкнулись его объятия, она разрыдалась.
В подготовке к сегодняшней встрече вариант совместного будущего даже не рассматривался.
Когда Зетист приподнял ее за подбородок и заглянул в глаза, Белла попыталась улыбнуться. Безумная надежда оказалась неподъемной радостью.
— Вот уж не хотел довести тебя до слез…
— Господи, Зет. Я люблю тебя.
Его глаза распахнулись так широко, что брови полезли на лоб.
— Что?
— Я люблю тебя.
— Повтори.
— Я люблю тебя.
— Еще раз… пожалуйста, — прошептал он. — Мне нужно это слышать и слышать.
— Я люблю тебя…
В ответ он зашептал слова благодарности на древнем языке.
Сжав Беллу в объятиях и зарывшись лицом в ее волосы, Зет молился с таким пылом, что она снова зарыдала.
Вознеся хвалу Деве в последний раз, он перешел на английский:
— Пока тебя не было, я был мертв, хоть и дышал. Я был слеп, хоть и все видел. Но ты пришла… и пробудила меня ото сна.
Белла прикоснулась к его лицу. Зет медленно склонил голову и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
«Как сладко», — подумала она. Этот могучий великан поцеловал ее так сладко.
Вдруг Зет отстранился.
— Но постой: почему ты здесь? В смысле, я рад…
— У нас будет малыш.
Зетист нахмурился. Разинул рот. Закрыл. Потряс головой.
— Извини… Что ты сказала?
— Я ношу под сердцем твоего малыша.
Эта попытка объяснения осталась без ответа.
— Ты будешь отцом.
По-прежнему ничего.
— Я беременна.
Так, вариации на заданную тему подошли к концу. Господи… а вдруг он не хочет?
Зетист покачнулся. Кровь отлила от его лица.
— У тебя внутри мой малыш?
— Да.
Он внезапно схватил ее за руки и больно сжал.
— А что говорит Хаверс? С тобой все в порядке?
— Пока да. Я слишком молода, но для благополучного исхода это скорее плюс. Хаверс сказал, что с ребенком все хорошо, и нет никаких ограничений… ну, еще он рекомендовал не дематериализоваться после шестого месяца. И, ну… — Она покраснела. Как рак покраснела. — Не заниматься сексом и не пить кровь после четырнадцатого и до самых родов. То есть где-то до восемнадцатого.
Когда доктор давал советы, Белла думала, что ей не придется волноваться по этому поводу. Но сейчас… Зетист кивал в ответ, но выглядел он не очень.
— Я позабочусь о тебе.
— Я знаю. С тобой я в безопасности, — добавила Белла, зная, что этот вопрос Зета особенно беспокоит.
— Ты останешься здесь, со мной?
Она улыбнулась.
— Я была бы рада.
— Ты выйдешь за меня?
— Ты делаешь мне предложение?
— Да.
Все бы хорошо, но вот только воин зеленел на глазах. И напоминал мятное мороженое. Его цвет и его автоматические ответы встревожили Беллу.
— Зетист… ты правда рад? Слушай, ты не обязан на мне жениться, если не хочешь…
— Где твой брат?
Она страшно удивилась.
— Ривендж? Наверно, дома.
— Идем к нему. Сейчас же.
Он схватил Беллу за руку и потащил к дверям.
— Зетист…
— Получим его благословение и поженимся сегодня же ночью. Поедем на машине Ви. Не хочу, чтобы ты снова дематериализовалась.
Зетист несся по коридору с такой скоростью, что Белла едва за ним поспевала.
— Подожди, Хаверс сказал, что я могу это делать до…
— Не хочу рисковать.
— Зетист, это необязательно.
Он встал как вкопанный.
— Ты-то сама хочешь моего ребенка?
— Святая Дева… Конечно да. Сейчас даже сильнее…
Белла с улыбкой взяла его руку и положила себе на живот.
— Ты будешь прекрасным отцом.
И тут-то Зет потерял сознание.
Открыв глаза, Зетист первым делом увидел Беллу. Ее лицо светилось любовью. Вокруг столпились остальные домочадцы, но он смотрел лишь на нее одну.
— Ну, здравствуй, — мягко сказала она.
Зет поднял руку и прикоснулся к ее лицу.
Только бы не заплакать. Только бы не…
«А — да пошло это к черту!»
Он улыбнулся в ответ, почувствовав, как из его глаз хлынули слезы.
— Надеюсь… это будет девочка, похожая на т-те…
Голос изменил ему, и Зет разрыдался, как сопливый идиот. На глазах у братьев. Он плакал, как девчонка, перед Бучем, перед Бэт и Мэри, смущая Беллу своей слабостью, но ничего не мог с собой поделать.
Первый раз в жизни он почувствовал, что на него сошло благословение. Удача. Счастье.
Этот миг, сияющий, незабываемый миг, когда он лежал на спине в коридоре, рядом со своей любимой и малышом у нее внутри, окруженный братьями, казался лучшим в жизни.
Когда жалкие всхлипы постепенно утихли, Рейдж опустился рядом с ним на колени. Брат улыбался так, что, казалось, еще немного — и щеки треснут.
— Когда ты прилег отдохнуть, мы все сбежались на грохот. Давай пять, папуля. Позволишь мне обучать малявку мордобою?
Зетист пожал протянутую Голливудом руку. Потом рядом присел на корточки Рэт.
— Поздравляю, брат мой. Пусть благословение Девы снизойдет на тебя, на твою шеллан и на твоего малыша.
К тому времени, как подошла очередь Вишу и Буча выражать свои чувства, Зет уже сел и вытер слезы. Господи, ну и рева, распустил сопли. Черт. Хорошо, никто не придал этому значения.
Судорожно вздохнув, он оглянулся в поисках Фури… и увидел близнеца.
За два месяца, что прошли с той ночи в гостях у лессера, у брата отросли волосы и пропал шрам. Но в потухших глазах таилась печаль. Сейчас она была особенно заметна.
Фури вышел вперед, и все притихли.
— Мне, наверное, понравится быть дядей, — тихо сказал он. — Зет, я так рад за тебя, и за тебя… Белла.
Зетист схватил близнеца за руку и пожал ее так сильно, что почувствовал кости.
— Ты будешь отличным дядей.
— А может быть, и вартом? — предложила Белла.
Фури поклонился.
— Быть опекуном вашего малыша — высокая честь.
Фриц уже вовсю суетился, разнося шампанское. Взволнованный догген светился от счастья.
— За это обязательно нужно выпить.
Народ шумел и смеялся, передавая высокие бокалы. Когда очередь дошла до Зета, он посмотрел на Беллу и одними губами сказал:
— Я тебя люблю.
Та улыбнулась и вложила что-то ему в ладонь. Свое ожерелье.
— Всегда носи его с собой, — прошептала она. — На удачу.
Он поцеловал ее руку.
— Всегда.
Внезапно Рэт встал во весь свой огромный рост, поднял бокал с шампанским и закинул голову. Его голос грохнул так, что стены особняка задрожали.
— За малыша!
Вслед за ним и остальные вскочили на ноги, подняли бокалы и прокричали во все горло:
— За малыша!
Этот оглушительный хор, без сомненья, достиг священных ушей Девы-Законоучительницы. Ведь именно того требовали традиции.
«Какой правильный тост», — решил Зет, притягивая Беллу, чтобы поцеловать.
— За малыша! — еще раз завопили домочадцы.
— За тебя, — прошептал он Белле в губы. — Налла.