– Что это? – спросил Аранель.
Он потер шею, затем послал несколько хитронов остановить кровь.
– А на что похоже? – спросила Рейми, когда Тарали подбросила монету.
Аранель повернулся к кузине, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос:
– Ты поставила против меня? Где твоя верность? Кирносу? Семье?
– Она угасла во время твоего пятого проигрыша, – ответила Тарали, пожав плечами. – Мне повезло, что Рейми оказалась настолько глупа, чтобы поставить против Мейзана.
– У меня были все шансы, – проворчала Рейми. – Кто же мог знать, что Аранель…
– Не продержится и трех минут в дуэли один на один? – Тарали издала смешок. – Ран проигрывает Мейзану с тех пор, как попал сюда, не говоря уже о том, что без хитронов он бесполезен.
– Это пустая трата времени, – заявил Мейзан, с силой бросив меч в ножны. – Где Айна? Я хочу настоящего боя.
– Айна только прошла курс обучения хитронике, – ответила Рейми. – Она все еще не освоила технику маскировки, так что дай ей сосредоточиться на этом. А пока с тобой сражусь я. В отличие от кирноси, мы, нишаки, не боимся крови. – Она одернула тунику, чтобы показать тонкий шрам на бледном предплечье, и усмехнулась, глядя на мрачное выражение лица Аранеля. – Любезность нашего дорогого Хиравала. Он залечил его, но я велела оставить шрам. Просто рассказываю историю, понимаешь?
– Нет, не понимаю! – воскликнул Аранель, выдернув меч из дерева.
Он бросил его на землю и зашагал прочь с поляны, а позади него раздался лязг мечей Мейзана и Рейми.
Тренировочный режим балансиров включал в себя сражение без использования хитронов, которое, как утверждалось, было необходимо для выживания в Мэлине. Но Аранель пришел сюда не для того, чтобы стать бойцом. И уж точно он не хотел походить на Мейзана.
После извержения Мерумарта прошла неделя, и вся жалость Аранеля к мэлини рассеялась. Мейзан был наглым и жестоким, ему доставляло огромное удовольствие избивать Аранеля до полусмерти. Не помогало и то, что хитронические способности Аранеля не уступали способностям мэлини. А его манера боя… Аранель ожидал чего-то грубого, жестокого и вульгарного. Но Мейзан дрался так, словно это было целое искусство. Он двигался плавно, а его грация могла бы даже конкурировать с грацией Самареля, хотя выпендреж Мейзана все портил.
«Сэм хотя бы умеет правильно держать меч. Кто вообще пользуется обратным хватом? Он что, думает, это придает ему утонченности?»
По мере того как Аранель спускался, его разочарование только росло. Этой ночью он должен был передать информацию лорду Сейрему, но, несмотря на строгий режим тренировок, ему так и не удалось собрать ничего важного.
Дважды он обшаривал убежище, но нашел лишь медицинские принадлежности, склад с оружием и банки с той же неаппетитной жижей, которую они ели каждый день. Хотя в Инкаразе было достаточно комнат, чтобы разместить десятки балансиров, большинство из них пустовало. По словам Тарали, число новобранцев сокращалось, а остальные члены отряда отправились в деревни. Аранелю удалось узнать у кузины несколько имен, но не больше.
«Почему я все еще здесь?»
Юноша толкнул дверь в свою комнату и плюхнулся на скомканный матрас. Даже его скромная хижина в Кирносе казалась огромной по сравнению с этой дырой. Он окинул взглядом голые стены, напоминавшие ему пещеру, потянулся к комоду и взял ракушку, подаренную Самарелем, – единственное напоминание о прежней жизни, которое Аранель решился взять с собой. Он провел пальцем по спирали, а другой рукой коснулся кейзы.
Ему нужно было найти что-то для Хранителя. Узнать какой-то секрет, который позволил бы ему вознестись и снова увидеть брата.
«Обязательно найду Сэму сувенир перед уходом, – подумал Аранель, поднимаясь на ноги. – Возможно, какой-нибудь шип капизера. За пределами Инкараза их много, и, вероятно, ему можно будет найти интересное применение в медицине».
Он вышел из комнаты и зашагал по коридору. Одна из дверей была приоткрыта, и, бросив внутрь невольный взгляд, Аранель увидел висевший на стене темный жилет с двумя синими полосами. Мейзан перестал носить клановую одежду через несколько дней после их прибытия в Инкараз, однако по блеску кожи и яркости полос было очевидно, что жилет недавно привели в порядок.
Мейзан, как и остальные, был занят тренировками. А еще он самый неприятный человек в этом месте, наряду, возможно, с Айной!
Аранель решил потратить несколько минут на то, чтобы обыскать их комнаты.
Юноша не знал, что именно он ожидал найти в комнате Мейзана – свежие кости, туши капизеров или набор какого-то особо жестокого оружия. Но комната мэлини была такой же, как и комната Аранеля: скудно обставленная, с круглым окном, выходящим на озеро. Подушка стояла вертикально, одеяла были сложены в плотный квадрат, а немногочисленные пожитки Мейзана хранились в комоде. Если бы не жилет, Аранель легко мог бы перепутать эту комнату со своей.
В отличие от комнат юношей, обитель Айны выглядела так, словно по ней прошлась орда капизеров. Аранель сморщил нос, глядя на неубранную постель. Переступив через испачканную грязью блузку, он осмотрел обломки камней, разбросанные на комоде. Юноша видел их еще в кордегардии в Кирносе.
Вглядевшись пристальнее, он наконец понял – это всего лишь статуэтки. Аранель взял разбитую голову волчицы и с отвращением посмотрел на оскаленную морду.
«Это, должно быть, Шерки. Какая страшная! Совсем не похоже на газару».
– Какого черта ты делаешь в моей комнате?
Аранель обернулся и увидел в дверях Айну, закипающую от ярости.
Он показал ей голову Шерки, с ходу придумав ложь:
– Я нашел это у озера. Ты, наверное, обронила. Не хотел мешать твоим тренировкам, поэтому решил оставить его в комнате.
Айна грубо выхватила каменный обломок у Аранеля и прижала к груди. Казалось, она очень любит эту уродливую вещицу.
– Это ведь досталось тебе от матери? – спросил Аранель, глядя, как бережно Айна кладет камень в мешочек. – Жаль, что они все разбиты. Кто-нибудь из балансиров мог бы починить их для тебя. Это потребует довольно точной работы с ченнелингом, но…
– Не нужно, – оборвала его Айна.
Она сложила оставшиеся камни в мешочек и аккуратно закрепила его на поясе. А затем, сделав паузу, добавила:
– Спасибо. За то, что вернул мне их.
– Конечно.
Аранель уже повернулся, чтобы уйти, когда Айна сказала:
– Если хочешь победить Мейзана, перестань сдерживаться.
– Мейзан, – произнес Аранель, – безжалостный варвар, который получает удовольствие от насилия…
– Он не жестокий. Тебе не понять, ведь ты никогда не жил здесь, и драка – это, вероятно, единственный способ решения вопросов, который он знает.
– Ну, мне неинтересно решать вопросы с человеком, который так легко проливает кровь…
– Да брось, – снова оборвала его девушка, и Аранель почувствовал вспышку гнева. – Несколько капель крови – это ничто. Я видела, как ты сражаешься, Аранель. В плане мастерства ты почти ему не уступаешь. Но каждый раз, когда надо нанести победный удар, медлишь. Ты позволяешь ему победить.
– Я не позволяю…
– И все потому, что где-то в своей мягкой, быстро вращающейся душе ты думаешь, что если не ударишь, то в глазах Торанического Закона станешь лучше, чем он.
– Насилие над другим человеком – это неправильно, – сказал Аранель, взбешенный от ее аргументов. – Не зря же Торанический Закон поддерживает мир в Майане. Разве это плохо, что я уважаю этот Закон?
Айна издала презрительный смешок:
– Ты не уважаешь Торанический Закон, Аранель. Ты боишься его. Живешь в страхе перед тем, что он наблюдает за твоей душой, и позволяешь этому страху управлять каждым твоим действием.
– Ты ничего не знаешь о моей жизни! – выкрикнул Аранель. Как она смеет говорить о том, что он не уважает Торанический Закон? Как она смеет утверждать, что его мораль основана на страхе?
– Мы оба знаем, что ты хочешь его победить, – сказала Айна. – Если бы ты преодолел эту одержимость своей душой, возможно, у тебя появился бы шанс. Может, ты стал бы достойным балансиром и принес бы пользу этому царству. У тебя так много талантов, Аранель, но ты растрачиваешь их впустую, сдерживая себя. – Она посмотрела на юношу так, словно его отказ сражаться с Мейзаном оскорбил ее лично.
– Я не хочу становиться достойным балансиром, – ответил Аранель, – если для этого придется поступиться своими моральными принципами и соответствовать какому-то убогому режиму тренировок.
Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Айну вне себя от возмущения.
Горячие источники находились в пещере на дне Инкараза, а мужской и женский бассейны разделяла каменная стена. Зенира настояла на том, чтобы каждый день они отмокали не менее получаса, восстанавливая силы. По правде говоря, Аранелю не нужны были ее приказы, ведь источники оказались единственным местом, которое делало Инкараз довольно сносным. Он с удовольствием проводил здесь полдня, если позволял режим тренировок.
Стоило Аранелю погрузиться в горячую воду, как прежний гнев на Мейзана и Айну улетучился. Он провел пальцем по поверхности воды, восхищаясь шелковистостью и бликами в свете огня.
В этой воде было что-то волшебное. Аранель обучался у самых одаренных лекарей Майаны, но ни один из них не исцелял его так, как источники Инкараза. Каждая капелька отдавала пьянящей энергией, которая проникала под кожу и просачивалась в душу, наполняя ее легкостью.
– Красиво, не правда ли? – прервал его размышления глубокий голос.
Прищурившись, Аранель разглядел сквозь пар фигуру Хиравала: балансир устраивался у дальнего края источника.
– Даже в купальнях Нишаки нет такой живительной воды. Я удивился, обнаружив ее в Мэлине.
– Возможно, Зенира применила какие-то парамосийские чары, – предположил Аранель.
– Наверное. – Хиравал захихикал, прислонившись к скале. – Как продвигаются твои тренировки, Аранель? Тарали упоминала, что ты столкнулся с некоторыми трудностями в нехитроническом бою.