– Прошло много времени с тех пор, как ты покинула Мэлин, Айна. – Мейзан освободился из ее хватки. – За стенами этого убежища армия Калдрава только растет. Его солдаты постоянно совершают набеги на деревни и отбирают у людей остатки еды. Нагаморов стало еще больше, и все моря кишат акулами.
– Да, но…
– Я пытался пережить все это и был слишком занят борьбой с реальными врагами, чтобы тратить силы на ненависть к этой чертовой системе. Эта сила природы, которую нам не изменить, что бы мы ни делали.
– Но ты даже не злишься, – тихо сказала Айна. – Как? Почему ты ни капельки не злишься на Торанический Закон? Стоит мне только вспомнить, что он заставил меня пережить, я закипаю от ярости.
– Ты напрасно злишься, Айна. Торанический Закон – это наша реальность. Все, что мы можем сделать, – постараться улучшить свою жизнь, следуя его правилам.
На следующее утро Аранель явился на тренировку позже обычного, его глаза опухли и покраснели. Он не стал приветствовать всех как обычно, вместо этого выдав Айне непрошеные указания и раздражив Мейзана. После чего уселся на землю и скрестил ноги.
– Что-то случилось? – Айна подошла к нему. – Ты неважно выглядишь.
– Скучаешь по своей дорогой Майане? – Мейзан не удержался и добавил: – Скучаешь по своему драгоценному брату?
Аранель мгновенно вскочил на ноги, выхватил меч и приставил его к горлу Мейзана.
– Хоть раз, – прорычал он, – хоть один день ты можешь не быть таким придурком?
– С чего бы мне это делать? – Мейзан отступил назад и вытащил свой клинок. – С тобой веселее, когда ты взбешен.
– Оставь его в покое, – сказала Айна. – Разве ты не видишь, что он расстроен?
Аранель и Мейзан замерли, уставившись на нее. Девушка опустила голову, комкая в руках подол туники.
– Я… я имела в виду, было бы неплохо не ссориться. Хоть иногда.
Что на нее нашло? Наряду с Тарали, Мейзан обычно мог рассчитывать на Айну, когда дело доходило до подколов над Аранелем.
– У тебя было такое, что ты о ком-нибудь заботился, – неожиданно спросил Аранель, убирая меч в ножны, – но в то же время ненавидел его?
– Нет, – ответил Мейзан, озадаченный таким вопросом.
Айна покраснела и, ничего не ответив, стала дальше практиковать оглушающие лучи.
– У тебя никогда не было братьев и сестер? – не унимался Аранель. – Кузенов? Членов семьи, которые…
– Нет, – коротко ответил Мейзан.
Его родители бежали из Канджаллена после его рождения, и хотя в клане было несколько человек, близких ему по возрасту, никто из них не был ему кровным родственником.
– Что ж… – Аранель выглядел довольно неловко. – Тогда, смею предположить, никто из вас никогда не чувствовал… будто вы делаете недостаточно.
– Ты действительно собираешься спросить меня об этом? – пробормотала Айна, когда ее оглушающий луч исчез, как только она его выпустила.
– Недостаточно? – спросил Мейзан. – Ты в полном порядке и можешь сражаться. Что тебе еще нужно?
Он ожидал, что Аранель снова набросится на него, но угрюмое выражение лица майани просветлело. Аранель принялся расспрашивать у Айны о методах эффективного использования хитронов, и только когда на поляну без предупреждения вышла Зенира, он замолчал.
«Почему она здесь? – Рука Мейзана тут же потянулась к мечу. – Узнала об Аранеле? Пришла наказать его? Или… она здесь, чтобы наказать меня?»
В Канджаллене предателям выкалывали оба глаза. Или один – если вождь был щедр.
– Сегодня я буду руководить тренировками, – сказала Зенира, и Мейзан почувствовал облегчение. – Вашим наставникам нужно сосредоточиться на своих собственных тренировках, ведь скоро они отправятся на задание.
– В одну из деревень балансиров? – сразу же спросил Аранель. – Куда? Что они собираются делать?
Мейзан с трудом удержался от желания рассмеяться. Ну какой из Аранеля шпион? В каком отчаянном положении были Хранители, если отправили на это задание его?
– Мы еще обговариваем детали, – ответила Зенира. – И тебе лучше не знать об этом. Сегодня я планирую обучить вас тому, что, как я полагаю, заинтересует вас гораздо больше, чем деревни.
– О… И что же это будет?
– Новая техника, – объявила Зенира. – Полная проекция души.
Для Мейзана эти слова ничего не значили, но Аранель начал водить круги пальцем по ладони, как делал это обычно по своей странной навязчивой привычке.
– Это запрещенная техника, – промямлил он. – Хранители объявили ее вне закона много веков назад.
Зенира усмехнулась:
– Ты же понимаешь, Аранель, что мы, балансиры, не слишком заботимся о том, что Хранители запрещают или объявляют вне закона.
Она повернулась к Мейзану и Айне и сказала:
– Вы привыкли к частичной проекции души – выплескиванию части хитронов за пределы своего тела каждый раз, когда взаимодействуете с окружающей средой. Полная проекция – это еще один шаг вперед. Она включает в себя выброс всей вашей души, до последнего хитрона, за пределы тела, например в небо. Или в камень. При успешной полной проекции ваше тело погружается в коматозное состояние, но сразу после возвращения души ваше сознание вернется и тело придет в норму.
– А почему, – спросил Мейзан, – вы учите нас запихивать души в камни?
Если остальные техники балансиров были полезны, то эту он никак не мог понять.
На его вопрос Зенира взмахнула рукой. Один из клинков Мейзана вылетел из ножен и на долю секунды завис у него перед глазами, прежде чем вонзиться в его кейзу.
Голову Мейзана пронзила жгучая боль. Он зашипел и в гневе повернулся к Зенире:
– Что это, черт подери, было?
Справа от него Айна и Аранель рухнули на колени: в их кейзах торчали ножи.
– Неужели это необходимо? – выдохнул Аранель.
– Попробуй прибегнуть к ченнелингу, – сказала Зенира. – Призови свои хитроны. Используй их, чтобы исцелить себя, ранить меня, сделать все, что нужно, чтобы выбраться из этой ситуации.
Все еще не понимая цели этого упражнения, Мейзан стиснул зубы от боли, решив воспользоваться хитронами.
Ничего…
Он попробовал снова, повторяя слова, которым их научил Хиравал: «Очистите свой разум. Опустошите сердце. Призовите свою душу».
И все равно ничего. Каждый раз, когда Мейзан пытался активировать свои хитроны, боль не давала ему это сделать, словно шипами пронзая череп. Лишь когда Зенира положила теплую ладонь ему на лоб, выдернула нож и вылечила рану, боль начала утихать.
Но даже когда боль утихла, хитроны Мейзана не поддавались ему, и любая попытка контролировать их напоминала высасывание воды из пустого колодца.
– Что ты сделала? – прохрипел Аранель.
– Я заглушила твои хитроны, – сказала Зенира. Она взмахнула руками, и ножи, вонзившиеся в Айну и Аранеля, упали на землю. – Пронзив кейзу, вы подавите ее функцию. Даже если препятствие будет устранено, пройдет несколько часов, прежде чем вы восстановите полный контроль над своими хитронами. В это время вас легко схватят враждебные кланы или, что еще хуже, солдаты Калдрава… – Ее голос стал тише. – У этих солдат… свои методы. Методы, призванные разрушить рассудок, обратить каждую мысль во мрак. Методы, способные сокрушить даже самого чистого балансира.
При этих словах Мейзана пробрала дрожь. Он вспомнил рассказы о пытках Калдрава в Агакоре, где холод обжигал хуже огня. Говорили, что человеку достаточно провести там час, чтобы его тело начало покрываться гнойными волдырями.
Так вот что могло случиться с Канной. Вот что может случиться со всеми в этом убежище, если армия Калдрава нападет.
– Проекция – ваша последняя надежда, чтобы защитить свои души, – продолжала Зенира. – Если все остальные способы не сработают, если вы окажетесь в ловушке и у вас не будет возможности прибегнуть к ченнелингу… проекция – единственный способ, который поможет вам или хотя бы вашей душе на время избавиться от опасности. Вне тела ваши способности будут ограниченны. Но вы сможете убежать, позвать на помощь или хотя бы избежать травм, которые решит нанести ваш похититель.
– Не приведет ли это к прямому взаимодействию наших хитронов с хитронами Мэлина? – спросил Аранель, вытирая кровь со лба. – Наши тела защищают нас от их влияния. Без этого мы бы погибли через несколько часов, а то и раньше!
В кои-то веки у этого вечно ноющего полудурка появилась разумная мысль. Судя по тому, что Мейзан узнал за последние две луны о Первом принципе или как там они его называют, проецировать хитроны в Мэлин было опаснее, чем прибегнуть к ченнелингу, – по крайней мере, для такого как Аранель, с его уязвимой душонкой. Душа Мейзана не подвергалась риску, а проекция казалась самой полезной из всех изобретенных техник.
«Я мог бы стереть с лица земли все царство ради Канны, – подумал он, барабаня пальцами по рукояти меча. – У нее огромные способности к ченнелингу, она могла сбежать от того потока лавы, хотя… велика вероятность, что ее схватили. Но я могу найти ее. Могу отправить свою душу в Агакор. В Кауфгар. Обыскать каждую из тюремных клеток Калдрава. – Надежда затеплилась в его груди. – Я смогу отыскать тех, кто остался от клана…»
Рядом с ним нетерпеливо покачивалась из стороны в сторону Айна, и ее лицо было исполнено решимости.
– Большинство балансиров годами живут в Мэлине, не прибегая к помощи проекции, – сказала Зенира. – Но даже зная про все риски, я должна научить вас этому. Хотя надеюсь, что вы никогда не окажетесь в ситуации, когда вам придется ее использовать.
«К черту это все», – подумал Мейзан. Он спроецирует не только душу, но и целый ад, когда поймет, как это сделать. Одна только эта техника стоила того, чтобы проторчать еще две луны в Инкаразе.
Когда Мейзан опустился на землю, небо потемнело до дымчато-серого цвета. Несколько минут назад его кейза полностью восстановилась, но это не принесло ему никакой пользы.
Проекция была не совсем техникой ченнелинга. Хотя она и требовала интенсивного контроля над движением хитронов, но не предполагала их соединения или изменения их формы. Это была даже не физическая техника, хотя после нее Мейзану казалось, что он сотни раз пробежал вверх и вниз по Мерумарту, пока целая армия термитов грызла его череп.