– Что? – Аранель выронил бокал с вином и поймал его потоком энергии за мгновение до того, как он разбился о землю.
– Ты что, уже пьян? – спросила Тарали. – Есть такая вещь, как самоконтроль, Аранель. Не то чтобы я ожидала, что ты поймешь, учитывая, как ты истощил свои хитроны во время первого этапа юношеских отборочных соревнований по клаудсерфингу.
– Мне было девять, – буркнул Аранель, а затем повернулся к Хиравалу: – Мегария? Ты не шутишь?
Он не мог поверить своим ушам. Крылатые дельфины Парамоса были благородными существами. Говорят, очень немногие из них пережили Каль-Экану, а те, кто приближался к человеку, были еще большей редкостью. Присутствие мегарии само по себе – благословение, дарованное лишь тем, у кого самая чистая душа.
– Я никогда не спрашивал об этом Зениру. Но в Амаратире говорят, что они стали близкими друзьями, – тихо произнес Хиравал. – Зверь даже сопровождал Зениру в некоторых ее путешествиях.
– Это удивительно! – воскликнул Аранель.
Если это откровение было правдой, то оно ставило под сомнение утверждения Хранителя о том, что Зенира опасна. Мегарии – разумные существа, и их нельзя обмануть, как людей. Возможно, Зенира была тогда молода, но кто они такие, чтобы сомневаться в суждениях мегарии?
Кроме того, не только у Зениры были секреты. Аранель в последние несколько встреч не видел лорда Сейрема с флягой. Хранитель утверждал, что в ней содержится тоник молодости, однако теперь не пил его в присутствии Аранеля. Он говорил о стирании, подразумевая, что это как-то связано с балансирами, и при этом игнорировал предупреждения Аранеля о Калдраве.
Разочарованный, Аранель поднял бокал с вином и одним глотком осушил его. Мгновение спустя Тарали со слащавой улыбкой налила ему еще. Юноша потерял счет бокалам, которые он выпил за последующий час. Светящиеся цветы баньяна мерцали, словно танцующие светлячки.
Аранель протянул руку, чтобы ухватиться за цветы, но споткнулся. Ударившись обо что-то твердое, он выпрямился и встретился с безразличным взглядом Мейзана.
– Ты такой жалкий, – проворчал он. – Почему я не удивлен?
Аранель отступил назад, а его щеки пылали.
– Я не часто пью, но эта моя неисправимая кузина… – Он покачал головой и жестом указал на пустой бокал Мейзана. – Тебе понравилось вино?
– Оно слабое, – сказал Мейзан. – И чертовски сладкое.
– Хватит жаловаться. – Айна придвинулась к ним. – Держу пари, что ликер мэлини на вкус как моча. Я не знаю, потому что никогда его не пила. Но это… это вино просто волшебное. – Она опустошила свой бокал тремя большими глотками и широко улыбнулась.
– Сколько ты уже выпила? – Аранель старался выглядеть строгим. – Тебе уже есть шестнадцать, Айна? Когда у тебя день рождения?
– Я не знаю. – Улыбка Айны померкла. – Мама… она никогда… у нас никогда не было времени праздновать дни рождения.
– Если тебе пятнадцать, значит, ты несовершеннолетняя, – сказал Аранель. – Употребление спиртного запрещено законом Кирноси…
– Да заткнись ты уже! – крикнула Айна. – Закон Кирноси, Торанический Закон, ты только и делаешь, что говоришь об этих чертовых законах. Тебе очень повезло, что ты красивый, Аранель, иначе никто бы и слушать не стал, что вылетает из твоего дурацкого самодовольного рта.
Хиравал, предвидя ответ Аранеля, прервал их:
– Насколько нам известно, Айне уже может быть шестнадцать. Аранель, я знаю, что у тебя только добрые намерения, но на сегодня ты мог бы и отдохнуть от всех этих правил и немного развеяться.
– Вот видишь, Аранель. – Айна хмыкнула. – Даже бывший священник считает тебя ханжой. – Она повернулась к Хиравалу. – Будь осторожен, когда соберешься уходить. Ты хороший ченнелер, но некоторые из мэлини… – Айна прикусила губу и, казалось, с трудом подбирала слова. – Просто будь осторожен. Молитвы тебе здесь не помогут.
– Я сильнее, чем ты думаешь, Айна. – Хиравал потянулся вниз, чтобы погладить ее по голове. – И не настолько наивен, чтобы полагаться на молитвы в царстве Азяки.
– Пусть твоя душа вращается прямо и стремительно, – сказала Айна.
Аранель впервые услышал от нее эту фразу.
– Остановитесь, – попросила Тарали, протискиваясь между Хиравалом и Айной. – Вся ночь впереди! Давайте поговорим о более интересных вещах!
– Например? – спросила девушка, когда Хиравал отошел поговорить с Рейми.
– Ну, это моя последняя ночь здесь. – Глаза Тарали сверкнули, когда она подняла свой бокал. – Я подумала, что лучше говорить начистоту, чтобы я могла покинуть Инкараз без сожалений.
– Думаю, я пожалею о том, что ты собираешься сказать, – произнес Аранель.
– Я ведь не тебя хочу спросить, Ран, а твоего товарища по команде. – Тарали повернулась к Мейзану. – Не думаю, что тебе часто говорили об этом в Мэлине, но ты ведь понимаешь, что довольно красив?
Аранель едва не поперхнулся вином. Тарали похлопала его по спине, а затем продолжила:
– Мы с Рейми хотели спросить, была ли у тебя возлюбленная до того, как ты присоединился к балансирам? Есть ли у мэлини возлюбленные? Существует ли в этом царстве понятие брака? Наверняка в вашем клане время от времени устраивают свадьбы.
Мейзан поскучнел.
– Насколько я знаю, нет, – ответил он.
– Значит, никаких романов, – заметила Тарали. – А как же… ну знаешь… даже у мэлини должны быть обыкновенные человеческие потребности. Или в этом царстве рождение детей происходит по-другому?
Айна разразилась хихиканьем, а Мейзан бросил на Тарали свой презрительный взгляд.
– Тарали! – взорвался Аранель, вновь обретя контроль над своим голосом. – Не позорься!
– Как мило, что ты заботишься обо мне, но я ничуть не смущена, – хмыкнула Тарали, но все же позволила Аранелю оттащить себя подальше.
– Другая душа завладела твоим телом? – спросил он, когда они оказались на безопасном расстоянии от Мейзана и Айны. – О чем ты думала, бросаясь на него со своими расспросами?
– Я не бросалась. – Тарали закатила глаза. – Он стал хорошо выглядеть, потому что регулярно принимает ванны. А мы с Рейми до этого рассуждали, существует ли у мэлини понятие любви. Ведь если мэлини способны испытывать любовь, значит, они могут вознестись, тебе так не кажется?
– Т-ты так говоришь, будто я вообще должен думать о мэлини в таком ключе! – прокричал Аранель с пылающим лицом. – Мы здесь, чтобы помогать им, Тарали, а не рассуждать об их личной жизни. Имей хоть немного стыда, ладно?
– Святоша… Вот поэтому у тебя никогда и не было девушки…
Аранель от растерянности провел рукой по волосам. Все эти дни что Айна, что Хиравал, что его собственная кузина считали его ханжой. Он боролся за ясность разума в алкогольной дымке и заставлял себя сосредоточиться на более важных вещах.
– Послушай, Тарали. – Аранель обхватил ее за плечи. – Айна была права. Мэлин опасен. Может, ты и овладела техниками балансиров, однако армия Калдрава никуда не делась. Всего здесь побывало около сорока балансиров, но меня беспокоит, что мы ни о ком из них ничего не слышали.
– О, можешь не волноваться, – отмахнулась Тарали. – Зенира поддерживает постоянную связь с деревнями. Кроме того, я буду не одна. Не знаю, как Хиравал и Рейми, но деревней, в которую я ухожу, управляет Эния из Тахамура. Ты помнишь его, Ран? Это старый друг Сэма.
– Что значит: ты не знаешь о Хиравале и Рейми? – Аранель крепче сжал плечо кузины. – Вы не отправитесь все вместе?
– Сначала нет. Зенира хочет, чтобы мы оставались с более опытными балансирами, пока не освоимся, поэтому они будут жить в деревне к югу от моей.
Все, что говорила Тарали, имело логический смысл. Однако с каждым словом желудок Аранеля скручивался, и к горлу подступила тошнота.
– Это вино, – покивала Тарали. – Все будет хорошо, Ран. Я знала, на что шла, когда присоединилась к балансирам.
– Если ты хочешь вернуться в Кирнос, я помогу тебе сбежать. Или забудь о Майане, здесь неподалеку есть торана прямо в Парамос. Мы смогли бы это объяснить, и я уверен, что Хиравал и Рейми бы все поняли.
– Аранель. – Голос Тарали звучал с несвойственной ей серьезностью. – Ценю твою заботу, но я действительно хочу этого. Хочу помочь, сделать что-то значимое в своей жизни. Вот почему я присоединилась к балансирам, а не вознеслась.
Она высвободилась из его хватки и обняла его.
– Я беспокоюсь за тебя, – сказал Аранель, думая о лорде Сейреме и его завуалированных предупреждениях: исчезновениях балансиров, нарушениях в системе хитронов и стираниях. – Не знаю почему, но я беспокоюсь, и я в замешательстве, и…
Аранель резко замолчал. На мгновение он задумался над тем, чтобы рассказать правду о своей миссии. Но даже если Тарали и была его двоюродной сестрой, она все же балансир, и гораздо дольше, чем он. Она вполне могла выведать его тайну и отправиться прямиком к Зенире.
Поэтому Аранель ничего не сказал и с тяжелым сердцем обнял Тарали.
– Похоже, ты будешь скучать по мне гораздо больше, чем я ожидала, – с усмешкой сказала она.
– Похоже на то, – ответил Аранель, следуя за ней к баньяну.
Дерево сияло ярко, как луна Майаны, и заливало кратер своим неземным светом. Балансиры собрались вокруг Зениры, чье лицо светилось под голубыми цветами баньяна.
– Это последняя ночь здесь для троих балансиров, – сказала Зенира. – Хиравал, Рейми и Тарали скоро покинут Инкараз, чтобы исполнить свою роль в нашей миссии. Давайте выпьем за них, повторив максиму балансиров.
– У нас есть максима? – прошептала Айна, обращаясь к Аранелю. – С каких пор?
Аранель пожал плечами, глядя, как Зенира поднимает бокал и по очереди кивает трем наставникам.
– Пусть эти слова дадут вам силу и уверенность, – сказала она, – даже когда наступят смутные времена.
Аранель поднял свой бокал. Голос Зениры прозвучал как звук гонга – глубокий и непоколебимый:
– Мы жили в страхе перед Тораническим Законом, наши жизни были скованы его цепями. Мы боялись разложения душ, поэтому предпочли гнить на свету. Но помните, – ее голос стал громче, – страх – это признак эгоизма. А мы, балансиры, не испытываем его. – Она чокнулась с Тарали, затем с Рейми и, наконец, с Хиравалом. – Мы спускаемся, чтобы помочь тем, кого оставил Торанический Закон, – провозгласила Зе