Аранель отвел взгляд от этой парочки, и к нему пришло осознание. Осознание того, что хитроны Мэлина наконец-то взяли над ним верх.
Плохое настроение Аранеля сохранялось и тогда, когда он вновь встретил лорда Сейрема вечером у тораны.
– Я опять жду от тебя информации. – Лорд Сейрем нахмурился, заметив беспокойство Аранеля и отсутствие должного приветствия. – Но, похоже, тебе самому есть что сказать.
– Неделю назад я был в одной из деревень балансиров, – начал Аранель, и лорд Сейрем выжидающе наклонился вперед. – Там я встретил Тарали с группой детей-мэлини. Они были ранены во время войны, и мы их излечили.
– Да, это и есть основная цель балансиров. Ты сделал доброе дело, Аранель.
– Но если бы они родились в Майане, мне бы не пришлось этого делать. Если бы они родились в мирном царстве, как я…
– Но они родились именно в Мэлине, как бы прискорбно это бы ни было, – сказал лорд Сейрем. – Что ты этим хочешь сказать?
– Я уважаю Торанический Закон. – Большие пальцы Аранеля стремительно вырисовывали круги на бедрах. – И я верю, что его приговор справедлив для тех, кто родился в Майане, совершил проступок и в результате оказался в Мэлине. Но я не понимаю, как это может быть справедливо для детей, для совсем младенцев, которые родились в Мэлине или… Н-Наракхе.
– Наракхи не могут рожать детей. Их тела слишком деформированы.
– Но мэлини могут! Те дети, которых я излечил, были так малы, лорд Сейрем. Некоторые еще даже не научились говорить и ходить. – Голос Аранеля задрожал, когда он вспомнил плачущих малышей в деревне балансиров. Какая судьба ждала бы этих бедняг, если бы Зенира вовремя не нашла их? – Это так несправедливо, что их обрекают на жизнь в вечных страданиях еще до того, как они совершат какой-либо грех!
– Они не обречены на вечность здесь, – сказал лорд Сейрем. – Если они встанут на правильный путь, то все их страдания рано или поздно позволят им вознестись.
– Но почему они вообще должны страдать? Что плохого может сделать младенец? Почему он был рожден в нижнем царстве, осужден еще до того, как у него появляется возможность думать или действовать самостоятельно?
– Некоторые говорят, что мэлини изначально злы по своей природе, и это зло проявляется только по мере их взросления…
– Это не так! – воскликнул Аранель. – Я знаю моего ровесника, который родился в Мэлине. Да, он полный придурок, но он не злой! И он никогда таким не был. Это просто влияние хитронов и всего остального, что творится в этом чертовом царстве!
– Но даже в этом случае не ты должен нести это бремя, а его родители. Мэлини сами виноваты в том, что привели детей в такой мир. Этот грех лежит именно на них.
Аранель в ужасе уставился на Хранителя:
– Что вы хотите сказать? Что мэлини не должны рожать детей? Что эти дети вообще не должны были рождаться? – Когда он подумал о Мейзане и Айне, его захлестнула волна гнева. – Они заслуживают того, чтобы быть в этом мире, лорд Сейрем. Чего они не заслуживают, так это страданий, которые на них возложили!
– Возможно, это и так, но не я устанавливал правила, Аранель, – вздохнул лорд Сейрем. – Ты сомневаешься в законе Тораны?
– Я… я не сомневаюсь в нем, – заикаясь, ответил юноша.
По правде, он сомневался. Надеялся, что у Сейрема найдется для него ответ, какой-нибудь весомый аргумент, оправдывающий рождение Мейзана и Айны в Мэлине. Но у Хранителя его не было, и Аранель почувствовал какую-то опустошенность.
– Айна была права, – прошептал Аранель. – Закон несовершенен.
«Нет, это больше, чем несовершенство. Вся эта система… искажена. Неправильна. Жизни определяются царством рождения, а рождение – простой удачей».
– Аранель. – Голос лорда Сейрема прозвучал сурово. – Даже если Торанический Закон имеет свои недостатки, он абсолютен и не подлежит сомнению. Если хочешь вознестись, тебе нужно переключить все свое внимание на Зениру. За время пребывания в деревне ты обнаружил что-нибудь, что может быть связано со стиранием, о котором мы говорили ранее?
– Ничего. – Аранель скрестил руки. – Миссия балансиров направлена только на благо. Если уж на то пошло, их присутствие в деревнях уменьшит вероятность добровольного стирания души.
– Как скажешь, Аранель. Но я зафиксировал два возмущения в системе хитронов в прошлую луну, через несколько дней после начала миссии твоей кузины. Тяжело не обращать внимание на явное совпадение с временем собрания Совета. Зачем Зенире заходить так далеко, если ей действительно нечего скрывать?
– Возможно, это просто совпадение. Или она боится вмешательства Хранителей и не хочет рисковать. Не секрет, что вы не одобряете ее деятельность… Но ее миссии очень важны как для самой Зениры, так и для всего царства.
– На прошлой неделе было третье возмущение, – сказал лорд Сейрем. – Примерно в то же время, когда, по твоим словам, вы отправились в деревню.
– Тогда шла война! – огрызнулся Аранель, теряя всякое терпение. – Рейды на деревни, нагамор, пытающий своим взглядом сотни солдат! При всем уважении, лорд Сейрем, но разве вы не подумали, что война может быть связующим фактором между миссиями и стираниями? Что Зенира организует миссии только ради блага этого царства и только в случае крайней необходимости? Настолько крайней, что в противном случае ее последствия могут уничтожить душу человека?
Лорд Сейрем закрыл глаза и помассировал виски.
– Молю Соркена, чтобы так оно и было, – подытожил он. – Но я прошу тебя, Аранель, выясни как можно больше о стирании и, пожалуйста, присматривай за Зенирой.
В Инкараз Аранель возвращался в смятении. Он прокрался мимо Айны, которая в зарослях практиковалась в использовании оглушающих лучей, и направился к тихому озеру.
Неожиданно чей-то голос прервал тишину:
– Как прошла твоя встреча с Хранителем, Аранель?
– Что? – У юноши помутилось в голове при виде Зениры, прислонившейся к баньяну. В руке она держала маленькую подзорную трубу. – Вы ошибаетесь, я… я только…
– Я знаю, что ты их шпион, – прервала его Зенира. Она прошла по озеру и остановилась перед ним. – Не лги, Аранель. Это недостойно тебя, к тому же ты очень плохо это делаешь.
Аранель молча смотрел на нее, боясь пошевелиться.
– Вы следили за мной? – спросил он, кивнув на подзорную трубу.
– А, это? – Зенира повертела подзорную трубу в пальцах, а затем убрала ее. – Нет, это для наблюдения за звездами – мое любимое занятие.
– Получается, это Мейзан вам рассказал?
«Так вот почему этот мэлини говорил о преданности…»
– Мейзан знал? – спросила Зенира. – Если да, то он не сказал ни слова. Но я догадалась о твоей задаче в тот же день, когда ты вошел в Инкараз. Я не видела тебя ни на одном из наших собраний по рекрутингу новобранцев, а от Тарали я узнала, что у твоей семьи есть связи с Хранителями. Мои подозрения подтвердились, когда я увидела, как ты улизнул из Инкараза, бросив свой пост во время караула.
Аранель сглотнул и отвел взгляд.
– Если вы знали, почему не остановили меня?
– Потому что мне нечего скрывать, – ответила Зенира. – Я не знаю, в чем меня подозревают Хранители, но моя миссия прозрачна: предоставлять равные возможности всем, независимо от вращения души. Даже если бы ты выдал местоположение Инкараза, эти глупцы слишком напуганы, чтобы спуститься в Мэлин. Я ничего ни от кого не скрываю и поэтому решила, что лучше дать тебе свободу и возможность самому узнать правду.
– Какую правду?
– Что главная проблема – это Хранители, а не балансиры. – Зенира окинула его проницательным взглядом. – Ты не до конца уверен. Я чувствую, что ты начал сомневаться в себе так же, как сомневаешься и во мне. Тогда покончим с этим.
– С чем?
– С твоими вопросами и подозрениями. Спрашивай. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
Аранель растерянно моргнул. Он не ожидал такого поворота событий, но лицо Зениры не выражало беспокойства, а ее кейза горела ярко. Ему нечего было терять: во-первых, эта женщина никогда не причинит ему вреда, а во-вторых, разговор с лордом Сейремом привел Аранеля в еще большее замешательство. Поэтому неплохо было бы разобраться во всем здесь и сейчас.
– Когда ты спасла нас из Кауфгара, почему напала на Канджаллен? – спросил он. – Не знаю, как много Айна тебе рассказала, но ты живешь в этом царстве уже несколько лет. Ты должна была знать, что настоящая угроза здесь – только солдаты Калдрава.
– Айна мне ничего не говорила, а от Тарали я получила лишь расплывчатое послание, – ответила Зенира. – Что касается того, почему я напала на Канджаллен… Я стараюсь держать балансиров как можно дальше от политики этого царства. Когда я добралась до Кауфгара, в хаосе трудно было отличить друга от врага, а моей первоочередной задачей было вызволить вас из тюрьмы. Если помнишь, мать Айны напала на меня первой. Я делала только то, что необходимо, чтобы защитить себя.
– А как насчет других балансиров? Тарали я видел, а что с Хиравалом и Рейми?
– Ты мог бы встретиться и с ними, – сухо ответила Зенира, – если бы ты и твои дорогие товарищи по команде не ослушались моих указаний и не попали в плен. Я планировала, что вы поможете еще одной или двум деревням, но ты же понимаешь, почему я больше не испытываю особого энтузиазма.
Аранель повесил голову, чувствуя себя полным глупцом и жалея, что вообще спросил об этом.
– Все в порядке, Аранель. Я знаю, ты хотел помочь своим друзьям. Теперь давай не тяни и рассказывай о том, что тебя действительно беспокоит.
– Горячие источники. – Аранель поднял глаза и встретился взглядом с глазами Зениры. – Вода творит странные вещи с моими хитронами. Это выглядит противоестественно.
«И я знаю о втором барьере, который находится под озером. Ты что-то скрываешь, Зенира… Что такого в этих источниках?»
Лицо парамоси стало мрачнее тучи, и на мгновение Аранель почувствовал такой страх за свою душу, какого не испытывал с момента спуска в Мэлин. Но потом она расслабилась, и его беспокойство улетучилось, потому что он увидел в Зенире не больше чем измученную женщину.