– Не идеальный? – Мейзан плашмя ударил по ноге Аранеля, и тот шарахнулся в сторону. – Битвы у Музирены и битва при Инкаразе – ничто по сравнению с тем адом, который настанет, если эти барьеры падут! Тогда силы всего Мэлина и Наракха обрушатся на ваши глупые нежные верхние царства. Может, Хранители и лжецы, но наракхи гораздо, гораздо опаснее. И как только твое царство будет уничтожено, они придут в мое!
Оба юноши остановились, переводя дыхание. Мейзан не мог сказать, кому из них в этот момент было хуже. Он, возможно, сломал Аранелю челюсть. У него самого, помимо огромного синяка, полученного от Зениры, были глубокие порезы в нескольких местах.
– В своей тупости ты превзошел сам себя, – выдавил Мейзан, вытирая пот со лба. – Ты думаешь, что помогаешь этим детям, а на самом деле делаешь только хуже.
– Я делаю это и для тебя тоже! – Аранель бросился к нему, замахнувшись кулаком. – Ты и Айна…
Мейзан отразил атаку и ударил его ногой по голове.
– Ты не понимаешь, Аранель. И никогда не поймешь.
Было время, когда Мейзан наслаждался битвами. В эти моменты он чувствовал себя по-настоящему живым. Однако жизнь в постоянных сражениях стала утомительной для него. Меньше всего Мейзану хотелось ввязываться в еще одну войну, особенно с участием наракхов. Считалось, что некоторые души Наракха были настолько извращенными и жестокими, что от них следовало держаться подальше.
Хитронические барьеры вокруг царств не должны пасть. Зенира и Аранель не должны победить. Собрав последние силы, Мейзан вновь бросился в атаку.
Глава 28Мать
Айна с ужасом наблюдала за схваткой Канны и Зениры в Пустоте. Неподалеку от них сражались Мейзан и Аранель.
«Что они тут делают?!» – готова была закричать девушка. Она хотела разнять их, но сейчас она была не более чем бестелесной душой, а ее тело оставалось в Мэлине.
Белая вспышка длилась секунд пять, и Айна успела увидеть, как материализуется торана. Она знала, что Зенира побежит туда, но не ожидала, что откуда-то с неба появятся Мейзан и Канна и последуют за ней. Не в силах пошевелиться, Айна спроецировала свою душу в Пустоту как раз перед тем, как та запечаталась.
Больше всего ее удивило то, что Аранель – такой благочестивый и беспокоящийся о своей душе – присоединился к Зенире. Айна смотрела, как он сражается с Мейзаном до изнеможения, наблюдала, как Зенира избивает Канну, а та лишь истощает свои физические и хитронические силы.
«Почему ты сражаешься? – хотела крикнуть Айна Канне. – Зенира хочет помочь тебе! Помочь нам!»
Но с каждым мгновением Айна все больше сомневалась. А доводы Мейзана становились все убедительнее.
Что, если война так и не закончится? Верхние королевства окажутся втянуты в ту же тьму и насилие, что и Мэлин, или в еще более страшные, если демоны Наракха вырвутся на свободу.
«И Канна не желает такого будущего, – со стыдом призналась себе Айна. – И снова я думала, что спасаю ее, а она все так же не хочет, чтобы ее спасали».
Стыд сменился гневом, когда Айна осознала, что Зенира снова ею манипулировала. Девушка наивно поверила в то, что она с матерью сможет жить вместе, в мире. Если бы Айна была в своем теле, она рвала бы на себе волосы.
«Как я могла позволить ей водить себя за нос?»
Она беспомощно наблюдала, как Зенира отшвырнула Канну и выбила из ее рук меч.
– Теперь ты не сможешь использовать это оружие против меня, – прорычала Зенира.
Она направилась к хитронической системе со светящимися паутинками. Ее руки снова затрещали от вырывавшихся из них хитронов и от меча, который усиливал ее мощь с помощью камней.
– Тебе не удастся остановить меня. Не тогда, когда я зашла настолько далеко. Не тогда, когда я так близка к своей цели.
Айна в ужасе смотрела, как вихрь энергии устремился к центру хитронической паутины. Мейзан оттолкнул от себя Аранеля и побежал навстречу этому свету, но он был слишком медлителен, чтобы успеть…
Сокрушительный взрыв потряс Пустоту. Айну швырнуло через белый свет обратно к торане.
«Что случилось? Он попал в цель?»
Айна остановилась и полетела обратно к хитронической системе, мельком с облегчением отметив, что ее тело в Парамосе все еще цело. Мейзана, Аранеля и Зениру отбросило силой взрыва, а Канна… Канна обессиленно обмякла, ее лицо было залито кровью, а ноги раздроблены.
Вождь Канджаллена заблокировала хитроническую атаку Зениры своим телом.
– Ах ты, назойливый червяк! – Лицо Зениры исказилось от ярости. – Почему ты так стремишься помешать мне? Даже если начнется война, в конечном итоге мои действия пойдут на пользу всем царствам! Всем четырем!
Канна закашлялась, забрызгав алым порванную тунику, а под длинными, залитыми кровью кудрями ярко блестели глаза.
– Мне все равно, – прохрипела Канна. – Будущее Айны стоит для меня больше, чем вся вселенная.
Девушка почувствовала от этих слов невероятную теплоту. Болезненные воспоминания, которые она хранила в глубине души, в одно мгновение всплыли на поверхность. И сейчас, когда Айна увидела изможденное лицо Канны здесь, в Пустоте, она поняла, что под маской ярости ее мать скрывала чувство одиночества и страха.
Айна вспомнила, как мать проталкивала ее через торану в Майану, скрывая дрожь в голосе проклятиями и угрозами. Как мать отругала ее, когда Айна рассказала, почему снова спустилась в Мэлин. Как дрожала рука матери, отвесившая ей пощечину.
«Мама, ты чертова лгунья…»
Айна вгляделась в седеющие волосы матери, в ее лицо, покрытое преждевременными морщинами. Круги под глазами говорили о сотнях бессонных ночей, когда мать охраняла их убежище, пока Айна отдыхала. Годы голода и лишений – все ради того, чтобы Айна смогла съесть еще одну порцию, прожить еще один день.
Канна была готова лгать до последнего, лишь бы ее дочь была в безопасности. Айна почувствовала себя ужасно глупой, что не поняла этого раньше. Что принимала слова матери за чистую монету и не боролась ради того, чтобы остаться рядом с ней.
«Хватит! – подумала она, и ее хитроны загудели от восторга, даже несмотря на привкус вандрагорской крови. – Как только мы выберемся отсюда, мама, я прилипну к тебе, как пиявка. Ты можешь бить меня и проклинать сколько угодно, а я буду терпеть это с улыбкой».
Независимо от того, разрушатся царства или нет, окажутся они в Мэлине или в Майане, – должен найтись хотя бы уголок в этой вселенной, где Айна и ее мать смогли бы обрести новый дом. Ничего большого или роскошного не нужно, достаточно просто маленькой каменной хижины у ручья, где полно рыбы.
Зенира поднялась на ноги, поправила волосы.
– Кто-то стоит больше, чем вся вселенная? – спросила она Канну, и ее шепот эхом разнесся по всей Пустоте. – Я могу тебя понять. В таком случае мне очень жаль, что все так вышло.
– Ты ничего не сможешь сделать. – Канна снова закашлялась, когда Зенира подошла к ней. – Последняя атака истощила все твои запасы хитронов, и, прежде чем они восстановятся, пройдет несколько часов. В этой Пустоте нет никаких источников ченнелинга. Ты не сможешь сломать барьеры.
– Похоже на то, – ответила Зенира. (От ее смертельного спокойствия Айну пробила дрожь.) – Похоже, ты проделала достойную работу, пытаясь остановить меня, Канна. Мне потребуется огромное количество энергии, чтобы разрушить барьеры… Но энергии, как ты сказала, у меня больше нет. – Голос Зениры перешел в рычание, и она сунула руку в карман. – А вот у тебя есть, Канна из Канджаллена! И за это ты расплатишься хитронами своей души!
Зенира рванулась вперед и с размаху вонзила шприц, наполненный сияющей перламутровой жидкостью, прямо в кейзу Канны.
Айна в ужасе смотрела, как кейза ее матери начала светиться. Этот странный свет полился по венам, и тело Канны забилось в конвульсиях.
«Мама! Мама! Что с тобой?»
Айна бежала к ней со всех ног, но Мейзан успел первым.
– Вождь! – крикнул он, падая на колени рядом с Канной. – Вождь, держись!
– Мейзан… – прошептала Канна, когда ее конвульсии усилились. – Скажи Айне… скажи Айне, что мне очень жаль и… что я ее лю… – Слова прервал болезненный стон, а лоб женщины начал раскалываться. Ослепляющие лучи света пронзили ее плоть.
«Нет!»
– Назад! – крикнул Аранель.
Он схватил Мейзана за руки и оттащил в сторону.
«Нет, нет, нет, пожалуйста, кто-нибудь, сделайте что-нибудь, нет…»
Айна в оцепенении наблюдала за происходящим, пока на нее не обрушилось жуткое осознание: через мгновение ее матери не станет в этой вселенной, через мгновение она исчезнет навсегда.
«Соркен, Шерка, Азяка, Андракен, если вы действительно существуете, пожалуйста, остановите это, прошу вас, умоляю…»
По всей Пустоте разнесся оглушительный рев, и ее мать исчезла в небытии: ее тело, ее существо, ее хитроны – все было полностью уничтожено.
«Не-ет!» – завопила Айна.
У нее не было ни рта, ни голоса, но она кричала, а чувство отчаяния грозило разорвать ее на части. Краем глаза она заметила, как Зенира направляет последние хитроны ее матери в светящуюся паутину. Но Айне было все равно, потому что все это не имело значения. Ничто больше не имело значения.
«Пожалуйста, мама, – всхлипывала Айна. – Не надо! Не оставляй меня здесь одну!»
Последнее, что увидела девушка, прежде чем ее душа вырвалась из этого хаоса, были пульсирующие нити хитронической системы. Они колебались, но оставались целыми.
Однако затем паутина дрогнула, и одна из нитей оборвалась.
Глава 29Барьер пал
Пустота содрогнулась.
Взрывная волна отбросила Аранеля и Мейзана через белую торану на мягкую траву. Они оказались в Парамосе, на лугу в самом сердце Ашкатора, но лишь на долю секунды.
Перед Аранелем возникла серебряная торана, воздух вокруг юноши сгустился, и невидимая сила потащила его через колонны.
«Низвержение…» – с ужасом осознал Аранель. Эффект от крови мегарии прошел. Он отправится обратно в Майану.