Идти рядом с ц`улинами было всё же страшновато — вид у них был совсем нечеловеческий — но они, как и раньше, не обращали на него внимания. Наверное, и не могли, — различимых глаз, ушей или носов у них попросту не было, — но они вели себя так, словно видели всё происходящее, и Йаати невольно подумал о том, что у них могли быть какие-то другие чувства, недоступные для человека. Или же они могли видеть всё так же, как он, когда его сознание… расщеплялось.
Эта вот мысль ему не понравилась — очень уж хотелось ощущать себя уникальным и неповторимым — но никакого отвращения или, тем более, желания напасть на них он, вопреки словам Нцхла, не испытывал. Удивление, потрясение — это да, сколько угодно. Но какой-то природной, нутряной ненависти — нет. Ощущения противоестественности — тоже, хотя, видит бог, естественными ц`улины совершенно точно не были, и держать одного из них у себя в комнате он ни за что не согласился бы…
Тут же ему пришло в голову, что вместе с достопамятным шууланом в него проникло и что-то ещё… или сам шуулан подействовал на него как-то так, что всё вокруг казалось ему привычным и естественным. Эта мысль не на шутку напугала его, и Йаати даже замер на минуту, пытаясь найти в себе что-то… рабское. Конечно, не нашел — по крайней мере, припадать к стопам Крэйнов или, тем более, лобызать их, ему совершенно точно не хотелось (впрочем, никаких стоп у Крэйнов и не было…). Да и шариться по всяким заброшенным местам он любил попросту до самозабвения — наверное, даже больше, чем любой обычный, нормальный мальчишка. Иногда даже в голом виде — потому, что лезть в дренажную трубу под шоссе, например, в одежде было бы совсем уже бессмысленным идиотизмом. Он даже не надеялся отыскать там какой-то клад — удовольствие доставлял сам процесс. Не раз и не два во время таких вот экспедиций он мог сломать себе шею, упасть, утонуть, задохнуться, или отдать концы ещё каким-нибудь замысловатым образом, — но опасность ему, на самом деле, нравилась. Опять же, как и любому обычному мальчишке. Необычным было только то, что все эти походы и полазы он предпочитал совершать в одиночку — и совсем не потому, что боялся, что о них кто-то узнает (конечно, если бы узнали, ему, как минимум, надрали бы уши, а может быть и зад, но тогда он совсем не думал об этом). Просто другие ребята мешали ему всласть бояться и обмирать от страха, как ни смешно это теперь звучало. Не то, чтобы ему нравился сам страх (Йаати всё же не считал себя до такой степени повернутым), — но он чудесно обострял все чувства, обострял ощущение присутствия его в мире, и вот это как раз казалось ему очень важным. Ну что ж, неудивительно, что он в итоге попал вот сюда, в этот вот мир, где мог пугаться и обмирать сколько угодно…
При этой мысли Йаати ошалело помотал головой — сейчас он сам, домашний, казался себе каким-то странным (и глупым, честно говоря…), но и себя теперешнего он тоже как-то не слишком узнавал — словно тут был ещё какой-то третий Йаати Линай, уже вовсе взявшийся непонятно откуда, и не на шутку удивленный тем, откуда тут вся эта компания…
Ц`улины, тем временем, вышли к шахте лифта. Основного лифта, судя по размерам, и Йаати встрепенулся: он помнил, что его шахта идет до самого верха Цитадели, как раз туда, где засели проклятые Хи`йык (и где сейчас томился в их плену Шу…), а значит, всё кончится прямо вот сейчас.
При этой вот мысли Йаати всё же почувствовал страх (ни разу, кстати, не волнующий), только вот выбора у него уже не было. На большой платформе лифта поместилась добрая сотня ц`улинов (ещё минимум несколько сотен остались ждать в шлюзе и в коридоре за ним, правду говоря, Йаати даже не видел конца их колонны), и он едва смог пристроиться с краю. С неогражденного краю, что совсем ему не нравилось — если бы кто-то из ц`улинов случайно толкнул его, он просто полетел бы вниз, — но, как всегда, выбирать не приходилось.
Хотя никто не прикасался к кнопкам, лифт загудел и плавно пошел вверх.
Поднимались они долго, до самого верха, — добрых полчаса, как показалось изнывавшему от нетерпения Йаати. Ворота шлюза открылись перед ними — но за ними, в туннеле, никого не оказалось. Правда, непонятно было, тот это туннель или другой. Плотной когортой ц`улины дошли до ближайшего поперечного коридора и повернули налево, к видневшимся в их конце свайным воротам… но те отказались открываться, — похоже, что Хи`йык испортили или отключили и их тоже, и ц`улины замерли у них, нерегулярно выпуская пар и бессмысленно покачиваясь. Что делать в таком случае, аварийная автоматика Цитадели не знала.
Йаати, как кит, вдохнул целый кубометр воздуха, потом медленно выдохнул его, стараясь справиться с охватившим его гневом, совершенно бессмысленным, и оттого ещё более горячим. Он уже вообразил себе эпичную расправу ц`улинов с Хи`йык в деталях и подробностях, и разочарование оказалось… болезненным. Очень даже. К тому же он понял, наконец, как они с Шу протупили, — они могли подняться прямо вот сюда, и просто вышибить эти ворота, боеприпасов на складе хватало… но теперь жалеть об этом было совсем уже бессмысленно. Спуститься к арсеналу он, наверное, ещё смог бы, но открыть шлюз без «взломщика», — увы, никогда.
Йаати вздохнул и осмотрелся. Над головами ц`улинов плавало несколько наблюдательных дронов, бессмысленно пикая и светя на стены фарами, но боевых дронов видно не было, да и они тут всё равно ничем не помогли бы, — гранатами не выбить ряд массивных металлических балок… но напротив был такой же коридор, и он во весь дух помчался к нему. Но и здесь свайные ворота оказались, естественно, закрыты. Справа и слева от них стояли небольшие пульты — но он не знал, что с ними делать, и даже зашипел от досады, словно кот. Шу наверняка знал — но Шу рядом с ним нет, и, если он к нему не прорвется, — то и не увидит уже никогда…
Йаати вздохнул, помотал головой, потер ладонями лицо, стараясь успокоиться. Ладно, раз ворота закрыты, надо просто найти вентиляцию или какой-нибудь цех, а там…
Он быстро побежал назад, проскочил в первый же проем, перекрытый силовым полем, замер, осматриваясь в полумраке. Опять пульты у стен, стойки аварийных генераторов между ними, сейчас пустые и мертвые, но…
Он подошел к ближайшему генератору, задумался. Чтобы запустить его, нужен пусковой заряд, — и было бы очень логично держать его поблизости. Какой-нибудь шкафчик или сейф… нет, сейф не надо, там придется искать ключи или вспоминать код, а это в случае аварии не очень-то…
Взгляд его упал на асимметричный металлический щиток справа от генератора. Безо всяких ручек — но сбоку был вырез, и, запустив туда пальцы, он, пусть и с заметным усилием, открыл его. Внутри, в небольшой нише, лежала плоская восьмигранная коробка. Йаати нетерпеливо схватил её, покрутил в руках, открыл. Пусковая граната лежала внутри, и, усмехнувшись, он нажал на кнопку генератора. Тот загудел, внутри возник цилиндр силового поля — и, выдернув кольцо, он забросил в него гранату. Несколько секунд она нелепо покачивалась, словно решая, падать или нет, потом как-то всплыла к центру и с жужжанием начала раскручиваться.
Прикрыв рукой лицо, Йаати отступил к выходу, — он всё же боялся, что эта странная штуковина взорвется, — и испуганно дернулся, когда по глазам ударил страшно яркий свет.
Проморгавшись, он понял, что генератор работает, — в водянистом цилиндре поля дрожал зыбкий шнур зелено-голубого сияния. Интересно, как, всё же, он выдает энергию… впрочем, сейчас это неважно.
Протянув руку, Йаати осторожно коснулся поля, замер, зажмурился, чувствуя, как колючий зуд волной расходится по телу. Несколько секунд этим всё и ограничивалось, и он даже подумал, что теперь ничего не получится… но тут мир вокруг… раскрылся. Рассыпался даже. Сейчас он словно смотрел в калейдоскоп — взгляд его не просто соскальзывал в другие места, он ещё и дробился. Йаати видел сразу несколько… точек, и, естественно, ничего не мог понять, — внимания не хватало. Он убрал руку. Расщепление не исчезло, но стало существенно… спокойнее. Теперь он мог хотя бы осознать то, что видит… хотя по-прежнему не понимал, где всё это. Ребра стен, балки, трубы, какие-то страшные бездонные колодцы…
Наконец, перед ним промелькнула навигационная рубка — всего на секунду, но этого ему хватило. Господин по-прежнему стоял у окна, словно высматривая что-то в пустом мертвом небе. Зенги возились у пультов. Нцхла нигде видно не было, Шу тоже, — по крайней мере, здесь. Но ещё через миг взгляд Йаати проскочил в нижний коридор, — и вот теперь он разглядел и Шу. Он лежал у стены, всеми забытый, очевидно, оглушенный ядом кхрина, но, вроде бы, дышал. Ничего больше хорошего в этом коридоре не было.
Здесь были и кхрины, и руммы, и зенги с телепушками. И даже с полдесятка фтангов с плазмометами — наверное, Нцхл был сейчас среди них. Сам коридор перекрывала мощная баррикада из каких-то контейнеров, пол и стены перед ней заплетало что-то, очень похожее на паутину, — но только от очень большого паука…
Наверное, тут снова постарались кхрины, а может, и ещё какие-то твари, — но пройти тут они с Шу не смогли бы никаким образом. Йаати увидел, как минимум, сотню руммов и дюжину зенгов, между которых сейчас плавало два-три десятка кхринов. Было там и что-то ещё, какой-то трехметровый куб, словно бы сотворенный из застывшей тьмы, но рассмотреть его Йаати не успел — видение исчезло, и он сел у стены, глубоко задумавшись. Он уже не сомневался, что этот вот куб и стал причиной катастрофы, после которой маленький отряд Шу остался в одиночестве, — и это наводило совсем уже на невеселые мысли. Похоже, что Хи`йык, в отличии от Крэйнов, не сидели на попе, упиваясь собственным могуществом, а неустанно работали — и, наконец, создали оружие… или что-то ещё, что позволило им добиться победы. И не просто создали, но и смогли забросить его прямо вот сюда, в самое защищенное место…