При мысли, что он проделает что-то похожее со своим развороченным мясом, Йаати передернуло… но он тут же усмехнулся: вопя от боли и истекая кровью он что угодно сам с собой проделает, лишь бы это кончилось… к тому же, он уже знал, как действует шуулан…
Он опомнился и недовольно помотал головой. Сидеть тут было очень удобно и уютно, но не стоило, — вой сирены назойливо бил по ушам, и смысл его проникал даже в кости: «Гибнем! Враги! Все к оружию!». Йаати и так понимал, что гибнет: если Хи`йык откроют портал в свой мир, судьба его будет крайне незавидна. Он был уверен, что не попадет в руки тварей живьем, — к его счастью, глубокие пропасти попадались тут едва ли не на каждом шагу, — только вот помирать ему вовсе не хотелось, и он готов был сделать всё, чтобы победить и остаться в живых. По крайней мере, если он всё же умрет, ему будет почти не обидно.
Быстро собрав ранец, Йаати выпихнул его на крышу, вылез сам, влез в лямки, легко соскользнул на пол. Теперь он был вроде бы готов… только вот идти в бой нагишом не хотелось: он чувствовал себя слишком беззащитным, да и стеснялся предстать перед врагами в таком виде, как ни смешно это было. Время, не время, — но это казалось ему очень важным, и, недовольно мотнув головой, он помчался в казарму.
К его счастью, склад обмундирования нашелся очень быстро. И не только форма, но и то, что надевали под неё, так что Йаати оделся по полной программе, — в конце концов, очень скоро он мог отдать концы, а на столь важном событии (ничего важнее в его жизни точно не случится), надлежало присутствовать при всем параде. Трусов тут, правда, не нашлось, только какие-то штаны, вроде тренировочных, и фуфайки, — на взрослого они налезли бы в обтяжку, а Йаати пришлись почти впору, он был всё же рослый для своих лет. Форменные штаны из какой-то противно шуршащей, синтетической, наверное, непромокаемой ткани, — с резинками на щиколотках. Серый длинноватый свитер. Куртка. Все ботинки, правда, оказались Йаати велики, и с ними он решил не морочиться. В своих босых ногах он не видел ничего ужасного, да и здесь, на гладких металлических полах, они оказались очень цепкими, что только что спасло ему жизнь, — если бы он поскользнулся, то просто улетел бы в пропасть.
К своей невероятной радости, в казарме он нашел длинный нож с черной, резиновой рукоятью, — он лежал на постели в синевато-серых пластмассовых ножнах, вероятно, забытый второпях своим прежним владельцем, и Йаати немедленно цапнул его. Жуткая эта штука не походила ни на один нож, виденный им в своей недолгой жизни, — острым углом срезанная на конце, заточенная с одной стороны толстая полоса сиренево-черного металла, ни разу не похожего на сталь. По лезвию густо бежали мелкие, как крупа, зазубрины, очень неприятные даже на вид, а длиной оно было сантиметров в тридцать, — собственно, не нож даже, а уже почти тесак. Таким голову, наверное, снести можно… но как раз такой штуки ему тут и не хватало. Даже очень не хватало.
Йаати вспомнил, как голыми руками отбивался от толпы зенгов, и передернулся. Хорошо всё же, что там было темно, и можно было думать, что это просто толпа злобных карликов в дурацких костюмах или просто какие-то нелепые ожившие куклы, — иначе он точно свихнулся бы от страха…
Нашлись в казарме и энергожилеты, — они висели у постелей, и Йаати бодро влез в один. Тяжело, — но всех его карманов и пристежек как раз хватило, чтобы распихать по ним запасные магазины и гранаты, так что ранец он с легким сердцем бросил. Нашлось крепление для аптечки и даже для иньектора с шууланом. Вот противогаз неясно было, куда деть, — и Йаати, поразмыслив, надел его. В нем оказалось затхло и душно, — но лучше уж так, чем снова грохнуться в обморок от газа и попасть живьем в лапы тварей. Нашлись тут и странные многогранные каски, — как оказалось, тяжелые, но Йаати всё же напялил одну, — наверняка, носили их тут вовсе не красоты ради, а значит, и ему она не повредит.
Каска пришлась ему почти впору, — то ли башки у местных были маленькие, то ли у него большая, под стать широкой физии, — вот только каска упиралась в воротник энергожилета, и крутить в ней этой башкой оказалось не очень удобно. Ну и ладно, — если он опять куда-то грохнется, то не сможет свернуть себе шею. Нашлись тут и батареи к энергожилетам, — но они после перехода оказались, конечно, разряжены, и с ними Йаати решил не связываться. В конце концов, он и так получил сильно больше того, на что смел надеяться.
Он повел плечами и вздохнул. Теперь он был более-менее готов, — а значит, надлежало начинать.
Что делать дальше, он не слишком представлял, а потому рысью выбежал в ангар, — сейчас он уже не мог стоять на месте. Бег в противогазе оказался, правда, тем ещё удовольствием, — Йаати начал натурально задыхаться. Он сорвал резиновое рыло и замер, упершись руками в колени. Сердце опять подкатывало к горлу, — всё же, для таких вот подвигов он был тренирован неважно, да и вес снаряжения тоже давал себя знать, — на нем сейчас было килограммов двадцать, если не больше. Недаром в армию берут лишь с восемнадцати, — да и то, только тех, кто тянет не меньше семидесяти килограммов. В самом же Йаати набиралось чуть больше полусотни, — по крайней мере, было прошлой осенью, когда его взвешивали на школьном медосмотре. С тех пор он здорово подрос, — но за своим весом он никогда не следил, к чему? — и не знал, сколько весит вот сейчас. А, уже и неважно, — времени расти и отъедаться у него всё равно нет…
Отдышавшись, Йаати подобрал автомат (задыхаясь, он бросил оружие, вот стыдоба-то…), напялил каску. Противогаз некуда было деть, и он кое-как запихнул его за пазуху. Вновь недовольно мотнул головой, — и помчался к подъемнику. Здесь, к его счастью, были просто кнопки, и он поехал наверх на огромной прозрачной платформе. Сердце билось часто и туго, но страшно ему сейчас не было, — ладно, не настолько, чтобы зубы выбивали дробь и тряслись руки, но, в основном, потому, что он не мог поверить, что всё это происходит с ним наяву. Останься он дома, — он бы, разинув рот, бродил сейчас по улицам Тай-Линны или волновался перед первой в жизни поездкой на троллейбусе…
Йаати скосил глаза вниз, на свои босые ноги. Казалось, он стоит прямо на затвердевшем воздухе, и в это в самом деле с трудом верилось. От одного взгляда вниз, в пропасть между сходящихся ребристых стен, закружилась голова, и он недовольно мотнул ей, — собственная пугливость уже начала его злить. Ладно, — совсем скоро, где-нибудь через полчаса, всё это вообще кончится, — так или иначе, — а уж эти полчаса он как-нибудь потерпит…
Лифт поднял его метров на пятьсот, — потом его шахта кончилась, и сам ангар тоже. Йаати миновал проем с силовым полем и рысцой побежал по коридору, осматриваясь, — он искал аварийный генератор, времени сидеть и заниматься медитацией у него больше не было…
Вдруг он остановился, буквально налетев на стену густой, невыразимо мерзкой вони, уже знакомой ему, — примерно так же воняли порубленные турелью руммы. Но здесь пахло и чем-то ещё, не таким гадким, но намного более чужеродным. Вонь была совсем ещё свежая, теплая, и желудок тут же сжался, комом подкатывая к горлу.
Благословив свою предусмотрительность, Йаати вытащил противогаз и торопливо влез в него. Напялил поверх каску, отдышался. Сейчас затхлая резиновая вонь казалась чудесным ароматом. Он подобрал автомат, — проклятая штуковина почему-то не имела ремня, что оказалось страшно неудобно, — потом пошел дальше, осматриваясь.
Совсем недавно тут бушевала немыслимо жестокая битва, — стены забрызганы зеленоватой липкой жижей, пол завален какими-то скользкими лохмотьями, — поначалу босой Йаати старался обходить их, но они покрывали пол сплошь и пришлось идти прямо по ним. Пальцы ног сводило от отвращения, но выбирать не приходилось, и он, ёжась и невольно передергивая плечами, шел вперед. У стены лежала длинная тонкая рука, — оторванная у плеча рука ц`улина, — и Йаати догадался, что тут, наверное, всего несколько минут назад, бушевал такой же адский бой, какой он видел здесь, на второй день, на мониторе в подземелье…
Увидеть что-то такое наяву ему совершенно не хотелось, — и он шел медленно, держа наготове автомат, осматриваясь и прислушиваясь. Каска и противогаз не слишком помогали в этом, но снять их он не осмеливался, — здесь, в самом центре побоища, его бы просто вывернуло наизнанку от вони. Кто здесь победил, оставалось неясно, — скорей всего, никто. Даже если победители и были, они наверняка убрались отсюда со всей возможной скоростью, и Йаати вполне мог их понять, — ему тоже хотелось убраться отсюда… но прежде нужно было найти генератор. Без него он никак не успел бы попасть в рубку. Нет, наверное, он мог подняться наверх и по обычным лифтам или лестницам, — но заняло бы это точно не один день, а такого времени у него просто не было…
Вдруг до него донеслись какие-то странные похрюкивающие звуки, и Йаати мгновенно развернулся, вскинув к плечу автомат. Здесь, в каком-то узком тупике, у выступающей тупым углом бронедвери лежал громадный, метра в полтора, шипастый фиолетовый шар. Он неритмично подергивался, словно пытаясь катиться к нему, — но нелепо торчавшие короткие ноги мешали ему. Лишь по ним он узнал ц`улина… вернее, то, во что он превратился после адской схватки с руммами. Ему очень захотелось добить существо, — но тут же, очень кстати, он вспомнил предупреждение феммы. Пока что ц`улины не трогали его, — но кто знает, что будет, если он пристрелит одного из них, даже настолько… поврежденного?
Он опустил оружие, вздохнул, — и побежал дальше.
На сей раз, ему всё же повезло. Попетляв по комнатам и коридорам каких-то минут пять, Йаати всё же попал в небольшой, почти темный зал, у стен которого стояло три или четыре аварийных генератора, — работающих. Вздохнув, он подошел к ближайшему, протянул руку к полю… и замер, не касаясь её. Вот теперь ему на самом деле стало страшно, — и, что ещё хуже, резко расхотелось что-т