Он не представлял, что стало бы с ним, продлись этот кошмар ещё хоть мгновение, — сошел бы, наверное, с ума, или сотворил что-то, уже совершенно немыслимое, — но в этот миг в нем словно что-то лопнуло и обрушилась тьма.
Йаати пришел в себя от боли, — кто-то без лишней нежности хлестал его по лицу. Он замычал, схватился за отбитую щеку и лишь потом открыл глаза.
Он лежал на полу коридора, глядя прямо в испуганные глаза Шу. Тот как раз замахнулся для очередного удара, но, смутившись, опустил руку. За его спиной парила неподвижная призма, но сейчас Йаати почти не видел её: что-то в нем вдруг словно развернулось, мир вокруг треснул и распался на десятки, сотни отражений, — и он увидел, что весь мир вокруг Цитадели, насколько хватал глаз, вдруг превратился в море злого, желто-зеленого огня. Это огненное море бурлило, медленно вспухая горообразными клубами, оседало, закручиваясь страшными воронками, и Цитадель казалась на его фоне очень маленькой. Металл пола задрожал под голой спиной Йаати, сквозь всю толщу стен до него докатился тяжелый, непрестанный грохот. Снаружи бушевал самый настоящий огненный ад, — но здесь, за многими метрами металла, до них долетали лишь слабые его отголоски.
— Что там? — испуганно спросил Шу. Похоже, глаза Йаати сейчас и в самом деле смотрели… не туда, и это было… заметно.
— Всё горит, — сказал он. — Море огня. Ядовитого. Я не понимаю…
— Я тоже, — Шу энергично потянул его за руку, помогая подняться. — Пошли отсюда…
Они побрели назад, в казарму. Йаати без особого удивления обнаружил, что на нем, собственно, ничего нет, да и на Шу тоже, — времени одеваться у них совсем не было. Йаати, хихикнув, подумал, что и об этом сражении он не сможет рассказать детям, — разве что опять придумать что-нибудь. Не нашлось времени и для другого, — вернувшись, Шу сразу же юркнул в туалет, и Йаати бодро последовал за ним: что бы ни творилось вокруг, его тело это мало трогало.
Одевшись, Шу вернулся к пульту. Йаати, тоже одевшись, сел на постели, поджав босые ноги и глядя на него. В голове у него по-прежнему звенело, мир вокруг как-то странно мерцал, — но в целом он чувствовал себя вполне неплохо.
Над пультом вспыхнули асимметричные экраны. На них было то же бурлящее моря огня, — хотя оно уже почти угасло, вывернувшись в необозримую массу поднимавшегося к зениту желто-бурого, даже на вид ядовитого дыма. Катившийся оттуда грохот не стихал, но стал ниже и как бы отдалился: похоже, что взорвалось сразу всё, и до них сейчас долетали отголоски уже далеких взрывов. Вскоре дымом затянуло весь экран, и на нем ничего не осталось, кроме мутной, желто-коричневой мглы. Йаати понадеялся, что система воздухоснабжения в Цитадели замкнута, а сама Цитадель герметична: он не знал, из чего состоит этот дым, но сам его оттенок говорил, что близкий контакт с ним ничем хорошим не закончился бы.
Когда Шу отвернулся от экрана, Йаати невольно поёжился, наткнувшись на его сумрачный взгляд. Шу умел быть безжалостным, — и, видит Свет, у него были на это причины.
— Что это было? — спросил Йаати, когда Шу устало плюхнулся в кресло.
Шу вздохнул, растер ладонями лицо, потом повернулся к нему.
— Дельта-бомба, — это, на самом деле, квантовый транслятор. С его помощью Крэйны могли почти мгновенно «охватить» сразу массу людей, — чтобы они… думали так, как им нужно. Или, раз эта… пульпа так… чувствительна к чужим мыслям, послать ей, буквально, убийственно мощный сигнал. Сейчас эта штука перезаряжается, и это займет два дня. Надеюсь, что эти… твари не вернутся раньше и с чем-нибудь ещё.
— А переход как? — спросил Йаати, глядя в затянувшую экран йодисто-рыжую ядовитую мглу. Сидеть здесь целых два дня, а то и больше, ему совершенно не хотелось.
— Переход… — Шу снова повернулся к пульту. — Мы продрыхли почти десять часов. Чтобы набрать мощность, необходимую для перехода, нам нужно два часа, может, чуть больше. Если не случится ещё чего-нибудь.
Вот именно, подумал Йаати.
Поскольку сидеть без дела, покорно ожидая появления ещё какой-нибудь гадости, им совершенно не хотелось, они побрели по этажу в поисках различных интересностей. Здесь было множество дверей и свайных ворот, — разумеется, запертых, но «взломщик» позволял справляться с ними. Довольно быстро они попали в неожиданно роскошные апартаменты, — те же голые металлические стены, но свет тут был теплей, на полах лежали ковры (хотя и потертые), и стояла старинного вида мебель. Деревянная. От такого сочетания Йаати немного офигел, — он никак не ожидал встретить тут что-то такое, — но Шу с усмешкой пояснил ему, что тут жил Консул, глава Лахолы (так, как оказалось, называлась и его страна) со своими прихлебаями. Сейчас они тоже пребывали в стазисе, и Шу сказал, что было бы неплохо разбудить их, — чтобы вышибить им мозги за измену. Они отправились на поиски, но те получились совсем уже короткими, — едва открыв дверь в комнату, где, как сказал Шу, была личная стазис-капсула Консула, Йаати ощутил запах гари… и ещё один, от которого он сразу шарахнулся назад, захлопнув дверь. Внутри было темно, и он искренне порадовался этому…
— Доигрался, подлец, — Шу потер ладонями лицо, но не с радостью, а с явным облегчением. При всей своей внешней суровости, он всё же не выглядел готовым на хладнокровное убийство. Йаати подумал, что пока что Шу не убил ни одного человека, — и начинать ему явно не хотелось… — Хи`йык всё же добрались до него, и до других Больших Начальников, живущих на этом этаже, тоже…
Йаати невольно поёжился. Он чувствовал себя весьма нервно, в любую минуту ожидая, что с ними тут произойдет нечто, совсем уже невообразимое, — но, словно желая успокоить его, мир вокруг него… раскрылся.
В этот раз он не увидел ничего, — за пределами огромной тучи дыма, окружившей Цитадель, простиралось лишь бесконечное пустое море, — и это, отчасти, его успокоило. Похоже, что дельта-бомба накрыла всю собравшуюся вокруг них нечисть, — а новая пока то ли не подошла, то ли её и вовсе не осталось тут…
В это Йаати не слишком-то верил, — но если им всё же повезет, через каких-то два часа они покинут этот замечательный мир, и на этом их приключения, в общем-то и кончатся. В это он тоже не верил, — но, так или иначе, пока им оставалось только ждать…
Они вновь двинулись по апартаментам, больше из любопытства, чем в поисках чего-то ценного. Шу повезло найти здоровенный холодильник, — на сей раз, совершенно обычного вида. Йаати ничуть не удивился бы, встретив такой где-нибудь дома, в магазине. Содержимое, правда, привлекло его куда больше, — копченая рыба, колбаса, здоровенная банка с икрой, копченое мясо дюжины, наверное, сортов, маринованные мидии, пирожные, — тоже, минимум, дюжины сортов, незнакомые фрукты, сыры, какие-то замысловатые консервы, по виду жутко дорогие…
— Это, наверное, личный холодильник Консула, — с усмешкой предположил Шу. — Вот же гад. Мы давились синтетической едой, — а он тут икру ведрами жрал…
— Это недолго исправить, — сообщил Йаати. В животе у него нетерпеливо заурчало. Поскольку предыдущим их открытием был небольшой, но довольно уютный бассейн, продолжение, как говориться, напрашивалось. — Устроим обжираловку?..
Шу усмехнулся. Верно, и у него данная идея не вызвала, почему-то, никакого протеста.
— Точно. Пошли тарелки искать и остальное…
— …дорогой, я не против, но у меня там бычий цепень, а он куса-а-а-а-а-ается!.. — закончил Йаати. Шу заржал так, что опрокинулся на спину и окунулся с головой, дрыгая ногами в воздухе и пуская пузыри. Йаати с тревогой следил за ним, — но Шу тут же вынырнул, цепляясь за бортик бассейна и всё ещё хихикая сквозь кашель, — он и впрямь едва не захлебнулся.
— Слушай, ну нельзя же так, сдохнуть можно от этого… — выдавил он, всё ещё содрогаясь в конвульсиях, — и тут же вновь хихикнул. — У меня там… ой-ё-ё-ё! — он схватил освежеванную палку сыровяленой колбасы, и, как-то подозрительно вздрагивая, принялся грызть её, как морковку.
Йаати вздохнул и взялся за очередную банку консервов. Ухватившись за гранатного вида кольцо, он решительно содрал крышку и полез внутрь ложкой. В банке были не то раки, не то крабы, — не опознаваемые уже на вид, но тушеные в каком-то экзотическом вине и совершенно офигенные на вкус. Захотелось хлеба, — но хлеба они не нашли (правду сказать, не больно и искали), да и жалко было тратить на него их весьма ограниченную вместимость. Пока что, правда, с ней, вроде бы, всё было в порядке, — очистив банку, Йаати с радостью понял, что ещё не налопался. Банка, правда, была небольшая, — но под рукой стояло ещё не менее дюжины. Правду говоря, вокруг всего бассейна сейчас стояли блюда и тарелки, и они то и дело прикладывались к ним, — по кругу или как душа велит. В остальном же обстановка тут была весьма странная, — мягкий розоватый полусвет вычурных стеклянных светильников, похожих на какие-то огромные цветы, растущие прямо из стен, сами эти стены, — монолитный, сиренево-черный металл, пол из какой-то шершавой, базальтовой на вид плитки, на самом деле, наверное, пластмассовой, — она упруго подавалась под ногами и цепко держала босые подошвы, вделанное в потолок здоровенное квадратное зеркало…
Зеркало Йаати буквально добило. Вначале он не обратил на него особого внимания, — пока они таскали сюда жратву и вообще накрывали поляну, живот разурчался совсем уже зверски, и, забравшись в воду, они принялись бессовестно жрать… но теперь Йаати задался, наконец, вопросом, а для чего всё это… вернее, задал этот вопрос Шу.
— Я слышал про этот бассейн, — усмехнулся тот. — Говорят, что Консул принимал в нем наложниц. Старый козел. Ему же было уже за шестьдесят…
— Наложниц? — встрепенулся Йаати. О наложницах он кое-что знал, — это были такие специальные девы, которые в прошлом отдавались царям и всяким полководцам. Живьем он их не видел, — но на картинках к историческим романам и в фильмах девы эти были весьма выпуклые, и одетые… или, точнее, НЕ одетые весьма замысловато…