— Прошу соблюдать спокойствие. Представитель инквизиции уже вызван. Среди вас есть танатологи? Ввиду радостного вечера до служб даже в мет-пространстве не докричаться.
— Лорд Шаред! — воскликнула одна из девушек: — Что же такое творится? Новое убийство! Чем занимается охрана?
— Все выяснится, — отрезал Арролин, — студентка Кестер, успокойтесь.
Толпа напирала. Некоторые не понимали, что случилось, так как не видели тело.
Шаред, убедившись, что о его причастности никто не подумал, раздраженно разговаривал с подоспевшим на помощь коллегой из сноходцев. И упустил момент, когда окончательно взбесившаяся и напуганная толпа вытолкнула из себя голубоглазого мальчика, уже знакомого Арролину.
Ребенок, не сумев удержаться на ножках, неловко упал, чуть коснувшись окоченевшей иссушенной руки. Осознав, что коснулся трупа, мальчонка резко отполз назад.
— Тео! — рявкнула студентка: — Я кому сказала подождать с Бастианом?!
Ребенок вздохнул и подошел к ней.
— Эллен, как можно кричать на ребенка? — укоризненно посмотрела на нее подруга. — Бедненький! Второй раз оказался в гуще событий! Перестань везде его за собой таскать!
Эллен Кестер замечание не смутило. Она резко схватила сына за руку и начала выбираться из толпы.
…Воспоминания о первых случаях до сих пор стояли перед глазами Шареда.
Он помнил убийства и пятнадцатилетней давности, и двенадцатилетней, и семилетней. Факты не складывались в общую схему, будто не хватало какого-то важного фрагмента, чтобы увидеть картину целиком. Почему между первым и вторым убийством не прошло и двух недель, следующего пришлось ждать два года, а затем еще пять лет — четвертого? Был ли заключен в этих временных отрезках какой-то смысл? Теперь, когда минуло уже семь лет, и та серия почила в архивах как “глухарь”, сложно было поверить, что “фантом” вернулся. Убитую в августе третьекурсницу Арролин пропустил — был в отпуске. К тому же, с учетом, что больше белая кровь ни разу не показала того результата, он почти забросил исследования. Диссертацию он так и не закончил. Просто привык носить на груди пробирку с остатками образца, будто бы талисман на счастье. И вот теперь эта алхимичка Неллиель, попавшаяся ему совершенно случайно, словно само мироздание в очередной раз взяло его за руку и подвело к умирающей девушке.
Отрицать доводы Фолквера невозможно — почерк схож до мелочей.
Возможно, теперь Арролину удастся довести дело до конца.
Блеир сидела на полу в комнате Теодора и нервно перекладывала листы, исчерканные нотами, бемолями и диезами. Порывистые линии с чернильными подтеками и пятнами кофе, которые оставил Гектор, чередовались с аккуратными записями Неллиель.
Девушка давно состояла в переписке с братом Одры и вместе с ним же сочиняла музыку. Просто, если для Гектора это была целая жизнь, алхимичка считала это любимым увлечением.
— Стервятники! — девушка в сердцах бросила перед собой очередной лист.
Последнее недописанное произведение брата и Неллиель, которое досталось Одре вместе с трусами и пеной для бритья, никак не складывалось в общую картину.
— Они смакуют убийство, сочиняют всякую чушь и пересказывают ее друг другу! Как же противно… я бы всех их поколотила!
Теодор отвлекся от практической по Рейвелю, которую он безуспешно пытался написать последние несколько часов, и с сочувствием посмотрел на Блеир. Он не ожидал, что смерть Нели так сильно ударит по подруге. Она пришла к ним в дом пару часов назад, с совершенно пустым взглядом и сжимая в охапке кипу листов. И не разбирая, что дверь ей открыл не Тео, а Бастиан, уткнулась ему в рубашку и судорожно всхлипнула.
Выглянувшая из кухни Эллен скривилась, но к счастью, от комментариев воздержалась.
Как выяснилось, все в общежитии были увлечены новостью об убийстве. О том, что Нели знала ту самую убитую летом третьекурсницу и чуть ли не была с ней в тот вечер; что поссорилась со своим парнем и ходила очень злая; что влюбилась в кого-то из профессоров. Мелочей и сплетен было столько, что Одра не выдержала и сбежала к Теодору в тишину его комнаты.
Да, Неллиель, по сути, была ей чужой, хотя и оказала помощь с поступлением. Зато Гектору девушка была небезразлична, а симпатии брата Одра всегда пропускала через себя. К тому же ее открытой и честной натуре было отвратительно тихое перемывание косточек убитой алхимички и сочинения домыслов и версий. Например, Стася лишь каким-то чудом избежала лишения скальпа, когда, вернувшись в комнату, решила поделиться с Одрой последними новостями.
— Даже заплакать не могу, — пожаловалась Блеир, — понимаю, что так стало бы легче… Дурацкие ноты!
Тео тихо вздохнул, отвлекшись от учебника. У него музыкального слуха не было. А имея лишь смутные представления о технической стороне этого искусства, он не мог сказать ничего толкового.
— Как это вообще звучит?! — Блеир перекладывала листы, но произведение никак не сходилось. Оно казалось мозаикой, составленной из совершенно-различных по размеру и цвету осколков.
Кестер на это даже вздыхать не стал. Музыкальные инструменты у них в доме искать было бесполезно. Бастиану на ухо явно наступил кто-то крупнее медведя, а Эллен слушала такой ужас, считающийся популярным, что непонятно, чего хотелось больше: застрелить сочинившего эти отвратительные песни или самого себя (ибо проще и быстрее).
— Всегда говорила, что Гектор бездарность! Как его только на композицию приняли, — неожиданно разозлилась девушка и тут же, будто бы щелкнул переключатель, немного жалобно протянула. — Он ведь не знает, что Нели убили. Надо сказать, да? Позвонить или написать? А если у него планы были? Мне хреново, а как ему будет?
Одра бездумно уставилась на листы, пытаясь проиграть записанную мелодию в уме.
— Сказать надо в любом случае. Твой брат должен об этом узнать, — заметил Тео.
— Может, лучше не от меня? Я над ними смеялась! Особенно над их “музыка — это тоже магия! Особенное волшебство, доступное лишь единицам!” И ноты критиковала…
Девушка ненадолго замолчала, но стоило Кестеру вновь погрузиться в материал, выискивая необходимую для работы информацию, как Блеир начала тихо напевать мелодию, все-таки надеясь выстроить правильную композицию. Она сбивалась, начинала петь заново, голос становился все громче, а мелодия яростнее.
— Одра… — настойчиво позвал Тео, — как ты собираешь у меня переписывать практическую, если не даешь ее сделать?! Одра?
Теодор развернулся к девушке и увидел, что та, закрыв глаза, будто бы за это время успела запомнить ноты наизусть, поет. А по щекам Одры катятся слезы.
Поднявшись из-за стола, Кестер приблизился к подруге. Он понимал, что сейчас, должно быть, та переживала целую бурю эмоций. И беспокойство за брата, и боль от потери знакомой, и злость на сплетниц из общежития, и, конечно, желание найти и наказать убийцу.
— Истерикой ты делу точно не поможешь. И легче не станет, — он надеялся, что голос не прозвучал жестко.
Но Блеир его будто не слышала, продолжая петь.
— Одра, тебе нужно успокоиться, — Тео наклонился, чтобы встряхнуть девушку.
А в следующее мгновение Блеир открыла глаза, и чудовищная неконтролируемая сила отбросила Кестера к противоположной стене.
— Вот демон! Тео, прости! — Блеир моментально пришла в себя и бросилась к лежащему на полу другу.
Теодор слабо помахал рукой. Жив, цел, орел, только комната перед глазами плывет. Тень завозилась под ним, пытаясь занять приличествующее ей место
— Где ты невербальным заклинаниям научилась? — Кестер с некоторым трудом принял сидячее положение.
— Я вообще не поняла, что произошло, — Блеир виновато развела руками.
— Эй, молодежь, у вас все в порядке? — заглянув в комнату, Кестер-старший внимательно оглядел сидящего на полу сына, растерянную Одру и кавардак вокруг них.
— К проверочной по Рейвелю готовимся, — спокойно ответил Тео.
Бастиан скептически посмотрел на бардак, но комментировать ничего не стал, прикрыв за собой дверь.
— Смерть знакомого человека не повод терять контроль над магией, — серьезно заметил Тео.
— Я и не теряла! Просто не хотела, чтобы ты успокаивал меня как последнюю истеричку, — Одра принялась мерить комнату нервными резкими шагами.
— Тогда объясни произошедшее, — Тео красноречиво указал на стену, в которую его впечатал магический выброс.
Блеир замялась.
— Может, просто слишком долго сдерживала эмоции? — неуверенно предположила она: — Я хотела сказать “отойди”, а в итоге… вот… как-то нехорошо вышло.
— В любом случае, с этим необходимо разобраться. Если твой дар становится нестабильным, не хотелось бы, чтобы ты себя убила, — после сказанного Тео снова засел за учебники. — Или кого-нибудь, кто будет в этот момент рядом.
Спустя некоторое время Одра засобиралась.
— Предлагаю зайти в библиотеку.
— Удивлен это слышать от тебя, — Тео закрыл тетрадь, как раз закончив с последним вопросом.
— Меня тоже настораживает выброс магии, — недовольно ответила Одра, — ты со мной? Тем более, что Руты хотели позаниматься все вместе.
Ребята молча собрались и спустились. На выходе их остановил вопрос Кестера-старшего.
— Напоминаю: через два дня у вас медосмотр. Ты подготовился? — Бастиан выглянул из дверей кухни, убедился, что дети захватили зонты и ветровки, после чего вновь скрылся из вида, загремев тарелками.
— А что не так с медосмотром? — Одра пристально посмотрела на Тео.
— Один неприятный врожденный порок, который не хотелось бы афишировать.
— Это ты так завуалировано говоришь, что боишься вида крови? — чуть улыбнулась Блеир, но тут же спокойно продолжила: — Не беспокойся, хуже думать о тебе никто не станет.
Тео пожал плечами.
— Думайте, что хотите.
В библиотеке было непривычно шумно. Народ, предвкушая вопросы по Рейвелю, заполонил читальный зал. Одра хотела было сыронизировать насчет ботаников, как была остановлена усталым взглядом Энтони. Из-за стеллажей, еще не заметив ребят, появился Алекс.