Она почувствовала, как он потянул рукав платья, пытаясь стащить его вниз, и услышала легкий треск.
— Сэм, — сказала она, безуспешно пытаясь оттолкнуть его. От его губ ее плечи стали мокрыми, а от того, как он прижимался, заболели ноги. — Сэм, пусти.
— Не сейчас, лапочка. Не пущу, пока не получу то, что ты мне обещала.
Аманда начала осознавать, что происходит. Одной рукой Сэм сжимал ей грудь, другая двигалась по всему телу.
— Нет, — закричала она, но он накрыл ее рот своим. Ей не нравилось, как он целуется. Его поцелуи не были такими приятными, как поцелуи Монтгомери. Она отвернулась. — Прекрати! Я хочу домой.
— Ты дома, малышка.
Он подхватил ее под колени одной рукой и приподнял, одновременно опускаясь на землю.
Аманда испугалась и начала отбиваться, но она была вполовину легче и гораздо слабее Сэма.
— Нет! — кричала она, колотя его куда попало.
Он потянул за вырез платья и она услышала, как трещит ткань. Он покрывал поцелуями ее грудь. Она попыталась закричать, но он закрыл ладонью рот.
— Нет смысла сопротивляться, малышка, — сказал он. — Я же даю тебе то, чего ты добивалась весь вечер.
Он жадно целовал ее грудь, а она с трудом хватала воздух, чувствуя, что теряет сознание.
И вдруг его ладонь исчезла. Аманда открыла глаза и увидела, что Монтгомери оттягивает Сэма от нее за волосы.
— Ах ты, ублюдок, — кричал Хэнк. — Я так и думал!
Сэм отпрыгнул в сторону.
— Она сама хотела. Она напрашивалась на это весь вечер. Что, злишься из-за того, что она меня выбрала?
Мгновение спустя Сэм лежал на земле. Из рассеченной верхней губы, куда ударил Хэнк, лилась кровь.
— Я убью тебя, старая развалина, а потом вернусь к ней, — заревел Сэм, поднимаясь на ноги и готовясь напасть на Хэнка.
— Тебе понадобится помощь, — тихо произнес Хэнк, примериваясь к голове Сэма. Он сцепил руки в замок и с силой ударил Сэма в висок.
Сэм еще мгновение двигался, после чего рухнул лицом вниз.
— Неплохо для старой развалины, — произнес Хэнк, глядя на распростертое у его ног неподвижное тело, после чего повернулся к Аманде. Ее лицо было белее атласного платья, и она прикрывала грудь обеими руками.
— Ну, пойдем, — сказал он как можно нежнее, хотя был зол настолько, что вполне мог свернуть Аманде шею. Он попытался приобнять ее за плечи, но Аманда прошла мимо, высоко подняв голову. Ладно, пусть будет так, если ей хочется. Он хотел утешить ее, но она всем видом показывала, что не нуждается в утешении. Даже не взглянув на неподвижное тело футболиста, Хэнк потер руку и пошел за Амандой к дороге.
Рива ждала их там, но Аманда прошла мимо нее по направлению к городу и ожидающей там машине.
— Сэм?.. — спросила Рива, кивая на разорванное платье Аманды.
— Да, — буркнул Хэнк, глядя, как Аманда удаляется все дальше.
— Значит, свидание закончилось, — сделала вывод Рива. — По крайней мере, нельзя сказать, что было скучно.
Хэнку было не до нее. Счастье еще, что он услышал слабые крики Аманды. Если бы он прошел на два ряда дальше, он бы вообще не заметил ее. Когда он вспомнил тело этого ублюдка поверх Аманды, ему захотелось вернуться и убить его.
Аманда не останавливалась, пока не дошла до машины Хэнка. Она села, глядя прямо перед собой.
— Подвинься и дай место Риве, — сказал Хэнк, и его голос прозвучал злее, чем он хотел.
— Нет уж, спасибо, — отказалась Рива. — Я вернусь на танцы. Большое спасибо за свидание, профессор. Может, еще как-нибудь выберемся, — и она побежала к зданию Оперы.
Хэнк сел на водительское место, завел машину и повел ее в сторону ранчо Колден. Он ничего не говорил Аманде, но мысленно ругал ее всю дорогу. Она ничего не понимала в мужчинах, как, впрочем, и во всем остальном. Все, что она знала — это книги и расписания. И с чего она решила, что справится с таким самоуверенным типом, как этот Сэм? Хэнк даже не особо винил Сэма, учитывая то, как Аманда вешалась на него весь вечер.
Когда какая-то женщина обогнала их, он сердито посмотрел на Аманду, но при взгляде на ее лицо его гнев улетучился. Она выглядела напуганной до смерти, будто жизнь ее кончилась. Он остановил машину у края дороги под дубом и, выйдя из нее, подошел с другой стороны к Аманде.
— Вылезай, — сказал он.
— Я хочу домой, — чуть слышно произнесла она.
Он протянул ей руку, но она вжалась в сиденье.
— Не прикасайся ко мне, — почти завизжала она.
— Аманда, я не насильник, и не позволю тебе думать, будто все мужчины — такие, как этот ублюдок.
Одной рукой он подхватил ее под коленями, другой — за спину, и вынес из машины.
Как только он коснулся ее, Аманда вернулась к жизни и принялась колотить его по спине, животу, а потом вцепилась руками в волосы. Но он крепко держал ее, только застонал, когда она попала по особо чувствительным местам. Потом она разрыдалась, и Хэнк понес ее под дерево. Он сел, по-прежнему прижимая ее к себе и гладя ее волосы, пока она плакала.
— Было больно? — нежно спросил он. Аманда начала приходить в себя.
— Он задел мою гордость. Хэнк протянул носовой платок.
— И больше ничего? Значит, испорчено только отвратительное платье?
— Это красивое платье. Самое лучшее на танцах.
— Ты правда так думаешь? — спросил Хэнк довольным тоном.
Аманда снова шмыгнула носом.
— Не понимаю, что случилось. Он так хорошо ко мне отнесся во время танцев. И было так приятно просто поцеловаться с мужчиной.
Хэнк почувствовал себя уязвленным.
— Когда я целовал тебя, тебе это не нравилось.
— Да, но ты просто хотел проучить меня. Ты хотел, чтобы я стала такой, какой ты хочешь меня видеть, и Тейлор хочет, чтобы я стала такой, какой хочется ему. А Сэм просто подумал, что я… хорошенькая.
Хэнк понял, что в ее словах больше правды, чем ему хотелось услышать.
— Но ты флиртовала с ним, и он подумал, что ты — легкая добыча.
— Я хотела чувствовать, что нужна кому-то.
— Понятно. Не расскажешь, что произошло сегодня между тобой и Тейлором?
Она вздрогнула, вспомнив сцену в библиотеке.
— Нет.
— Было настолько плохо?
Она сидела у него на коленях, но, при всей интимности положения, они могли бы с таким же успехом сидеть в креслах в гостиной.
— Мне только хочется знать, почему, когда тебе захотелось почувствовать себя желанной, ты не пришла ко мне.
— К тебе? — переспросила она. — Но с тобой я не чувствую себя желанной. Я чувствую себя глупой. Ты постоянно даешь мне понять, что все, что я делаю — не правильно. Ты кричишь на меня, ведешь себя грубо, заявляешь, что я понятия не имею о том, что такое жизнь или любовь. Рядом с Тейлором я, конечно, не чувствую себя роковой женщиной, но, по крайней мере, он признает, что я — сообразительная.
Она слезла с его колен, встала и попыталась прикрыться клочками платья.
— Тейлор выбирает для меня одежду, ты купил для меня это платье. Не вижу разницы между вами, за исключением того, что Тейлор не кричит. Должна признать, что еда, которую ты мне обычно предлагаешь, нравится мне больше, чем еда Тейлора, но в каждодневном общении я предпочитаю Тейлора — с ним спокойнее. А после сегодняшнего вечера я убеждена, что он — единственный подходящий для меня мужчина. Кстати, все свидания такие «забавные»? Предпочту в следующий раз остаться дома. А теперь, профессор Монтгомери, не могли бы вы отвезти меня домой, где я смогла бы почувствовать себя в безопасности?
Она повернулась и пошла к машине, стараясь сдержать дрожь — она все еще не оправилась после нападения Сэма. Оказывается, после всех этих лет с Тейлором она упустила важную часть образования. Тейлор никогда не целовал ее, но вот приехал Монтгомери и первым сделал это. И Монтгомери никогда не причинял ей боль своими прикосновениями, и его руки никогда не казались липкими, как у Сэма.
Она подставила лицо ветру и постаралась не расплакаться. В сотый раз она пожелала, чтобы Монтгомери никогда не приезжал. Хотя Тейлор редко целует ее, это не имело бы значения, так как она никогда бы не узнала о поцелуях, или машинах, или танцах, или прекрасной еде. И она бы не встретилась с Сэмом или Ривой, которая бросала на нее убийственные взгляды весь вечер. Ее жизнь была бы совсем другой, если бы он не приехал.
А сейчас ей нужно вернуться к прежней жизни. Ей придется тайком прокрасться в дом (и этого она никогда не делала до его приезда), взять учебник по математике и учиться до самого утра, если она хочет написать работу завтра утром.
Хэнк остановил машину на достаточном расстоянии от дома, чтобы никто не увидел свет фар и не услышал мотор.
— Аманда, — сказал он, поворачиваясь к девушке. — Ты не можешь обвинять меня в том, что произошло.
— Конечно, нет. Я умоляла тебя взять меня на танцы и купить платье с вызывающим вырезом. И я рассказывала тебе о том, как люблю маленькие милые пикники и прочие развлечения, которые ты устраивал для меня. С чего мне винить тебя во всех тех ужасах, что произошли с того момента, как ты появился. Мой жених не выносит меня, на меня напал старый друг. Но я уверена, что сама виновата во всем этом, никак не ты.
Хэнк ничего не ответил. Он развернулся и пошел к дому. Он был уверен, что все делал правильно, но слова Аманды заставили его усомниться в этом. Видимо, действительно следует поверить ей на слово и оставить ее в покое.
В дверях спальни Хэнк поцеловал Аманде руку.
— Доброй ночи, мисс Колден, — сказал он и исчез, прежде чем она смогла что-то ответить.
Он плохо спал этой ночью. Ему снова и снова слышались слова Аманды о том, что он не имеет права вмешиваться в ее жизнь. Она была права, когда обвинила его во всем том плохом, что произошло в ее жизни по его вине. Сегодня ее чуть не изнасиловали, и если бы это произошло, вина лежала бы целиком на нем. Она не просила его ни о чем, это он навязывал ей свою помощь.
В три часа ночи он встал и вышел на балкон. В окне Аманды горел свет, и он видел ее силуэт над столом. Она разбирала математику, прилагая все силы, чтобы человек, которого она любит, остался доволен.