Не знаю, что стало главным для Григорий Андреевича, но он мне всё рассказал. И про то, что изначально я должен был стать Волковым, и про обмен, и про то как он собственными руками попытался меня убить, по его словам, для того чтобы я не позорил род своим существованием.
— Когда вы поменялись с Волковым, то сразу решили, что меня убьете?
— Да. Сразу же. Врать не буду.
— Знаете, Ваша Светлость, — я сделал ироничный акцент на последнем слове, потому что светом здесь и не пахло, — что вы, что Волковы, я разницы вообще не вижу. Две семейки чокнутых психопатов. Волковы даже честнее, пожалуй. Я для них, как-никак чужой, а вот для вас свой. Как вы думаете, то что я сейчас услышал достаточное основание для того, чтобы император удовлетворил моё прошение о выходе из вашего рода?
— Думаю да, этого будет достаточно. Но прошу, не делай поспешных решений. Быть членом нашего рода намного выгоднее чем стать одиночкой. И дело не только в том, что я тебе предложил.
— А в чем еще? Что кроме денег вы можете мне дать? И самый главный вопрос: если вы хотели меня убить один раз, где гарантия, что вы не попытаетесь сделать это снова?
— Вот моя гарантия, — князь, так же как я несколькими минутами ранее, протянул руку, и на его ладони возник соболь только в отличии от моего он был обычный — серо-черный, да и поменьше, — я клянусь перед лицом великого Соболя, что ни я, ни весь наш род более не причинит вреда тебе, Алексей Соболев, и я, как и весь наш род будем во всём поддерживать и помогать тебе. Да будет моя сила гарантией моей клятвы.
Я не успел ничего сказать, как уже мой соболь снова появился в кабинете князя и с разбегу прыгнул в своего серого собрата. Прозвучал мелодичный звук, как будто кто-то быстро-быстро прошелся молоточком по ксилофону, а потом еще и колокольчиков добавил. На месте двух соболей вспыхнуло пламя, и всё, звенящая пустота.
Когда всё закончилось, я почувствовал, как где-то глубоко внутри меня словно разгорелось пламя. Возникнув в районе сердца, сначала оно медленно-медленно растекалось по всему телу, а потом, как будто, добрались до самых кончиков пальцев.
Я закричал, что есть силы, вскинул руки, и с них сорвались сразу два огнешара. Конечно, послабее, чем те, которыми бил меня князь во время дуэли. Его супер огнешар можно вообще пока оставить за скобками, но всё-таки это были настоящие огнешары. Файерболлы, мать их!
Оба моих выстрела попали в окно, разбили стекло, пронеслись по двору поместья и закончили свою короткую, но яркую жизнь в кроне большого дуба.
Честно сказать, настолько уставшим я не чувствовал себя никогда в жизни, вот реально, я поднял руку, и она показалась мне свинцовой. Сил не осталось вообще.
— Ваша Светлость, я бы сейчас что-нибудь съел, — заплетающимся языком сказал я потом меня повело, и моя голова с размаха впечаталась в письменный стол князя. Правда, к этому моменту я уже потерял сознание…
Пришёл в себя через несколько часов и снова в мед. центре. Всё произошедшее стало таким шоком и для меня, и для старого князя что наш разговор продолжения не получил, и мы договорились вернуться к нему через неделю.
Выехал я из Тосно в ночь, намереваясь добраться до Москвы как раз к началу занятий, как ни крути, а я обещал Ивану. Пока я ехал по отличным имперским дорогам, то думал о том, что произошло в Тосно. Благо, автопилот, широченные трассы и магические системы байка позволяли водителю вообще не принимать участия в управлении.
Я выяснил то что меня пытались убить, получил гарантии что это больше не повторится, притом такие, что себе дороже их нарушить, заручился поддержкой рода и обрел новые силы. Представляю, какой фурор произведут мои огнешары на трассе «горячего льда!»
И как-то сами собой мои мысли свернули на Богдана Волкова. Вот почему сразу, едва меня завидев, он проявил агрессию? Как-то это ненормально. Что я ему сделал, на самом деле?
Богдан Бадмаев рос очень болезненным мальчиком. По-другому и быть не могло, если ты родился в семье потомственных атомщиков, два поколения которых работали на семипалатинском полигоне.
Всё детство Богдан провел в больницах, капельницы, таблетки, уколы стали его рутиной, а от диагнозов хотелось удавиться. И главным способом забыть об ужасно хреновой реальности для мальчишки стали книги. В настоящем мире его ждала только боль и различные медицинские процедуры, а вот в книгах он мог быть кем угодно: рыцарем, волшебником, защитником всех обиженных.
Родители, до тех пор, пока не умерли, а потом и бабушка с дедушкой строго следили чтобы мальчик хорошо учился, пусть даже и экстерном. Особенно удавались юному Богдану точные науки, математика с физикой. В них всё было понятно и логично. Вот причина, вот следствие, условие задачи и её решение.
До седьмого класса одноклассники Богдана считай и не знали, что есть такой Бадмаев, ну числился он в их классе, но на уроки не ходил. А потом здоровье этого скромного мальчика с неровно подстриженной челкой и вечно обгрызенными ногтями как бы само собой улучшилось. Врачи долго разводили руками от удивления, и Богдан пошёл в школу по-настоящему. В то место о котором он на самом деле ничего не знал.
И школа, самая обыкновенная школа в самом обыкновенном российском городе Новосибирске, куда вся его семья переехала сразу после рождения Богдана, раздавила мальчика.
Он оказался слишком другим для его одноклассников, и те его не приняли. Взрослые не знают, как могут быть жестоки дети, особенно с теми, кто не похож на них, как сильно и как часто бьют белых ворон и как их унижают. Голова в писсуаре туалета для мальчиков это еще не самое страшное.
Особенно усердствовали в гноблении Богдана признанные альфы класса, два брата- близнеца. Оба хоккеисты, которых уже ждал один их СДЮШоров города. Они издевались над мальчишкой особенно изощрённо.
В итоге Богдан в один момент решил, что с него хватит, больше он в школу ни ногой, проще получить среднее образование дома, а потом сдать ЕГЭ и пойти учиться в институт. Бабушка с дедушкой поддержали парня, и его короткий, но несчастливый роман со школой закончился.
И Богдан принялся учиться, вот прям фанатично. Как выяснилось, у него накопилось очень много пробелов, которые он быстро восполнил, а затем и ушёл очень далеко вперед от сверстников. Бабушка с дедушкой нарадоваться не могли на успехи внука: «Настоящий учёный растёт» — говорили они, — «вот ведь любовь у парня к знаниям. Точно ученым станет».
Но Богдана двигала вперед не любовь, а ненависть, ненависть ко всем, кто как ему казалось, получил от судьбы больше чем он. Больше здоровья, больше родительской любви, больше уважения сверстников. «Ладно, уроды», — думал он ночами, — «вам повезло, но я прогну этот мир под себя. Я всем докажу кто я есть».
В итоге к выпускному классу Богдан подошёл обладателем просто академических знаний, и ненавидя буквально всех. Что отражалось на очень многом, особенно на сексуальных предпочтениях. Если бы он не удалял историю браузера, а его бабушка с дедушкой хоть что-то понимали в компьютерах, то у этих, советских, по мировоззрению и воспитанию, людей волосы бы дыбом встали от того, что их любимого внука возбуждает. Пытки, изнасилования, унижения беспомощных жертв. Он даже зарегистрировался на паре тематических форумов под именем Мастер дабл Б.
ЕГЭ на сто баллов для Богдана не стал проблемой, сущая ерунда, и этот сутулый юноша стал студентом мехмата МГУ.
Москва — дорогой город, и бабушка с дедушкой пошли на жертвы чтобы обеспечить Богдана. Прощайте 30-ти летняя «Волга», квартира в самом центре Новосибирска, дача рядом с Академгородком и фамильное серебро. Всё для любимого внука.
И Богдан стал завсегдатаем московских клубов, он хоть и был «ботаником», но его манила вся эта красивая жизнь.
В которой он тоже разочаровался. Самые лучшие девушки хотели не его, а мажоров, сыновей богатеньких родителей и спортсменов.
А потом случился перенос в магическую Россию.
И все мечты Богдана осуществились. Он стал могучим магом. Именно то, о чём он мечтал. Он может метать молнии, бить огнем и самое главное: он хорош в ментальной магии. Очень хорош. Служанки Волковых такие послушные, такие безотказные. Когда Богдан спрашивал о разном, девушки краснели и отмахивались от него, но стоило ему применить свой дар и вот они. Пусть со стеклянными глазами. Но их тела так горячи, и они так безотказны.
А еще Дар — это возможность поквитаться с теми, кто портил Богдану жизнь в прошлом.
Например, с Алексеем Соболевым, который до переноса буквально олицетворял всё что ненавидел Богдан. Он был богатым, успешным, да еще и красавчиком, наверняка девочки на него пачками вешались.
Но всё изменилось и теперь уже Богдан альфа, и он, как и положено альфе, будет подтверждать свой статус.
Тем более, что это еще и выгодно его новой семье. Ректор зачем-то назначил одного из Медведевых защитником Соболева, и к желанию самоутвердится за счёт более слабого прибавился еще и политический расчёт. Каждый промах Медведевых выгоден Волковым, великий Волк становится сильнее, а Медведь наоборот слабеет.
Правда, хитрый план подставить и Соболева, и Медведевых на вечеринке «горячего льда» провалился, появившийся Матвей, самый физически сильный человек в Империи смешал все карты, но это значит только то, что готовиться надо лучше. А в идеале вообще сделать так, чтобы этот хоккеистик на какое-то время остался без своей няньки.
Вопрос с новым общежитием решился в тот же день, когда я вернулся в Академию. Всё прошло очень просто и буднично. К концу последней пары мне на телефон пришло сообщение с моим новым адресом, а вдогонку ещё одно о том, что мои вещи, коих было не очень много, уже доставлены туда. Что ж, самое время посмотреть, что к чему.
Хорошо всё-таки разъезжать на байке по территории Академии. Расстояния тут приличные, ногами мерять их запаришься, а аналог трамвая, но на воздушной подушке ходит не везде. Теперь этих проблем нет, да и девчонки заглядываются, когда я проезжаю мимо на своём рычащем звере.