С одной стороны площадки была видна яма, судя по кучке земли, возвышающейся к ее краям, вырытая совсем недавно. Карли бросила на нее взгляд и, почувствовав острый приступ страха, отвела его. Но тут же ее глаза вновь обратились туда.
К ее собственной могиле.
Она была узковата, но какое ей дело? Ей будет уже все равно. Могила имела фута четыре в длину, два в ширину и фута три в глубину. Но сообщений о трупе, найденном в неглубокой могиле, не будет. С одной стороны находилась вынутая из могилы земля, а с другой лежали кучки камней, сосновой хвои и веток. Когда Трина закончит прикрывать могилу — ее могилу! — всем этим, кто бы ни посмотрел туда, он никогда не догадается, что здесь земля была потревожена.
— За что, Трина? — спросила она, обращаясь к другой женщине. — Из-за Бака? Ты хочешь убить меня из-за него?
— Это только одна из причин. Знаешь, я всегда ненавидела тебя. Даже когда ты была маленькой, когда я не знала, что такое ненависть, по отношению к тебе у меня не было других чувств. Незаконная дочь городской бродяжки. Твоя мать даже не знала, кем был твой отец, потому что спала со многими. Ты была бедна, бездарна, но всегда получала все, что хотела. А то, что ты хотела, обычно принадлежало мне.
Карли подумала, не удастся ли ей спастись, если она побежит, но тут же отвергла эту идею. В этой дикой, каменистой местности, в одной туфле, усталая и пораненная, она не сможет соревноваться с Триной, одетой в крепкие походные башмаки и знакомой с окрестными лесами.
И ей не выстоять против маленького пистолета, лежащего в кармане Трины.
— Мне жаль, что ты несчастлива, — сказала Карли, стараясь не показать, что она в панике. — Жаль, что все так обернулось. Мне жаль, что обидела тебя. Однако…
— Зачем ты вернулась? — требовательно спросила Трина. — После того раза ты знала, что я обязательно убью тебя. Зачем ты приехала? Из-за Бака? Ты не могла без него? Или ты подумала, что случившееся на озере было случаем?
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь. — Карли дрожала. Ее куртка плохо спасала от здешнего холода, а солнечный свет не проникал сквозь плотный полог раскинувшихся наверху сосновых крон. Она попыталась сопротивляться холоду, не обращать внимания, собраться с силами, чтобы выжить, но ничего не получалось. Карли дрожала с ног до головы. — А что случилось на озере?
— Амнезия очень удобная вещь, не так ли? Нужно только с невинным видом говорить беспомощным голоском: «Я не знаю. Я не помню». — Трина мрачно улыбнулась. — Но твой маленький спектакль не обманул меня. Я знаю, что это очередная игра, обман. Знаю, что ты лжешь. Я знаю, что ты помнишь все — как ты обращалась с Баком. Как обманывала его. И как отняла его у меня.
Она подошла поближе и понизила голос. Теперь он звучал доверительно, почти дружески.
— Я знаю, ты помнишь, что случилось в тот день на озере. Тогда я спланировала не так хорошо. Наделала ошибок. Когда ты позвонила из Сиэтла и сказала, что возвращаешься, у меня было мало времени.
— Значит, ты… — Карли начала догадываться, и это напугало ее больше, чем все остальное. — Ты поехала туда со мной. В моей машине.
Трина самодовольно и снисходительно улыбнулась.
— А, так ты все-таки помнишь. — Так же быстро, как и появилась, ее улыбка исчезла, и на лице отразились тревога и раздражение. — Но мне надо было оказаться дома до прихода матери. Я должна была пройти весь путь от озера пешком. Ты всегда смеялась над моим увлечением бегом трусцой, помнишь, кузина? Ты говорила, что это так не по-женски. Что тебя никто не заставит появиться в такой одежде и потеть на людях. Но ты никогда не смогла бы добраться домой от озера, во всяком случае, так быстро, как это сделала я.
Карли облизала губы, но холодный ветерок вновь высушил их.
— Значит, мы поехали к озеру на моей машине. Я… я не помню, что произошло дальше. Моя голова… — она указала на шрамы на лбу.
— Это авария, — решительно сказала Трина. — Я хотела разбить твое лицо. Ты знаешь это? Всю свою жизнь я слышала, как красива моя кузина Лора. Видела, как мужчины смотрели мимо меня, когда ты стояла рядом, как будто я вообще не существую. Слышала, как эти мерзкие городские старые клуши говорили о бедной Трине, которая не идет ни в какое сравнение с Лорой. Прекрасная Лора. Милая Лора. Великолепная Лора. Боже, как я это ненавидела! Я хотела разбить твое лицо так, чтобы никто никогда не смог назвать тебя красивой.
Она вздохнула, уголки ее рта опустились вниз.
— Но я не смогла сделать этого. Как бы я тебя ни ненавидела, каким бы дьяволом ты ни была, я не смогла коснуться твоего лица. И я ударила по затылку. С моей стороны это был деликатный поступок, не правда ли, принимая во внимание то, что ты осталась жива?
Карли не знала, говорит ли она серьезно и нужно ли ей отвечать. Подняв дрожащую руку, она сделала Трине знак продолжать.
— Пока что результаты не очень хороши? — зловеще улыбнулась та. — Я ударила тебя сильно, достаточно сильно, чтобы сбить с ног и лишить сознания. Потом я засунула тебя в твою машину, твой драгоценный маленький «корвет», которым ты так гордилась перед всеми, и столкнула машину в озеро. Автомобиль был таким маленьким, таким легким. Один сильный толчок, и он поехал по холму как миленький. Всплеск воды — и он пошел ко дну.
— А ты стоишь и смотришь, как он тонет вместе со мной. Но у тебя мало времени, поэтому пора уходить. Надо возвращаться домой.
— А ты спасаешься. Несмотря ни на что, ты спасаешься. Если бы только у меня было побольше времени, — сказала Трина, с сожалением вздыхая.
Но на этот раз у нее сколько угодно времени, подумала Карли, стараясь проглотить стоящий от страха комок в горле. На этот раз она отыскала уединенное место, вырыла могилу, придумала объяснение отсутствию Карли.
На этот раз она собирается застрелить ее и похоронить под трехфутовым слоем каменистого грунта.
На этот раз она собирается преуспеть.
— Пройди туда, пожалуйста, — потребовала Трина, вытащив револьвер из кармана. Он был маленький, не больше ладони, но выглядел достаточно грозно.
Карли обомлела.
— Нет.
Трина направила оружие на Карли.
— Ты превратила мою жизнь в ад с тех пор, как родилась. Не мешай хотя бы на этот раз. Сделай, как я сказала.
Карли покачала головой. Трина все равно застрелит ее. Она не собирается подходить к ожидающей ее могиле и после выстрела упасть в нее.
— Ты не уйдешь, Лора. На этот раз я не ошибусь. Я застрелю тебя, посмотрю, как ты умираешь, и закопаю. Больше ты никому не причинишь зла, особенно мне.
— Если хочешь убить меня, убивай, — сказала Карли, чувствуя, что сердце вот-вот остановится, что страх убьет ее гораздо раньше, чем пистолет Трины. — Но я не собираюсь упрощать тебе задачу. Этого не будет.
Та пожала плечами.
— Мне все равно, где ты умрешь, Лора, главное, чтобы это случилось. У меня этот пистолет много лет, Бак сам учил меня стрелять, и я очень хорошо умею с ним обращаться. В нем шесть патронов…
— А в моем пятнадцать.
Когда Бак вышел из-за деревьев, колени Карли подкосились, и она, обмякнув, рухнула на землю. Нацелив одолженный пистолет в голову Трины, Бак быстро взглянул на Карли, убедился, что с ней все в порядке, и снова повернулся к Трине.
— Отдай мне свой пистолет, Трина, — скомандовал он ледяным голосом.
Та не ослабила хватку.
— Я не могу сделать этого, Бак. Неужели ты не видишь? Она провела меня в прошлый раз. Заставила поверить, что умерла, а сама уехала и смеялась надо мной. Все эти три года она издевалась надо мной. На этот раз я должна убить ее — ради тебя, ради матери, ради себя самой и во имя всего на свете. Ей лучше умереть, ты знаешь это. Нам всем будет лучше, когда она умрет.
— Она уже мертва, Трина, — спокойно сказал Бак. — Лора действительно умерла. Это Карли.
Трина бросила на него недоверчивый взгляд.
— Нет! Это часть ее лжи, Бак! Именно поэтому она и должна умереть!
— Когда ты с Лорой была на озере?
Она была настолько разъярена и полна ненависти, что должна была подумать, прежде чем ответить.
— В декабре. За несколько недель до Рождества. Она приехала домой на праздник.
— Перед Рождеством Карли лежала в госпитале в Сиэтле. Она пробыла там с середины ноября до начала февраля. Была в коме. Трина, она не Лора. Похожа, но не она. — Бак остановился, чтобы дать ей время понять это, потом снова потребовал: — Отдай мне пистолет, Трина. Пожалуйста.
Та как будто собралась подчиниться, потом внезапно передумала.
— Ты лжешь. Стараешься защитить ее. Ты опять позволил ей завладеть собой и, как и раньше, сделаешь для нее все!
Бак жестом показал Трине на пистолет, который держал в нескольких дюймах от ее головы.
— Не вынуждай меня стрелять, Трина. Подумай, что будет с твоей матерью. Подумай обо мне. Ты заставишь меня убить друга.
Позади послышался звук шагов — Бак знал, что это был Харви, но не отрывал глаз от Трины. Его лицо выражало многое: гнев, сожаление, неуверенность и, наконец, облегчение. Такое облегчение… Несколько мгновений спустя глаза ее наполнились слезами, она опустила руку и протянула пистолет Баку. Взяв его, он опустил свой и отошел в сторону, давая Харви возможность надеть ей наручники.
Сгорбившись и дрожа, Карли все еще сидела на холодной земле. Бак подошел и наклонился над ней. Сняв пальто, он закутал ее, потом бережно поднял. Она не плакала, оказавшись сильнее, чем он представлял себе, но дрожь продолжала ее бить даже после того, как она согрелась. Бак держал ее в объятиях, ласкал и шептал ободряющие слова.
Наконец она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ее глаза, как и глаза Трины, выражали предельное отчаяние.
— Я не Карли, — прошептала она.
Он молча покачал головой.
— Но я также и не Лора, правда?
Сожалея, что не может преподнести эту новость в более подходящей обстановке, Бак покачал головой опять.
Последние силы покинули ее. Чтобы услышать ее шепот, Баку пришлось нагнуться ниже.