— Наблюдать? — усмехнулся Макс. — Так и скажи, что собираешься следить за ней. Вот только не представляю, как ты намереваешься это провернуть? — с недоумением спросил он. — Ты что же, рассчитываешь ходить за ней по пятам и подглядывать из-за угла, надеясь, что она тебя не заметит?
— А вот ты и придумай, как лучше мне это сделать. Ты же тут … директор.
— Вот черт, — выругался Макс, наконец-то сообразив, какую западню подстроил ему этот компаньон. Минуту назад немец был абсолютно серьезным, а вот сейчас в его глазах опять светилась насмешка, а губы уже растянулись в ехидной ухмылке.
Макс все больше хмурился и ругался. Быть под наблюдением и дома и в школе его совсем не устраивало. Он стиснул зубы, и желваки заходили на его бритых щеках. Надо придумать этому навязанному соглядатаю какое-нибудь занятие, чтобы иметь хотя бы несколько часов свободного времени. Зная пронырливый характер Зигфрида, тот будет совать свой аристократический нос в каждую дырку. Макс лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, и тут навязчивая реклама на мониторе в кафе навела его на одну каверзную мысль.
— Что ж у меня есть одна идея, но вот понравится ли она тебе… Справишься ли с таким делом? — потирая подбородок, протянул Макс.
— Ты скажи сначала, а там посмотрим, — хмыкнул Зигфрид. Он все это время не спускал сосредоточенных глаз с лица Макса и не упустил тот момент, когда в голову директора пришло решение этого щекотливого вопроса. И по выражению его лица Зигфрид понял, что идея ему явно не понравится.
— Ты же понимаешь, что шляться по школе и следить за учениками тебе никто не позволит? — Зигфрид на эти слова Макса только приподнял одну бровь, больше ничем не выдавая своего недоумения. — Поэтому я вижу только один выход в данной ситуации: стань учителем.
— Учителем? — спокойно переспросил Зигфрид. По правде говоря, что-то в этом роде он и предполагал услышать. Что ж, его хорошее образование не позволит ударить в грязь лицом — он может с блеском преподавать все что угодно, ну кроме русского языка, конечно.
— Да, учителем, — продолжил Макс. — Это даст тебе отличную возможность на вполне законных основаниях не только находиться в школе в любое время, но и разговаривать и следить за учениками.
— И в чем подвох? — прищурившись, спросил Зигфрид. Он чувствовал, что все не так хорошо и гладко, как Макс старается ему это преподнести. Он явно замыслил какую-то пакость. Обидчивая и мстительная натура!
— Господи, Зигфрид, о чем ты? — вполне искренне возмутился Макс и немец понял, что он таки прав в своих ощущениях. — Какой подвох? Я просто оформляю тебя учителем в школу, временно конечно, на испытательный срок, а, когда все закончится, просто уволю.
— И что же я буду… преподавать? — спросил Зигфрид и, поставив локти на стол, опустил голову на сплетенные пальцы. Немец выжидающе уставился на Макса, всем своим видом показывая, что раскусил его тайный замысел.
— Танцы, — просто ответил Макс и мило улыбнулся немцу, как проголодавшийся крокодил.
— Танцы? — тонкие брови Зигфрида слегка приподнялись.
— Ага, бальные, — еле сдерживая улыбку, уточнил Макс.
— Бальные? — переспросил Зигфрид и еще крепче сжал пальцы, но на его лице не дрогнула ни одна мышца.
— Но если у тебя нет необходимой подготовки, и ты откажешься от этого предложения, то я пойму. Но это единственная вакансия, что у нас есть. Ничего другого я придумать и предложить тебе не могу. Прости.
— Значит, танцы, — спокойно уточнил Зигфрид, и Макс поспешил утвердительно кивнуть, а его губы так и стремились растянуться в довольной ухмылке. — Бальные. — Макс снова кивнул, а немец не выдержал и весело рассмеялся, снова привлекая к их столику постороннее внимание. Макс нахмурился. Такой реакции на свое предложение он точно не ожидал. — Ну что ж … танцы, значит, танцы.
— Ты… ты что… согласен? — заикаясь от удивления, переспросил Макс.
— А что у меня есть выбор?
— Нет.
— Тогда, конечно, согласен. А ты на что надеялся, предлагая мне такой вариант? Что, думал, я испугаюсь и легко сдамся? — Зигфрид хмыкнул. — Да, ты плохо меня знаешь, друг мой!
— Ты хоть танцевать умеешь? — с плохо скрытым сарказмом, спросил Макс, все больше злясь на немца.
Тонкие губы растянулись в довольной улыбке:
— Я выпускник Венской школы бальных танцев. Предоставить сертификат?
Макс молча переваривал услышанную информацию, а немец с дьявольским наслаждением слушал злобный скрип его зубов.
— Поверю на слово, — наконец-то буркнул Макс. — Черт, — сквозь зубы выругался он.
— Что, дорогой мой Максимилиан, не получилось? — хмыкнул Зигфрид.
— Пока не знаю, — усмехнулся ему в ответ Макс. — Что ж, хоть какая-то польза будет от твоего присутствия в моей школе. Научишь моих оболтусов танцевать вальс.
— Вальс? — искренне удивился Зигфрид.
— Да, да, именно вальс, мой дорогой. — Макс сделал ударение на последних словах, ехидно улыбаясь. — А ты что думал, я тебя только для галочки учителем возьму? Нет уж. Будешь учить два выпускных класса танцевать вальс. Выделим тебе совместные уроки физкультуры. С физруком я договорюсь, думаю, тут проблем не будет.
— Дьявол, — тихо прошипел Зигфрид, вызвав довольную улыбку на губах Макса. — Что ж один — один, коллега, — и встав из-за стола, немец протянул мужчине руку. — Ну что, по рукам, господин директор?
— По рукам, господин хореограф, — и Макс крепко пожал его руку.
— У меня еще есть несколько дел в городе. Так что встретимся на рабочем месте. Когда я приступаю к своим обязанностям?
— Урок начинается в двенадцать пятнадцать, и не опаздывай.
— Тогда до встречи, а то меня уже ждут. — Зигфрид кивнул Максу и быстро пошел к выходу из кафе.
Макс смотрел ему вслед и довольно улыбался. Он же ему даже адрес не назвал! Интересно будет понаблюдать, как немец собирается его искать в таком большом городе!
Но не успел Макс вдоволь позлорадствовать и насладиться незапланированной местью, как зазвонил его мобильный и на экране высветился незнакомый номер.
— Слушаю, — настороженно произнес Макс.
— Я хотел сказать, чтобы ты не переживал, — раздался в трубке довольный голос немца. — Как тебя найти, я знаю. А это мой номер. Если что — звони.
Макс смотрел на телефон и из последних сил сдерживал рвущиеся наружу сплошь нецензурные выражения.
— Твою ж… — прошипел он, ударяя кулаком по столу.
Макс схватил чашку и залпом выпил холодный эспрессо, потом быстро набрал номер на мобильном.
— Через два часа в моем кабинете, — грубо бросил он в трубку и тут же отключился.
Резким жестом, выдающим его издерганность, Макс кинул на стол несколько купюр, не дожидаясь сонного официанта, и быстро вышел из кафе, направляясь к стоянке, где он оставил свой автомобиль перед отлетом в Италию.
***
— Максим Васильевич, Максим Васильевич, — в кабинет директора ворвалась молодая девушка. Макс мельком глянул на часы и усмехнулся. Прошло ровно два часа с момента его звонка. — Максим Васильевич, это просто не выносимо, — шмыгнула носом учительница, сдерживая слезы.
Макс оторвал взгляд от компьютера и снял очки.
— Что случилось, Наталья Вадимовна? — спокойно спросил он.
— Этот… этот Калай. Он опять… начал. Ведь все же было хорошо. А сегодня он … снова начал … придирался и высмеивал меня перед классом. Я … я больше не могу спокойно вести урок в этом классе, — заплакала молодая учительница, всего лишь первый месяц работающая в этой школе.
— Успокойтесь, пожалуйста, Наталья Вадимовна. — Макс встал из-за стола и подошел к девушке. — Я сейчас поговорю с ним, и все снова будет хорошо.
— Я… Я … не могу так, Максим Васильевич, — жалобно глядя на мужчину, прошептала она. — Калай там, в приемной, — выдавила девушка из себя, некультурно тыча пальцем в приоткрытую дверь.
— Вот и хорошо. Вы идите в класс и продолжайте урок, а я пока с ним поговорю, хорошо? — Макс обнял девушку за плечи, осторожно подталкивая к выходу. — Идите, идите. Детей нельзя надолго оставлять одних. Идите, Наталья Вадимовна.
— Хорошо, — снова шмыгнула она, вытирая слезы и, не глядя на нерадивого ученика, замершего посреди приемной.
— Иван, заходи, — резко произнес Макс и отступил от двери, когда к ней подошел высокий долговязый парень в потертом старом пиджаке и явно коротких для его роста брюках. На его лице были очки в темной роговой оправе с толстыми стеклами, волосы были блеклыми и жирными и висели грязными патлами, закрывая половину лица. Вдобавок он так сильно сутулился, что его фигура казалась еще более корявой и несуразной.
Иван зашел в кабинет, и Макс плотно прикрыл за ним дверь. Парень, не останавливаясь, прошел прямо к столу, сел на ближайшее кресло, не ожидая приглашения, и, развалившись в нем, закинул ногу на ногу. Сняв очки, он бросил их на стол и откинул с лица жирные волосы, брезгливо скривившись.
— Зачем вызывал? Что, пожар где-то? Между прочим, из-за твоего: «Через два часа в моем кабинете», мне снова пришлось доводить эту дурочку до слез, чтобы попасть сюда. И кстати, это уже третий раз. Она скоро сбежит твоей из школы.
— А что, ума не хватило на перемене зайти?
— Блин, до конца урока, между прочим, еще двадцать минут. — Иван указал пальцем на висевшие на стене часы. — Я бы опоздал, — нагло усмехнулся он.
- Так, хватит паясничать. Я слушаю тебя. — Макс обошел стол и сел в свое кресло.
— Блин, я же отправил тебе отчет еще вчера. Чего ты там не понял?
— Я не про вчерашний отчет. Я хочу знать все, что случилось уже сегодня. Рассказывай, и быстрее. У меня не так много времени. — Макс невольно бросил взгляд на часы. Если он не ошибается, то Зигфрид должен уже скоро появиться, а зная его немецкую педантичность и пунктуальность, тот точно явится на час раньше.
Иван Калай кратко и методично излагал все, что случилось сегодня с самого утра: как вначале пятого Костя покинул квартиру, как Лизи почти голая стояла на балконе и с кем-то разговаривала по телефону, потом в начале восьмого быстро выбежала из дома и пошла в школу. Как встретила возле ворот нового физрука, они о чем-то поговорили, и Лизи быстро побежала в здание школы, а потом девушка зашла в класс и больше его не покидала.