– Меган, прекрати!
В голове Меган все смешалось – сон и явь, фантазии и действительность, вымысел и правда. Она не понимала, что происходит.
– Меган, очнись! – снова раздался голос мужа.
Финн еще несколько раз назвал жену по имени, и по ее телу пробежала судорога. Вернувшись наконец к реальности, она почувствовала, что лежит в постели рядом с мужем, и поняла, что ей снова приснился кошмарный сон, очень похожий на действительность.
Меган облегченно вздохнула, хотя все еще дрожала от пережитого страха. Финн крепко сжимал ее в объятиях.
«Это был всего лишь сон!» – сказала она себе, и у нее отлегло от сердца.
Впрочем, в ее кошмаре сон, по-видимому, переплетался с явью или, во всяком случае, подпитывался ею. Меган поняла это, когда заметила, что они действительно недавно занимались любовью. Их тела были покрыты потом, она дрожала, а Финн был напряжен как натянутая струна.
– Мне снова приснился кошмарный сон, – . прошептала она.
– Держи себя в руках, – раздраженно промолвил Финн. – Или сейчас действительно начнется кошмар. В любую секунду в нашу дверь может постучаться Фаллон.
Финн встал с постели, хотя Меган очень не хотелось, чтобы он выпускал ее из объятий.
В спальне было темно, и только из-под двери ванной комнаты пробивалась полоска света. Меган видела, что муж направился туда и вскоре вновь появился на пороге, запахивая махровый халат.
Порывшись в своих вещах, Финн вышел на балкон. Через несколько секунд вспыхнула зажигалка. Финн закурил. Меган удивляло, что ее муж в последнее время пристрастился к сигаретам. Раньше он редко курил.
Видимо, ее крики по ночам действовали Финну на нервы.
Меган закусила нижнюю губу. Она была недовольна поведением мужа. Он упрекал ее в излишней нервозности, а сам тоже был не без греха. Почему он в последнее время так грубо обращался с ней во время занятий сексом? На теле Меган появлялись все новые синяки. Впрочем, даже его неоправданная жестокость возбуждала Меган и заставляла ее трепетать от страсти.
Встав с постели, Меган надела халат и вышла на балкон. Финн стоял у перил, глядя куда-то вдаль.
– Знаешь, мне неприятно, что я опять кричала, – промолвила она.
– Да ладно. Что поделать, если тебе снятся такие сны.
– Это был настоящий кошмар. Но сейчас я не могу вспомнить, что именно мне снилось. На меня напало какое-то чудовище…
– Ну надо же! Оказывается, ты спала в то время, когда мы занимались любовью. Я и не подозревал, что ты спишь. У тебя глаза были открыты. Ты не раз в упор смотрела на меня.
– Этого не может быть, – твердо заявила Меган.
– И тем не менее именно так все было.
– Значит, я научилась спать с открытыми глазами.
– Да, и представлять себе, что я чудовище, которое внезапно напало на тебя. – Финн бросил на жену холодный отчужденный взгляд. – Удивительно, но Фаллон так и не появился у наших дверей.
– Вероятно, на этот раз я кричала не так громко.
– Или он решил, что твоя ситуация безнадежна и я буду продолжать издеваться над тобой, кто бы ни пытался вмешаться в нашу семейную жизнь.
– Финн, прекрати.
Меган видела, что на скулах мужа заходили желваки. Он долго молчал, а потом вдруг произнес удивившую ее фразу:
– Мы должны уехать.
– Уехать? Но у нас грандиозный успех! Наши выступления пользуются бешеной популярностью, за пару дней продано несколько сотен дисков. О нас говорят в «Новостях» по всей стране.
– Все это правильно, но посмотри, что с нами происходит.
Меган нахмурилась. В ее душе все еще жил страх, но она не желала поддаваться панике. Они будут полными идиотами, если бросят все и уедут в Новый Орлеан.
– Нам нельзя уезжать. Разве можно бросать такую работу?
– Можно, если из-за нее наш брак под угрозой.
– Разрушить наш брак можем только мы сами, – качая головой, грустно возразила Меган. – Работа здесь ни при чем. Перестань разыгрывать из себя маркиза де Сада, и у нас все пойдет на лад.
– Что ты сказала?!
– Финн, ты стал слишком грубым! Ты ведешь себя как варвар в захваченном городе. Я уже говорила тебе, что…
– Подожди, подожди! – сердито перебил он ее. – Ты сказала, что во сне на тебя напало чудовище. Чудовище, а не я! А теперь ты почему-то упрекаешь меня в грубости и агрессивности.
– Ты забыл прошлую ночь?
– Я считаю, что тебе все это приснилось.
Меган резко повернулась и ушла в спальню. Финн последовал за ней.
– Меган, мы должны уехать.
Она глубоко задумалась. Энди Маркем все же сильно напугал ее в лесу. «Бак-Дал хочет вас». Эти слова старика до сих пор звучали у нее в ушах.
Кроме того, она не могла забыть, как встревожилась Морвенна во время гадания, разложив карты Таро.
«Карты показывают, что тебя коснулось какое-то зло… – пробормотала она тогда. – Это связано с твоим мужем. Скажи, Финн причинял тебе когда-нибудь увечья или физическую боль? Знаешь, до меня доходили кое-какие слухи… Надо серьезно относиться к возможности насилия с его стороны. Тебя подстерегает опасность, и угрозы исходят именно от Финна…»
Она повернулась к Финну:
– Ты говоришь, что мы должны уехать отсюда. Но ведь ты не веришь в духов и призраков! Считаешь колдовство суеверием. Чего же ты тогда испугался? Почему решил, что мы должны бросить хорошую работу и бежать из Салема?
Меган саму удивило то презрение, которое звучало в ее голосе.
– Ты права, я не верю во всех этих ведуний и колдунов. И тем не менее я настаиваю на том, что мы должны уехать отсюда. Здесь ты стала какой-то странной… Я не понимаю тебя.
Она казалась ему странной? Меган закусила губы, пытаясь сдержать слезы.
– Меган, неужели ты не замечаешь, что все происходящее с нами тоже выглядит довольно странно?
Финн заметил, что на глазах жены блестят слезы, и пришел в ярость.
– Я никогда даже пальцем не тронул тебя, Меган! Почему ты считаешь меня монстром?!
– Да, но ты наутро не помнишь то, что делал ночью.
– Это еще надо доказать.
– Финн, мы не можем бежать отсюда, как трусливые зайцы. Если мы сделаем это, то станем посмешищем для всех. Нас никто не будет принимать всерьез, и на нашей карьере можно будет поставить крест. Кроме того, если мы разорвем контракт, все только уверятся в том, что мы с тобой в ссоре и ты жестоко обходишься со мной. Именно это многие сочтут истинной причиной нашего отъезда из Салема.
Меган понимала, что ее слова звучат жестоко, что она бьет по больному месту мужа, но не могла остановиться.
Финн на мгновение замер, а потом резко повернулся и выбежал из комнаты на балкон. Меган, поколебавшись, последовала за ним. Она хотела объяснить мужу, что у нее и в мыслях не было обижать его, но, выйдя на балкон, увидела, что Финна там нет. Он, очевидно, перелез через литую узорную решетку ограждения, спрыгнул на землю и ушел. Это было безумием с его стороны. На Финне ничего не было, кроме махрового халата. Прогулка босиком в осеннюю ночь грозила обернуться для него простудой.
– Финн! – негромко позвала его Меган, но не получила никакого ответа и прошептала: – Ты неправильно понял меня…
Она долго стояла на балконе, глядя в темноту. Однако ночь была холодной. Меган продрогла до костей и, почувствовав, что ее бьет мелкая дрожь, вернулась в спальню.
Как только она легла в постель, не снимая халата, и закуталась в одеяло, из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы.
Меган куда-то исчезла.
Когда Финн сегодня ночью наконец вернулся в номер, ругая себя на чем свет стоит за вспыльчивость и глупость, его жена уже крепко спала. Но сейчас, проснувшись и взглянув на часы, стоявшие на прикроватном столике, он увидел, что Меган нет рядом с ним. Она уже встала и куда-то ушла.
Было одиннадцать часов утра.
Встав с постели, Финн заглянул в ванную комнату, но там тоже никого не было.
Прошлой ночью он вел себя как последний дурак. Бегство из номера в одном халате было верхом идиотизма. И тем не менее Финн считал, что поступил правильно. Его захлестывала такая безудержная ярость, что он боялся сорваться и сделать что-нибудь ужасное, непоправимое.
Его гнев не был беспричинным. Он подозревал жену в неискренности. Она не могла спать во время занятий любовью. Если бы она действительно заснула, это было бы оскорблением для Финна, считавшего себя сексуальным мужчиной. Но Меган не спала, Финн был уверен в этом. И тем не менее она утверждала, что ей в это время снился кошмарный сон, в котором на нее напало чудовище.
Эти выдумки жены вывели Финна из себя, но холодный ночной воздух привел его в чувства.
Не обнаружив Меган в номере, Финн принял душ и оделся.
Время шло, а Меган не возвращалась.
Пройдя в столовую, Финн увидел там Джона и Салли, молодую супружескую пару, с которой он и Меган уже успели познакомиться. Они пили кофе, сидя у горящего камина.
– Привет! – поздоровалась Салли.
– Мы были вчера на вашем выступлении, – сообщил Джон. – Нам понравилось.
– Правда? – пробормотал Финн. – Спасибо, я очень рад.
– По странному стечению обстоятельств, – продолжал Джон, – мы купили газету со статьей о вас, а потом отправились в новый отель, чтобы поужинать. И там мы увидели вас на сцене. Представляете? Мы живем в одном пансионате с известными музыкантами, но узнаем об этом только из газет, а потом видим их на сцене. Для нас это было настоящим открытием.
– А что это за газета? – спросил Финн.
– Сейчас посмотрим, – промолвила Салли. – Я вырезала статью – она где-то здесь, в сумочке.
Порывшись в сумочке, Салли достала из нее сложенный газетный лист и развернула его.
– Вот она!
Статью написала журналистка из Нового Орлеана. Публикация была приурочена к празднованию Хэллоуина.
Казалось бы, Финн должен был запрыгать от счастья – ведь его имя появилось в центральной печати, – но, как ни странно, в этот момент он испытал только удивление. Автор статьи, молодая женщина по имени Джейд Дево, брала у него интервью несколько недель назад, перед отъездом Финна и Меган на отдых во Флориду. Журналистка подошла к нему в перерыве во время его выступления в джаз-клубе Нового Орлеана.