– Даже тебе не говорил?
– С какой стати он бы стал откровенничать со мной? У нас с ним не было серьезных отношений. Ну, то есть какое-то время мы с ним вместе проводили, и я… – Она заметила, что Уилл ей не верит. – Ну, ладно, мы сблизились. А за месяц до окончания семестра что-то случилось. Он просто меня… словом, как отрезало.
– Почему?
Нефритовые глаза Элизы наполнились болью и злостью.
– Не знаю. Я пыталась выяснить. Про него, про себя и что не так. Я не знаю, успел ты заметить или нет, но я кое-что умею в плане того, чтобы узнать о чужих чувствах.
Уилл выпалил:
– Я это вижу.
– Но я не смогла прочесть ни единого сигнала от Ронни. Вместо умного и трогательного чудака я видела только опущенный железный занавес. А я ему рассказывала о себе… такое, о чем я больше никогда никому не рассказывала. Я ему доверяла, а он совсем закрылся.
Уилл понял, что разговаривать нужно очень осторожно. Одно неверное слово – и Элиза сама закроется.
– И все-таки – о чем знал Ронни, Элиза?
Элиза бросила на него гневный взгляд – словно пронзила его глазами насквозь. Уилл попытался раскрыть свое сознание, чтобы она увидела – если это было ей нужно, – что он ей доверяет.
– В последний день семестра, – сказала Элиза, – мы собирали вещи перед тем, как разъехаться на лето. Ронни остановил меня в кампусе и посмотрел на меня так, как только он мог на меня смотреть – по-доброму, нежно, застенчиво. Он словно хотел мне показать, что это он, что он открыт, и я… сумела ненадолго заглянуть внутрь него.
Она отвела глаза. Уилл постарался вернуть ее взгляд.
– Что ты увидела?
– Что-то такое, что его пугало. Что-то из того, что он видел в лабораториях. Что-то глубокое, мрачное и страшное, с чем он не мог справиться.
– Он тебе сказал, что это такое?
Элиза покачала головой.
– Он просто обнял меня и сказал, что если с ним что-то случится, он придумает, как дать мне об этом знать… чтобы я поняла. А потом он прошептал мне на ухо вопрос: «Ты пробудилась?»
– Пробудилась? – Это слово заставило Уилла вздрогнуть. В последнее время он слышал его слишком часто. – Что он имел в виду?
Элиза покачала головой.
– Я не знаю. Тогда я видела его в последний раз.
Она отвела взгляд. Она была больно ранена, но слишком горда, чтобы заплакать. Уилл обшарил собственное сознание, он отчаянно пытался придумать, как быть. Но речь шла не о том, что можно было придумать. И тут он вспомнил:
№ 87: МУЖЧИНАМ НУЖНА КОМПАНИЯ, ЖЕНЩИНАМ – СОЧУВСТВИЕ.– А ты когда-нибудь говорила Ронни, что ты к нему вправду чувствуешь? – тихо спросил Уилл.
– Конечно, нет, – ответила Элиза, нервно накручивая на палец прядь волос.
– И за это ты на себя злишься.
– Это так заметно?
– Вроде того.
– Ну, значит ты задал нечто вроде глупого вопроса.
– Похоже, у каждого из нас свое забрало, да? – улыбнулся Уилл.
Взгляд Элизы потеплел. Она пантомимой изобразила, будто выхватила нож, заколола себя и упала на спину. Уилл рассмеялся. В следующее мгновение расхохоталась Элиза. Уилл встал и протянул ей руку. А когда он помог ей встать, они оказались лицом к лицу.
И Уилл вдруг окаменел. Ослепительные лучи поляризованного света хлынули на него из глаз Элизы, словно они были сделаны из стекла. В это мгновение она могла бы велеть ему ограбить банк или спрыгнуть с крыши высокого дома, и он бы сделал это без раздумий. Он не мог оторваться от нее и в этот момент не хотел.
– Пожалуй, я знаю, как Ронни собирался все тебе рассказать, – наконец вымолвил Уилл. – Пойдем.
Он взял Элизу за руку и повел в комнату Аджая. Когда они вошли, Брук, сидевшая за письменным столом, подняла голову и увидела, что они держатся за руки. Элиза ничего на заметила, а Уилл испытал такое чувство, будто его застукали, когда он полез в чужой карман. Он отпустил руку Элизы. Брук поспешно отвела взгляд.
Ник расставил стулья для всех. Элиза села рядом с Аджаем перед анимированным изображением горы на большом экране. За полчаса после начала своей работы син-аппы поднялись по отвесным скалам и добрались до узкого уступа над самым высоким водопадом. Маленькие двойники Уилла и Аджая помахали руками Уиллу и Элизе, когда те подошли ближе к экрану.
– Что это такое? – спросила Элиза.
– Это изображение хранилось на флеш-карте, которую Ронни спрятал в своей комнате, – ответил Уилл. – Сегодня утром я нашел флешку.
– А я запустил в нее наших син-аппов, – сказал Аджай. – Мы думаем, что Ронни что-то спрятал в файле. Син-аппы трудятся, пытаются выяснить, что это такое. Увеличь.
На экране увеличился фрагмент изображения – уступ, на котором стояли две фигурки.
– Продолжайте, – велел им Аджай. – Идите по тропе.
Два син-аппа повернули за угол. Когда они совершили поворот, изображение изменилось, и на экране возникла мирная зеленая долина. Россыпи ярких полевых цветов украшали высокую траву, качающуюся под ветром. Спокойный пруд лежал перед зданием, похожим на пагоду и вытесанным на поверхности отвесной скалы.
– Что же это может быть за место? – озадаченно проговорила Элиза.
– Да я им говорю, говорю, все уши прожжужал, – возмущенно воскликнул Ник. – А они не верят. Они в Шангри-Ла.
Фигурки прошли по бамбуковому мостику над прудом, в котором лениво плавали белые и золотистые карпы, похожие на драгоценные камни. Затем двойники Уилла и Аджая поднялись по лестнице к прекрасным и величественным двустворчатым дверям пагоды. Двери отворились, и навстречу син-аппам вышли два человека в длинных белых одеждах. Двери закрылись.
– Кто это такие? – спросил Уилл.
– Похожи на врачей, – сказала Брук.
– Ну, так войдите внутрь, – посоветовала Элиза.
– Давайте попробуем, – кивнул Уилл и дал команду двойникам: – Входите.
Но как только син-аппы шагнули к дверям, «врачи» сцепили руки и встали на их пути. Куда бы ни двинулись син-аппы, «врачи» преграждали им дорогу.
– Лузеры, – фыркнул Ник. – Мне что, запрыгнуть туда и надрать им задницу вместо вас? Где там мой двойничок?
– Сядь и заткнись, – строго проговорила Брук.
– Прочти-ка еще раз текст из ежегодника, – попросил Уилла Аджай.
Уилл взял книгу с письменного стола.
– «Обними парадокс. Ищи закономерности. Ключ у Бетховена, но он об этом пока не знает. Прячась внутри своего Шангри-Ла, ты можешь найти врата ада».
– Это написал Ронни, – сказала Элиза.
– Да, – подтвердил Уилл.
– Мы думаем, что все это создано им, – сказал Аджай. – Это что-то наподобие одной из его игр.
– Это больше, чем игра. – Элиза наклонилась ближе к экрану. – Вот так он видел мир: лабиринт пересекающихся между собой загадок. Если разгадаешь одну, то откроется другая, и, в конце концов, ты доберешься до сути вещей.
– Вот там-то он и спрятал то, о чем хотел сказать тебе, – заключил Уилл.
– Может быть, – сказала Элиза, перечитывая текст под фотографией в ежегоднике.
– В общем, похоже, это что-то вроде очень сложного пароля, – сделала вывод Брук.
– Да говорю же вам, – в отчаянии выговорил Ник, – просто наберите «Шангри-Ла».
– Твой совет с благодарностью принят, – сказал Аджай.
Элиза резко на него посмотрела.
– Скажи син-аппам, пусть обнимут эту парочку на крыльце.
– Чушь какая-то, – прыснул Ник.
– Вы хотите, чтобы я вам помогла или нет? – огрызнулась Элиза.
Аджай и Уилл переглянулись, пожали плечами и дружно произнесли:
– Обнимите их.
Их син-аппы переглянулись, пожали плечами и, раскинув руки в стороны, шагнули к фигурам у двери. Двое в белых одеждах переглянулись, устремились навстречу син-аппам и дали себя обнять.
Двери за спиной «докторов» сразу же открылись. «Врачи» расступились, поклонились и исчезли.
– Обними пара-докс, – пробормотал Уилл. – «Пару докторов»!
– Наконец до тебя начало доходить, – проворчала Элиза.
– ЯРВВГ, – буркнул Ник. – Для тех, кто не понял – «Я ржу во всю глотку».
– Не «Я рвусь ввысь вольным голубем?» – съехидничал Аджай.
– Ладно, сдаюсь.
– Скажите им, пусть войдут, – сказала Элиза.
Уилл и Аджай так и сделали, и их двойники вошли внутрь пагоды. Стены растаяли, и маленькие фигурки двойников оказались в огромном и пустом сером пространстве. С большой высоты на них упал круг ослепительного белого света. Затем появились другие круги света, и вскоре все пространство, насколько хватало глаз, озарилось цветами радуги.
Син-аппы ступили в первый белый круг. Без предупреждения вся поверхность пола, нетронутая светом, исчезла. Остались только цветные круги. Теперь они стали вершинами высоких круглых колонн, встававших из бездны.
– Ох, – нервно проговорил Уилл. – Что будет, если наши син-аппы погибнут?
– Я думаю, что если погибнем мы, мы потеряем доступ к программе, – сказал Аджай.
– А я думаю, что Ронни, скорее всего, запрограммировал свое создание на саморазрушение, – сказала Элиза. – Чтобы уберечь то, что он туда запрятал. Так что у нас, как говорится, всего один выстрел.
– Что он там дальше написал? – спросила Брук, взяв ежегодник.
– Надеюсь, не «Полный вперед к бессмысленной смерти», – хмыкнул Ник.
– «Ищи закономерности», – прочла Брук.
– Какие еще закономерности? – спросил Ник.
Круги начали гаснуть и загораться снова – по одному. Каждому из семи цветов соответствовала отдельная нота, повторявшаяся при каждой вспышке, и наконец все пространство заполнилось какофонной музыкой. Син-аппы заткнули уши.
– Как это работает? – спросил Аджай. – Что нам делать?
Элиза закрыла глаза и внимательно прислушалась.
– Это фригийский лад. Пятая разновидность гармонического минора.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Ник.
– Потому что я ему об этом рассказывала, – нахмурив брови, проговорила Элиза. – Вам нужно перепрыгивать на цвет, который соответствует очередной ноте лада.