Даже не заметив, как это произошло, Уилл улегся на кровать и опустил голову на подушку. Его четко мыслящий разум отключился так быстро, словно он щелкнул выключателем – и свет погас.
То ли несколько секунд, то ли несколько часов спустя Уилл услышал негромкий мелодичный сигнал. Он открыл глаза и увидел на письменном столе свой планшетник, повернутый экраном к нему.
Он не знал, сколько времени проспал, но за окном было темно. Уилл посмотрел на экран телефона, который он сжимал в руке: было без нескольких минут семь вечера. Воскресенье. Все еще воскресенье. Планшетник снова издал нежную ноту. Уилл протер глаза, подошел к письменному столу, сел и прикоснулся к экрану.
В его «комнате» появился син-апп, помахал ему рукой и улыбнулся.
– Ты не одинок, Уилл, – сказал син-апп. – И никогда не будешь одинок, пока я с тобой.
– Спасибо, – сухо отозвался Уилл. – Ты настоящий друг.
– Тебя давно не было.
– Что? Я теперь должен сообщать тебе о своих передвижениях?
– Вовсе нет, – ответил син-апп. – Я просто за тебя волновался.
Уилл внимательно пригляделся к своему маленькому двойнику.
– Послушать тебя, так ты правду говоришь, – сказал он с сомнением.
– Так и есть.
– Почему я должен тебе верить? – спросил Уилл.
– Если ты не можешь верить себе, Уилл, – проговорил син-апп, – то кому ты тогда можешь верить? Хочешь посмотреть фотографию, которую я нашел по твоей просьбе?
– Прошу прощения, что еще за фотография? – сонно спросил Уилл.
– Снимок вертолета.
Экран заполнился туманными, размытыми цветами. Снимок был сделан на старую цветную фотопленку «Kodak». Фотограф запечатлел динамичный момент: аэродром, все вокруг – в движении. Два вертолета взлетали, а еще один находился в воздухе, ближе к камере. Он накренился набок – шел на посадку. Тропические джунгли, которые были видны на дальнем плане, обрамляли асфальтовую посадочную площадку. Над верхушками пальм поднималось облако взрыва.
Вдоль нижнего края фотоснимка шла надпись «Битва за Плейку, Вьетнам/«New York Times», 14 сентября 1969 г.».
На переднем плане солдат бежал к садящемуся вертолету, спиной к камере. Высокий мужчина с широкими мускулистыми плечами: в армейских брюках и потертой кожаной летной куртке с тремя круглыми нашивками на спине.
На первой нашивке был изображен рыжий кенгуру, а под ним слова: «ВОЙСКА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ». Рядом была видна вторая нашивка – голова рыцаря в шлеме и слова: «ДАЛЬНЯЯ РАЗВЕДКА». На третьей нашивке был изображен силуэт вертолета и слова: АНЗВС/ВЬЕТНАМ. Ниже красовались те самые буквы и цифры, которые Уилл видел на куртке Дейва: ATD39Z.
Правая рука летчика была высоко поднята. Он не то приветствовал пилота вертолета, находящегося прямо над ним, не то подавал ему знак.
Пять растопыренных пальцев.
«Это пять».
В пещере Дейв не успел произнести этих слов – его забрал вендиго. Неужели он говорил это теперь, после случившегося? У Уилла радостней забилось сердце.
Его взгляд скользнул к двум черным игральным костям, лежащим на столе. Белые точки засветились. На глазах у Уилла кубики поднялись над крышкой стола и начали медленно вращаться… они вращались до тех пор, пока к нему не повернулись грани с двумя и тремя точками.
– Это пять, – прошептал Уилл. – И как хорошо быть живым.
Впервые с того момента, как он ушел из дома, он в это по-настоящему поверил.
Уилл вернулся взглядом к фотографии.
– Если я больше не увижу тебя, – произнес он, – спасибо тебе за все, дружище.
Син-апп Уилла спросил:
– Ты знал человека, изображенного на этой фотографии, Уилл?
– Еще как знал.
– Хочешь, чтобы я поискал для тебя еще что-нибудь о нем?
Уилл задумался.
– Да, – сказал он. – Попробуй разыскать женщину по имени Нэнси Хьюз. Она родом из Санта-Моники. Если она еще жива, ей должно быть слегка за шестьдесят. Я знаю только, что она служила в звании младшего лейтенанта в корпусе медсестер морского флота США во время войны во Вьетнаме в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году.
– Немедленно приступлю к поиску, – пообещал син-апп.
Краем глаза Уилл заметил, как что-то шевельнулось на кровати. Он повернул голову и посмотрел на записную книжку с заповедями, которую он оставил на постели. Ему показалось, или только что сама по себе перевернулась страница? Уилл подошел к кровати, и его взгляд упал на середину страницы.
№ 25: НЕ ТО ВАЖНО, ВО ЧТО ТЕБЕ ВЕЛЯТ ВЕРИТЬ: ВАЖНО ТО, ВО ЧТО РЕШИШЬ ВЕРИТЬ САМ. ВАЖНЫ НЕ БУМАГА И ЧЕРНИЛА, А РУКА, СЖИМАЮЩАЯ ПЕРО.
«И вот во что я решил верить, – подумал Уилл. – Единственное, о чем я не смог сказать своим друзьям: Дейв сказал, что Небытие жаждет убить меня, потому что я Посвященный. И каким-то образом в Небытии проведали об этом раньше, чем это стало известно Иерархии».
– Теперь я Посвященный, – прошептал Уилл. – И надо свыкнуться с этим.
«Если «шапки» боятся меня поэтому, то я дам им повод бояться меня еще сильнее. Если гады из Небытия думают, что они смогут сюда явиться и отобрать у нас нашу планету, им придется встретиться со мной. Я их остановлю и отомщу за родителей, за Дейва, за моих друзей. А если кто-то еще готов мне помочь – как тренер Джерико, к примеру, – что ж, кто знает, может быть, я тут не единственный Посвященный».
Планшетник издал негромкий звон. Внутри фотоснимка появился син-апп Уилла. Он оказался рядом с неподвижной фигурой Дейва.
– Только что поступило электронное письмо от Нандо, – сообщил двойник. – Это видеофайл.
– Открой его, пожалуйста, – попросил Уилл.
Фотография сменилась видеозаписью. Мгновение спустя Уилл увидел Нандо, который напряженно наговаривал текст в микрофон камеры мобильника:
– Уилл, я нашел кое-что такое, что тебе обязательно надо увидеть.
Нандо передвинул камеру к предмету, лежащему на столе. Это был черный медицинский саквояж, который он забрал из дома Вестов в Оджаи. Нандо показал Уиллу две буквы – инициалы, нанесенные золотой краской ниже ручки: «Х.Г.».
– Сумка была пустая, но я кое-что нашел на подкладке. Погляди-ка.
Нандо открыл саквояж и поднес камеру к небольшой метке, пришитой к подкладке. На метке было написано: «ВЛАДЕЛЕЦ ЭТОЙ СУМКИ».
Над прочерком старыми, выцветшими чернилами было вписано: «Д-Р ХЬЮ ГРИНВУД».
Уилл остановил изображение и уставился на него. Мысли у него в голове бешено метались. Зазвонил черный телефон. Уилл вздрогнул. На втором звонке он снял трубку.
– Алло.
– Уилл, директор Центра Рурк хотел бы встретиться с тобой, – сказала телефонистка. – В его кабинете, в Каменном Доме.
Рурк пожал руку Уилла и попросил его сесть на пухлый кожаный диван у него в кабинете. Напротив сел тренер Джерико, который уже был в кабинете, когда туда вошел Уилл. Рурк остался у горящего камина и приступил к рассказу.
Все десять задержанных членов клуба «Рыцарей Карла Великого» были исключены из школы и арестованы местной полицией по обвинению в похищении человека, пособничестве и заговоре с целью похищения и покушении на убийство. Такая же судьба ожидала всех остальных «Рыцарей», когда они будут найдены – например, Тодда Ходака. Рурк сказал, что он уже созвал экстренное заседание ассамблеи, на котором будет присутствовать вся школа. На этой встрече он собирался объяснить всем присутствующим, что произошло, и положить конец слухам, которые неизбежно начнут распространяться.
– Уилл, мне совершенно ясно, – сказал Рурк, – что в той поспешности, с какой ты реагировал на эти возмутительные события, ты, конечно, не задумывался о последствиях собственных действий. Большая часть которых была совершенно возмутительна.
Уилл бросил взгляд на Джерико, но тот был невозмутим. Взгляд Уилла скользнул к портрету на стене, на котором был изображен основатель и первый директор школы, Томас Гринвуд. Человек с портрета смотрел на него сверху вниз – торжественно, строго и мудро.
Рурк сел на край большого письменного стола напротив Уилла.
– Но эти поступки также были дерзки, самоотверженны и почти невероятно храбры, – сказал он. – Ты пережил потерю, величину которой не измерить никакими мерками. От того, как ты поведешь себя сейчас и в последующие месяцы, может зависеть вся твоя последующая жизнь. – Рурк указал на портрет на стене. – Доктор Гринвуд всегда говорил, что дело не в чернилах и бумаге, а в руке, которая держит перо.
Уилл вытаращил глаза. Двадцать пятая заповедь. Слово в слово.
Рурк произнес почти шепотом:
– Уилл, я навел справки о том офицере, который учинил тебе допрос в аэропорту в Мэдисоне. В ФАА не числится никакой «агент О’Брайен». Скажи мне, ты когда-нибудь видел этого человека раньше?
– Он – один из тех, кто гонялся за мной в Калифорнии, – ответил Уилл.
– Я так и думал, – кивнул Рурк и посмотрел на Джерико. – Пока мы точно не установим, что происходит, я бы хотел, чтобы ты соблюдал строгий режим: к девяти вечера ты должен находиться в своем отсеке – без исключения, каждый день. Ответственным за твою безопасность я назначаю тренера Джерико. Здесь тебе нечего бояться. Я обещаю тебе: ничего плохого с тобой не случится.
Глаза Рурка смотрели на него с такой добротой, что Уилл не выдержал и отвел взгляд.
– Спасибо, – хрипло выговорил он.
Рурк положил руку ему на плечо.
– На свете есть вещи более страшные, чем ты можешь себе представить. Вещи, с которыми юноша твоего возраста никогда не должен встречаться – а уж тем более в одиночку. Но в жизни нам дано две семьи. В первой мы рождаемся и связаны с ней кровными узами. Вторую мы встречаем на жизненном пути, и она готова отдать свою кровь за нас.
Уилл посмотрел на Рурка, перевел взгляд на Джерико.
– Таких людей ты нашел здесь, – сказал Рурк.
Тренер Джерико вытащил из кармана небольшой кожаный кисет и протянул Уиллу. Уилл взял кисет и раскрыл его. Ему на ладонь упала маленькая фигурка сокола, выточенная из твердого камня.