– Я сама могу, – пробурчала Марья.
– Можешь, – согласился он, но продолжил свое занятие.
Не удержавшись, Свят развернул одно из посланий и пробежал строчки взглядом. Снова мертвецы. Сколько он себя помнил, Святой Полк пытался прогнать нечисть из безымянных земель, но лишь однажды их действия привели к успеху – в тот год ведьмы были изгнаны в Черную Падь. Тогда всем казалось, что беда миновала. Как же они ошибались.
– Прочти все, – сказал Свят, поднимаясь, – и разложи по стопкам. Мертвецов в одну, ведьм в другую…
– Я поняла. – Марья принялась разворачивать послание.
– Можешь сесть на мое место. Я все равно ухожу.
– На твое… место? – промямлила Марья.
– Да, прямо на этот стул. – Он-то знал, насколько тот неудобный. – Это всего лишь место, Марья.
Она задумчиво кивнула, Свят жестом поторопил ее. Девчонка обошла стол, прикоснулась к обивке стула пальцами, постояла немного и только потом осторожно уселась на краешек.
– Если кто-то придет, спроси его имя и что ему нужно. Можешь записать, если найдешь чем.
– А мне ничего не будет? – спросила Марья. – За то, что я на твоем месте сижу.
– Скажи, что это мое личное распоряжение. Скоро вернусь.
Он закрыл за собой дверь, но запирать не стал – мало ли что. Знал бы, что сумеет отлучаться, когда вздумается, давно бы нашел человека, которого можно заставить проводить весенние дни в душной комнате.
Впрочем, Марья и без того оказалась не такой бесполезной, как ему думалось, – по утрам она приносила письма, напоминала Святу, когда следует спуститься к обеду, передавала распоряжения от его имени. Разве что на занятиях дела у нее шли не так хорошо.
Есть люди, которые будто бы рождены для того, чтобы держать меч. Варна такой была, и он сам из той же породы. Ей недоставало силы, а ему – упрямства, оба в конце концов нашли способ с этим справиться. Марья же с мечом выглядела скорее смешно, чем угрожающе. Самая большая ее беда заключалась в том, что девчонка боялась по-настоящему ранить того, на кого нападает. Не было в ней природного желания убивать, она скорее смиренно голову подставит, чем причинит кому-то вред. И с этим нужно было бороться, иначе ей в этом мире не выжить.
Злата в его комнате не оказалось. Свят выглянул в окно и сжал кулаки. Он знал, где пропадает брат, но никак в толк не мог взять, чем того Рослава приворожила. Неужто и правда заколдовала? Как Злата может тянуть ее гнилая натура? Как его не тошнит от одного вида ведьмы?
Свят спустился вниз, вышел из общего дома и направился к зданию, в котором обосновался орден Святых Сестер.
У входа его встретили две хмурые Светозарные. По лицам было видно, что они под пятой у Рославы, либо заколдованные, либо по собственной воле к ковену примкнувшие. Неужели каждая женщина в Полку теперь с ними?
– Кого я вижу.
Он остановился на пороге мастерской. Рослава выпрямилась, отошла от подопечной и вопросительно посмотрела на него.
– Нужно поговорить.
В центре комнаты стояла уродливая скульптура, изображающая не то черта, не то еще какого-то беса. Вокруг расположились святые сестры, перед каждой лежала доска для рисования. Между двумя женщинами – улыбающейся светловолосой и угрюмой рыжей – сидел Злат. Он собрал волосы в высокий пучок и усердно рисовал. Сестры то и дело странно смотрели на него и многозначительно переглядывались.
– Я тебя слушаю. – Рослава вышла из мастерской, но оставила дверь приоткрытой. – Решил наконец присоединиться?
– Почему мой брат постоянно находится при тебе? – хмуро спросил Свят.
– Сам спроси у него. Злат, золотце, – она поманила его пальцем, – будь ласка, подойди.
И тот подошел, словно послушный щенок, разве что хвостом не завилял.
– Оставлю вас, дела семейные. – Рослава потрепала Злата по щеке и одарила Свята загадочной улыбкой, прежде чем уйти.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросил Свят, едва ведьма скрылась за дверью.
– Учусь среди людей жить, – просто ответил Злат.
– Сначала ты отказываешься спать в моем доме, потом начинаешь хвостом за Рославой увиваться, – Свят навис над братом, – что дальше? К ковену присоединишься?
– Если ты пожелаешь. – Злат мягко оттолкнул его от себя. – Не хотел напоминать, но ведь я здесь только ради тебя. Откажись ты идти с ведьмами, я бы остался с тобой. Я сделал то, чего тебе хотелось, но ты все равно недоволен. Что от меня надо, чтобы ты был счастлив?
– Не проводи время с Рославой.
– А с кем мне проводить время? Она внимательна ко мне, помогает понять, как устроен этот мир, знакомит с другими людьми…
– Она не человек! – рявкнул Свят и тут же понизил голос: – Она ведьма, Злат.
– Как и наша мать, – парировал тот.
– Мы не знали ее, и это к лучшему.
– Тебе так кажется?
Свят понимал, что слово «ведьма» для Злата уже не пустой звук. Пусть брат и не жил в этом мире, он успел насмотреться на Рославу и подобных ей, значит, шел за ними по своей воле. Но поверить в это Свят никак не мог.
– Ты постоянно занят, – продолжал Злат, – что мне остается делать? Сидеть в книгоположнице? Одному? Я почти тридцать лет провел в одиночестве, брат, и никому не пожелаю испытать этого.
– Ты мог выбрать кого угодно, – устало сказал Свят, – но выбрал змею, которая сдавливает своими кольцами и Полк, и церковь, и все безымянные земли.
– Остальные или боятся меня, или заискивают передо мной, потому что я брат главы Святого Полка. – Злат сложил руки на груди. – Я ожил, но остаюсь твоей тенью.
– Это не так.
– Так! Даже когда тебя нет рядом, все только и говорят о тебе. Светозарные – потому что ты их глава, простой люд – потому что ты «тот самый Светозарный», Рослава – потому что… – Злат осекся.
– Потому что? – Свят прищурился.
– Потому что ты нужен ведьмам, – нехотя закончил брат.
– Мы две части единого целого.
– Это тебе так кажется, Рослава думает иначе.
– Так ты спрашивал? – Свят снова сделал шаг к брату, но на этот раз тот не отступил, и они едва не столкнулись лбами.
– Конечно спрашивал! – глаза Злата стали злыми. – И об отце нашем тоже, и о матери, обо всем, что тебя совершенно не волнует!
Они сотню раз начинали этот разговор и ни разу не закончили его, не обругав друг друга.
Он думал, что Златослав станет его плечом, поддержкой, надежным тылом, что вместе они сумеют противостоять злу, но вместо этого брат рисовал в компании ведьм и с удовольствием подчинялся Рославе.
Свят уже не мог вспомнить, зачем искал его. Сейчас ему казалось, что все должно было оставаться так, как повелось, что Злату не следовало покидать Навь. С ним было сложно, невыносимо, они не стали друзьями, в брате Свят видел все то, от чего так старательно открещивался: желание потакать своим слабостям, одержимость, излишнюю чувственность, которую в самом Святе на корню подавил Гореслав.
Возможно, то, что мертво, должно оставаться мертвым.
– Тебе ведь не нужно объяснять, почему ведьмы опасны для рода человеческого? – спросил Свят.
– Оглянись вокруг, – фыркнул Злат. – Люди сами свернули с пути истинного, ведьмам даже не пришлось ничего делать.
– Это не твои мысли.
– Мои, брат. – Злат дерзко выпятил подбородок. – И знаешь, на твоем месте я бы позволил тем двоим сгнить или спас бы только девчонку. Она бы поплакала, а ты бы успокоил ее в своих объятиях. Может, этого она от тебя и ждала? А ты снова все испортил.
Святу стоило больших усилий не ударить его. Он сжал кулаки, стиснул зубы и пошел прочь, жалея, что вообще решил найти брата. Чего можно ожидать от существа, тридцать лет прожившего в Нави в компании обезумевшего материнского духа? Злат испорчен, испорчена сама его суть. Жаль, что Свят не заметил этого раньше.
– Беги! – выкрикнул Злат ему вслед. – Ты всегда убегаешь! И от меня, и от себя, и от Варны!
Свят мог достать меч и заставить его замолчать. От этих мыслей на душе стало тепло, но затем он устыдился их. Нет. Злата еще можно исправить. Если бы Свят уделял брату больше внимания, если бы не позволил Рославе проводить с ним столько времени, Злат бы сумел стать другим.
Но в ведьме ли дело? Злат говорил ему странные вещи даже по пути в их родную деревню. Он предлагал убить Дария.
«Что б меня, – подумал Свят, поднимаясь в рабочую комнату, – нужно было оставить его в Нави».
Марья вскочила с места, едва он переступил порог. Свят окинул взглядом ровные стопки посланий и сказал:
– Бери меч. Жду тебя на дальней площадке.
– Сейчас?! – Она опешила.
– Быстрее.
Обычно они занимались вечером, но ему просто необходимо было выпустить пар. Никто из Светозарных не должен видеть его в таком состоянии, но раз от Марьи никак не избавиться, пусть она поможет ему.
Он скинул плащ, расстегнул ворот рубахи, собрал волосы в косу и убрал ножны подальше – от греха. Конечно, занятия на деревянных мечах Свят давно перерос, но давать Марье в руки настоящее оружие пока было слишком опасно – никого не победит, зато себе пальцы поотрезает запросто.
– А если нас кто-то увидит? – Марья ступила на площадку и нехотя взялась за меч.
– Ты должна думать не об этом. – Свят направил на нее свое оружие. – В стойку!
Она двигалась слишком медленно и совсем не умела нападать. Марья боялась собственного меча.
– Нападай, – приказал Свят.
Она неловко махнула клинком, сделала безобразный выпад, он отступил, ударил по ее мечу – и Марья едва не упала. Выпрямившись, она предприняла еще одну попытку, которая оказалась еще хуже предыдущей.
Свят с тоской отметил, что выпустить пар с таким противником точно не получится.
Впрочем, злость уже начала сменяться чувством спокойного смирения. Злат такой, каков он есть; в конце концов, брат – единственный человек, с которым Свят связан кровью, а семью, как известно, не выбирают.
– А со мной сразишься?
Не веря собственным ушам, Свят обернулся и встретился взглядом с ледяными глазами Гореслава.
Он стоял, огромный, словно скала, и заслонял солнце. В лице Гореслава не осталось ничего от человека, которым он когда-то был, и сколько бы Свят его ни рассматривал, не мог понять, покойник перед ним или нет.