– Может, и мы сходим? – спросила Радомила.
– Будет тебе глупостями заниматься, – отмахнулся Ждан. – Давай лучше следы бродяг тех поищем, пока все на службе.
На том и порешили. Радомила легко с мужем согласилась, потому что в церковь идти ей самой не слишком хотелось. После разговора со Светозарным совсем на душе муторно стало.
До церкви дошли с горожанами, хотели уже мимо пройти, как вдруг увидели женщину, бьющуюся в руках двух мужиков.
– Оставьте ее! – вмешался Ждан. – Отпустите!
– Ты кто такой вообще? Иди куда шел, – посоветовал ему мужик.
– Это местная блаженная, – пояснил второй, – мы ее домой отведем, и все будет…
– Не троньте меня!
Женщина со всей силы на ногу одному из мучителей наступила, тот принялся ругаться, ослабил хватку, она вырвалась и за спиной Ждана спряталась.
– Защитите меня! – взмолилась женщина. – Вовек вашей помощи не забуду!
Радомила кивнула. Не похожа незнакомка на блаженную, а вот громил проучить не помешает.
Ждан вытащил меч из ножен, блеснула сталь. Люди вокруг столпились, уставились на него. Мужики попятились, не решились нападать, махнули руками и в церковь пошли, бурча проклятия под нос.
– Спасибо вам. – Женщина выпрямилась.
– За что они тебя? – спросила Радомила, разглядывая незнакомку.
– За правду, – вздохнула та. – Нельзя им в церковь ходить, никак нельзя.
– Почему это? – Ждан убрал меч.
– Видение мне было, – буркнула женщина. – Только не вынимай меч, охотник, не ведьма я! Не ведьма. Просто вижу чуть больше, чем простой человек.
Радомила нахмурилась. Будь незнакомка ведьмой, не стала бы к охотникам за помощью обращаться, но ведь и врать может, кто ж ей запретит?
– А кто ж ты тогда? – спросил Ждан.
– Ладой меня зовут. Ведающая я. От бабки мне передался дар: во снах вижу будущее, но исправить никогда ничего не могу.
– И что тебе привиделось? – Радомила огляделась. – Пойдем, посидим в тени.
Они отошли от церкви и сели на покосившуюся лавку. Лада долго край сарафана мяла, а потом выпалила:
– Не божья это церковь! И ничего хорошего нет под ее крышей. И людям в ней будет худо, ой как худо. Много боли во сне я видела.
– А подробнее? – Ждан и Радомила встревоженными взглядами обменялись.
– Ничего не могу больше сказать. Мне вообще не стоит болтать об этом, но как по-другому людей защитить? – Лада руками всплеснула. – Не знаю, что делать, как отвадить их от церкви.
– Ведьмы нынче преследуются, – сказала Радомила, – а ты без страха к нам подошла. Почему?
– Потому что добрые вы люди. И в чреве твоем ребенок. Неужели убьешь меня?
Радомила удивленно уставилась на ведающую. Надо же, угадала! Неужто и правда видит больше, чем человеку положено?
– Как ты узнала? – спросила она.
– Снова скажете, что я ведьма. – Лада рукой махнула. – Хотя чего уж, называйте как хотите. Видно же, у тебя все на лице написано. И ходишь ты осторожно, и живот нет-нет, да придержишь рукой. Да и сон я видела, что придут в город люди, одежды их были темными, а у одной в чреве словно солнце горело.
Радомила руку к животу прижала.
– Слышала про коров-то? – вдруг спросил Ждан. – Не знаешь, кто с ними это сделал?
– Знаю, конечно. Но кто меня слушать станет? – Лада снова тяжело вздохнула. – Не люди то были, а покойники. Идут они куда-то, много их. Сила какая-то влечет их вперед. Мне в ту ночь так страшно было, как никогда в жизни, а местные сказку придумали, мол, бродяги напали на стадо. Бродяги! Можете себе представить, чтобы человек корову голыми руками разорвал? То-то же.
– И куда потом они делись? Покойники-то, – спросил Ждан.
– Не знаю и знать не хочу. Может, попались им на пути те Светозарные, что иконы привезли. А может, спят где-то под землей. Жуть берет, как подумаю об этом, а ведь вы на них еще и охотитесь. Без руки-то сложно, поди? – Лада с жалостью посмотрела на Радомилу.
– Сносно, – ответила та.
– Я бы помочь могла, если бы руку привезли. – Лада задумчиво смотрела на пустой рукав Радомилы. – Но чувствую, давно это случилось.
– Да и руку мою Лихо сожрало. – Радомила попыталась улыбнуться. – Всякое на охоте случается. А ты лучше всякому встречному не рассказывай о том, что у тебя бывают сны вещие. Есть в рядах Мрачного Взвода слишком уж ярые охотники.
– Да не ведьма я! – раздраженно сказала Лада. – Ведьмы зло творят, со Зверем якшаются, а я никогда душу ему не открывала, в праздники черные сижу в доме, солью пороги обсыпав. Не хочу я души лишиться.
– И сила тебя не прельщает? – спросила Радомила.
– Сила должна во благо использоваться.
– Не верю я тебе, – прямо сказал Ждан, – но на суд в Ясностан мы тебя не повезем, конечно. Пока не узнаем, что ты темные дела творить начала.
– Не узнаете. Думаете, не приходили ко мне бабы с яркими глазами? Не предлагали мне к ним примкнуть? – Лада усмехнулась. – Но я всех отвадила. Одну водой окатила, другую лопатой по хребту огрела. Но последняя жуть страшная была! Почти уговорила меня, представляете? Такие речи у нее были сладкие, такие обещания заманчивые, меня словно околдовали. Но я все равно выстояла, не позволила ей себя в лоб поцеловать. Идти мне пора, – вдруг спохватилась женщина. – А вы подождите, увидите, что с местными станет. Только на это время нужно.
Ушла Лада, а Радомила со Жданом долго ей вслед смотрели.
– И так бывает, – выдохнул муж.
– Не веришь ей?
– Нет. Но и зла от нее не чувствую. Да и местные называют ее блаженной, а не ведьмой, так что пока причин переживать нет. Но кто знает, что с ней будет через год?
Радомила кивнула, соглашаясь.
Охота на ведьм ей никогда удовольствия не доставляла, ведь куда проще убивать неразумную нечисть. Ведьма же, какой бы она ни была, остается женщиной, человеком, пусть и с пустым нутром. Головорезам Дивы наверняка нравилось загонять колдушек как диких зверей, но они с мужем всегда пытались по-человечески с ними обходиться.
Радомила снова прижала руку к животу. Получается, солнце Лада увидела? Пусть это будет хорошим знаком, может, ребенку легкая жизнь достанется, без чудовищ и кошмаров, без охоты и бесконечных скитаний.
Они еще немного посидели, потом встали и по Заречному прошлись. Всюду тишь да гладь, порядок. Может, и впрямь ничего плохого здесь не происходит? Покойники бродячие и прежде им встречались, всего-то и нужно найти стадо и сжечь его.
– Очередная беспокойная весна наступила, – вдруг сказал Ждан.
– И ее переживем.
– Мы давно выяснили, что, пока мы вместе, нам все под силу.
Радомила взяла мужа за руку и улыбнулась ему. Если и было в ее жизни что-то хорошее, так это встреча со Жданом. Столько лет прошло, а их чувства только крепче стали, и ни разу она не пожелала себе другой судьбы.
Пробили колокола, люди вышли из церкви и стали расходиться кто куда. Радомила и Ждан вернулись на постоялый двор, взяли еды и обедать сели. Сами не заметили, как весь зал оказался заполнен праздно болтающими мужиками и бабами. Они ели, обсуждали службу, руками размахивали, медовуха и пиво лились рекой.
– Разве новый Бог не обещает кару неотвратимую за обжорство? – пробормотал Ждан. – Погляди, как жадно едят.
Радомила принялась людей вокруг рассматривать.
За одним столом сидел мужик с круглым животом, мясо руками рвал, жир стекал по бороде. А рядом с ним совсем молодые ребята на еду набросились так, будто голодали несколько дней.
– Может, они пост держали? – Радомила пожала плечами. – Ты в чужую тарелку-то не заглядывай. Их Бог им все простит.
Разговоры всё громче становились, несколько человек ссору затеяли, один мужик другого за грудки схватил и принялся трясти. Ждан хотел вмешаться, но Радомила жестом его остановила. – Взвод, может, и должен людям помогать, но только с нечистью. Нечего жизнью рисковать из-за перебранки незнакомцев. А если у кого из них нож за поясом окажется?
– Прежде ты меня не останавливала, – недовольно сказал Ждан.
«Прежде я не носила под сердцем твоего ребенка», – хотела сказать Радомила, но смолчала.
Дерущихся выставили за дверь, из окна видно было, что мужики повалились на землю и принялись мутузить друг друга кулаками. Несколько человек следом за ними вышли, кругом обступили драчунов, но разнимать их не торопились, наоборот, кричали, подначивали.
– Не думала я, что здесь такие люди живут, – пробормотала Радомила. – Никто руку помощи не протянул, ты посмотри, только глазеют.
– Своя рубашка ближе к телу, – глубокомысленно изрек Ждан. – Пойдем отдохнем, солнце садится, а завтра вставать ни свет ни заря.
Они поднялись под самую крышу, вошли в крошечную комнатку и кое-как уместились на узкой кровати. От матраса свежим сеном пахло, одеяло оказалось удивительно мягким, Радомила только голову на подушку успела положить и тут же уснула.
Проснулась она в ночи, за окном была темень, хоть глаз выколи, тишина стояла, но сердце в груди птицей билось. Радомила прислушалась и скорее почувствовала, чем услышала, детский плач. Она быстро встала, натянула сапоги и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
На улице не было ни души, только где-то в темноте ребенок плачем заходился. Радомила смело шла вперед, сжимая меч. Пусть левой рукой сражаться все еще казалось непривычно, но ведь нужно когда-то начинать?
Она была готова увидеть что угодно – хоть черта лысого, но вместо нечисти обнаружила только озлобленную женщину и девчонку лет шести. Малышка плакала, ручонки прижимала к груди, а мать снова и снова ее по щекам лупила.
– Маменька, – причитал ребенок, – за что? Что я сделала?
Баба молчала и знай себе дочь по щекам охаживала. Не выдержала Радомила, вышла из темноты и схватила нерадивую мать за руку.
– Хватит!
Ребенок притих, а баба вытаращилась на Радомилу, глаза большие, круглые, блестели словно стеклянные.
– Ты что это делаешь? – Радомила как следует встряхнула незнакомку. – Убить ребенка решила?