— Я скажу Никите, чтобы он резал тебя долго, парни запишут твои визги на память, будем слушать их долгими вечерами, — прошипел помещик.
— Я убью парней быстро, — ответил я. — Их трое, а у меня еще есть дела.
Нарышкинский стадион производил незабываемое впечатление. Создатели явно вдохновлялись видом летающей тарелки и фантастических фильмов конца прошлого века. В Казани построили здание цирка по схожему дизайну, но оно было куда менее масштабным. Для дуэлей было отведено отдельное помещение размером со школьную спортивную площадку. Позаботились и о местах для зрителей, отделенных от поля боя толстым пуленепробиваемым стеклом. Странно, что оно сохранило прозрачность, наверное, его регулярно полируют.
Зал был полон. Масса незнакомых лиц, по всей видимости — представители благородного сословия. Хотя в этом мире дворяне и купцы слились воедино, и каждый хозяин крупного бизнеса автоматически получал титул.
Я думал об этой дуэли как о небольшой камерной схватке вдали от любопытных глаз. Как я и говорил Никите, мы должны были прийти ранним утром на лесную поляну или под стены древнего разрушенного кремля, только мы и секунданты. Внезапно я оказался в роли звезды на рок-концерте.
— В провинции мало развлечений, — угадал мои мысли мент Сашка. — А тут драка «один против троих», о вас будут судачить дольше, чем о разводе поп-дивы.
Это меняло мои планы, уже нельзя было быстро и просто отрезать головы мажорам, придется играть в поддавки на публику.
К нам подошел полноватый мужчина в сиреневом блейзере с блестками. Я бы охотно представил его ведущим дискотеки восьмидесятых, но что он делает на полигоне, я не понял. Но потом вспомнил фильм «Бегущий человек» с Арни в главной роли, и все встало на свои места.
Человек в блестящем пиджаке подошел к нам.
— Андрей Владимирович Васнецов, я полагаю?
— Да, это я.
— Бобровский Виталий Вениаминович, распорядитель поединков, к вашим услугам! — любезно поклонился он мне.
— Приятно познакомиться! Позвольте представить вам Александра Петровича Вронского, моего секунданта.
— Капитан Вронский, — Сашка протянул руку распорядителю, которую тот и пожал.
— С вашего позволения надо решить несколько технических вопросов. Во-первых, выбран поединок на мечах-катанах.
Распорядитель посмотрел на меня ожидающе, я согласно кивнул, чтобы не затягивать шоу.
— Имеете ли вы меч надлежащего качества?
— У меня есть хорошая катана.
— Позвольте взглянуть?
Я протянул ему меч Пижонова, тот повертел его в руках, потрогал лезвие, взмахнул пару раз и вернул мне.
— Достойное оружие, я в некотором смысле поражен, мне говорили, что вы сможете не найти надлежащего оружия.
— Они ошибались!
— И это замечательно! Вопрос второй, вам предстоит три поединка, один за другим. Порядок будет утвержден прямо сейчас путем жеребьевки в присутствии секундантов обоих сторон.
— Хорошо.
— Поскольку ваши противники вызвались быть секундантами друг для друга, есть небольшая вероятность, что последний дуэлянт останется без такового. Извините, за слово «небольшая», но шансы вашей победы во всех трех поединках с опытными противниками не чрезмерно велик.
— Но он есть, — улыбнулся я.
На самом же деле мне начинал надоедать этот формальный разговор, я прибыл сюда драться, а не болтать, но нужно было поддерживать реноме Васнецова, да и сам я предпочитал оставаться вежливым, пока это было возможно.
— Безусловно! — воскликнул распорядитель. — И если все же такое случится, ставлю вас в известность, что роль секунданта противной стороны я возьму на себя. На этом этапе роль сугубо техническая.
— Не возражаю, — кивнул я.
— И последний вопрос, по порядку, а не по важности! Я хотел бы выслушать ваши пожелания о целях поединка.
— Разве это не очевидно? Цель — победить. И конечно же смыть кровью оскорбление.
— Это верно! Но есть разные признаки окончания поединка. Первая кровь, потеря боеспособности, смерть.
— Ах вот вы о чем. Я предлагаю потерю боеспособности.
— Я передам предложение вашим оппонентам, но напомню, что вызывающая сторона имеет право на окончательное решение. Требуется участие вашего секунданта. Александр Петрович, прошу вас следовать за мной.
Я только теперь заметил троицу, тусовавшуюся в зрительном зале среди каких-то размалеванных девиц. Ну точно, футболисты среди чирлидерш.
Распорядитель подошел к ним, они что-то обсуждали пару минут, потом Бобровский и Сашка вернулись ко мне.
— Вызывающие стороны настаивают на поединке до смерти.
— Дебилы! — вставил свои пять копеек Сашка.
Я помимо воли хищно улыбнулся.
— Так тому и быть.
Глава 27
Дуэль началась.
— Прошу на арену, — распорядитель приглашающе взмахнул рукой.
Мы с Сашкой вышли в центр площадки. Вскоре к нам присоединилась троица.
— Я обязан предложить вам примирение! — пафосно воскликнул Бобровский. — Господа, не угодно ли забыть обиды? Напомню, согласно вашему решению, исход всех поединков смертельный.
— Что, Васнецов, намочил штанишки? — хохотнул Никита. — Давай, проси хорошенько, может быть, мы тебя и простим.
— Мне не в чем извиняться, господа, — ответил я подчеркнуто вежливо. — Я убью вас с чистой совестью.
— Тогда сдохни, недоносок, — Никита повернулся к распорядителю. — Никакого примирения. Деремся.
— Остальные дуэлянты решили так же?
— Деремся! — взвизгнул Ерофеев.
— Деремся! — эхом пробубнил Костецкий.
— Бои состоятся. Согласно жеребьевке, первый поединок выпал господину Ерофееву, второй — господину Филимонову, третий, соответственно, — господину Костецкому. Прошу секундантов пройти в кабину наблюдателей.
Сашка ободряюще похлопал меня по плечу. Затем, вместе с ухмыляющимся Филимоновом и Костецким, а также самим распорядителем они удалились в небольшой аквариум из такого же бронированного стекла.
Мы остались на арене вдвоем. Я воссоздал в памяти картину, открывшуюся нам с Соней, когда мы вошли в пентхаус. Филимонов открыл нам дверь. Костецкий наливал в бокал что-то зеленое. Именно Ерофеев сидел на диване с голой девочкой на коленях. Виновен!
Мысль о Соне вызвала у меня приступ почти неконтролируемого гнева. Пришлось напомнить себе, что я решил поиграть в поддавки. Я — слабый ботан, и все мои сегодняшние победы — чистое везение новичка.
В юности я смотрел фильм с Джеки Чаном «Пьяный мастер». Забавная техника, но меня учили ее вариации, которую можно было бы назвать «Неуклюжий мастер». На самом деле довольно часто приходится притворяться неумехой. Правда, я не пробовал так играть с мечом, только ножевой и кулачный бой, но думаю, что справлюсь.
Я обнажил катану, ухватив ее нарочито неправильно. Ерофеев, призер и медалист, довольно усмехнулся, глядя на мою «неграмотную» стойку, и, держа меч по всем законам мастерства, ринулся на меня с криком. Вообразил себя, наверное, самураем.
Я побежал ему навстречу, будто мечтая напороться на его жало, но в последний момент что-то пошло не так, я споткнулся, припав на одно колено и чуть не выронив катану. Клинок Ерофеева прошел мимо, чуть-чуть задев мне правое плечо.
Когда мы только прибыли на стадион, мне предложили купить фехтовальную форму. Я был одет в обычный костюм, так что с радостью принял предложение. Мне выдали белоснежный комбинезон, вполне удобный.
Сейчас на белой ткани заалел разрез, из которого потекла струйка крови. Очень красивое зрелище, надеюсь, нас снимают.
Ерофеев хотел рубануть меня сверху, а я, пытаясь встать, подвернул ногу, и грохнулся на землю, завалившись на левый бок, снова чудом увернувшись от клинка.
Я начал неуклюже вставать, а Ерофеев, пользуясь моментом, махнул мечом горизонтально, желая отрубить мне голову. Однако, меня опять подвела нога, отчаянно размахивая руками, я попытался удержать равновесие, даже не знаю, как моя катана оказалась между ребер Ерофеева. Ну не сам же я загнал клинок точно в сердце, куда уж ботану.
На арене завозились служители, убирая тело. Я, слегка прихрамывая, направился в сторону наблюдательной кабины.
— Тебе это с рук не сойдет, — прошипел Никита.
Сашка похлопал меня по плечу.
— Молодчина.
— Вам нужен перерыв? — поинтересовался распорядитель. — Желаете промочить горло? Показаться врачу?
— Нет, — ответил я, симулируя моральное и физическое истощение. — Давайте продолжим.
Я вышел на арену, Никита выскочил вслед за мной, как пробка из бутылки.
Он раскрутил катану над головой, воображая себя грузовым вертолетом. На самом деле что он, что его покойный приятель-фальцет, были для меня слишком тормознутыми, даже не растрачивая ликвор, я смотрел на них как в замедленной съемке, этакий затянувшийся буллит-тайм.
Продолжая клоунаду, я побежал к «вертолету», размахивая катаной, и как бы случайно подставил ее под удар «лопасти». Винт остановился. Никита мгновение изумленно смотрел, как я удерживаю его меч, а потом, хмыкнув, размахнулся и ударил по катане со всей силы. Он никак не мог поверить, что я смог разжиться приличным мечом, а не той ерундой, что продавалась в «Кольчуге» у Маузера на витрине.
Его охватил настоящий шок, когда вместо того, чтобы сломать мою «недожелезку», его хваленая катана сама разлетелась на куски. Удивление было недолгим, Отброшенный его же ударом, вампирский меч срубил Никите голову.
Я направился к будке наблюдателей, все так же показательно хромая. Кровь уже текла не только по рукаву белой формы. Я весь был покрыт кровью, своей и Филимоновской.
Войдя в кабину, я ткнул катаной в сторону Костецкого.
— Идем. Твоя очередь.
Под ногами медалиста и чемпиона растеклась лужа.
Расхохотавшись, я не стал убивать последнего из троицы, позволил ему публично принести извинения. Сашка собрал трофейные клинки, так здесь было принято. Жаль, что меч Никиты не удалось сохранить, Маузер неплохо бы на него заплатил. Но не беда, на мой век денег хватит.