Мне не нужно было думать.
Я знала.
И ему тоже следовало знать.
Я не ложусь спать. Я сижу, прислонившись спиной к изголовью кровати. Как мне теперь вообще здесь оставаться? Я не представляю, как смогу проучиться еще три сезона, все время тоскуя по нему, видя его ежедневно и вспоминая выражение его лица, когда уходила.
Кто-то стучится в дверь. Я распахиваю ее, вопреки всему надеясь, что это Уилл. Надеясь, что он принял иное решение, чем то, к которому он, казалось, склонялся ранее этим вечером.
На пороге стоит Джессика. Ее тушь размазана, а на платье что-то пролилось. Она проталкивается в мою квартиру мимо меня, и, будучи в шоке, я ей никак не препятствую.
– Я бы пригласила тебя войти, – говорю я, обретая дар речи, – но ты уже сама позаботилась об этом.
– Я все знаю, – шипит она, сузив глаза. – Я знаю о тебе с Уиллом.
Хотя вся моя жизнь полна блефа и лжи, в этот раз все не так просто, потому что не мне придется расплачиваться, если все пойдет наперекосяк. Я пытаюсь принять скучающий вид, но понятия не имею, удается ли это:
– Тут нечего знать.
– Я проследила за вами! – кричит она, и я слышу дрожь в ее голосе. – Я видела, как он бросился за тобой на банкете, и последовала за ним. И уж поверь мне, вы были далеко не тихими.
Мое сердце начинает бешено колотиться, но все же я сразу принимаюсь придумывать оправдание. Сейчас есть только ее слово против нашего. Ее история не имеет никакого веса, если я сама ее не подтвержу.
– Понятия не имею, о чем ты. Я ходила в туалет. Куда ходил Уилл, я не в курсе.
– Ах ты, лживая маленькая сучка, – говорит она.
А затем толкает меня.
Я чувствую ярость внизу живота, доставшуюся мне от отца, и все-таки, ради Уилла, я отталкиваю прочь эту тьму. Я не могу позволить себе усугубить ситуацию…
– Я не знаю, как много тебе известно обо мне, – произношу я, впиваясь ногтями в свои ладони, – но могу гарантировать, что если ты еще хоть пальцем меня тронешь, то пожалеешь об этом.
Она скрещивает руки на груди и заходится гневным смехом:
– Жалеть будешь ты. Знаешь, сколько у меня на него компромата? У меня есть фотографии, на которых он подвозит тебя к твоему дому в семь утра. Ты пила с ним, хотя тебе еще не было двадцати одного. Я сама была свидетелем. Кроме того, я достала счета за гостиницу – у вас, черт побери, были смежные номера! Давай-ка посмотрим, будет ли он тебя по-прежнему хотеть, если на следующей неделе его уволят из-за тебя.
Мне становится дурно. Она загнала его в угол, и это полностью моя вина. Все, что мне остается, – сказать правду… Хотя еще есть небольшой шанс, что ее удастся переубедить.
– Если он тебе хоть немного небезразличен, – шепчу я, – ты не поставишь под угрозу его работу. Ты же знаешь, что им действительно нужны эти деньги.
– А если он тебе хоть немного небезразличен, – Джессика выгибает бровь, – ты оставишь его в покое. Ты действительно считаешь, что сделаешь его счастливым? Подумай сама, сколько у тебя проблем. Можешь ли ты честно сказать, что ты та девушка, с которой ему следует провести свою жизнь? Та, с кем ему было бы лучше растить детей? Просто задумайся о том, как ты рисковала его карьерой, втягивая Уилла в свои проблемы. Разве это любовь, Оливия?
Мне хочется просто послать ее, но я не могу отрицать, что в ее словах есть смысл. Мой перевод в УВК совсем не пошел ему на пользу. Разумеется, я не смогу сделать его таким же счастливым, каким он будет с кем-то другим – с кем-то уравновешенным, из хорошей семьи и, ну, не сумасшедшим.
Я чувствую, словно стою на краю обрыва и единственное, что мне остается, – это прыгнуть, поэтому, тяжело вздохнув, я готовлюсь к прыжку.
– Чего ты от меня хочешь?
– Это же очевидно, – отвечает Джессика. – Я хочу, чтобы ты исчезла.
Глава 60
Уилл
Когда я подъезжаю к дому Питера, он и сам как раз останавливает машину на подъездной дорожке.
В любой другой день мне бы показалось странным, что он успел куда-то съездить и вернуться в такую рань, но прямо сейчас у меня голова больше занята собственными проблемами. Он бросает на меня всего один взгляд и спрашивает:
– Дай угадаю, это как-то связано с твоим долгим отсутствием во время банкета?
Я приподнимаю бровь:
– Кажется, тебе уже известно, зачем я здесь.
– Уилл, только идиот мог, глядя на вас двоих прошлым вечером, не увидеть правду. – Он открывает входную дверь и кивает мне, приглашая войти. – Не нужно рассказывать мне, что произошло, я не хочу об этом знать. Я догадываюсь, что что-то случилось, но если ты мне расскажешь, то это изменит то, как мне придется реагировать. Понимаешь, о чем я?
Я понимаю. Если расскажу ему, что мы переспали, университет начнет расследование. Везде будет фигурировать мое имя, и ее тоже. Ее стипендия может оказаться под угрозой.
Я проглатываю все свои признания, которые уже заготовил.
– Я хочу подать заявление об уходе. Не знаю, как, черт возьми, я буду поддерживать маму, но я больше не в состоянии выполнять обязанности тренера.
– Я приму твое заявление, – кивает Питер. – И послушай меня как своего друга, а не как начальника: мы найдем решение, слышишь? Я помогу оплатить весенний семестр Брендана, и мы подыщем тебе другую должность с примерно той же зарплатой.
– Мы не сможем принять от тебя подобную помощь, – качаю я головой. – Ты и так сделал для нас слишком много.
– Поговорим об этом позже. А пока – почему бы тебе не сообщить маме хорошие новости?
Я устало провожу ладонью по лицу.
– Маме? Честно говоря, с трудом представляю, чем ее порадует новость о том, что я потерял работу.
– Не эта новость, – ухмыляется Питер, – а новость о том, что вы с Оливией вместе. У меня есть подозрение, что она уже давненько на это надеялась.
«Точно, – думаю я. – И не она одна». Не могу поверить, что после всех этих месяцев, когда я хотел быть с Оливией, но убеждал себя, что этого никогда не случится, – вдруг все это оказалось возможным.
– Я расскажу ей чуть позже, – отвечаю я с улыбкой, – но сначала мне нужно кое с кем повидаться.
Я отправляю Оливии сообщение, но она не отвечает.
Я звоню, однако она по-прежнему не отвечает.
Я стучусь к ней в квартиру, но в ответ получаю лишь тишину.
Теперь, когда решение принято и я больше не ее тренер, ожидание кажется невыносимым. Мне не терпится начать, не терпится рассказать ей обо всем и пообещать, что я придумаю, как все это устроить. Если ее желание быть вместе хотя бы немного похоже на мое – у нас все получится.
В ожидании ответа от нее я отправляюсь в свой кабинет и собираю вещи. Лучше сделать это сейчас, пока идут выходные и нет лишних свидетелей. Не знаю, как будет выглядеть мое увольнение, но в любом случае все будут предполагать наихудшую из возможных причин (и, к сожалению, в данном случае они будут правы).
Я снова звоню Оливии, снова отправляю эсэмэс, но она по-прежнему не отвечает. Где же она, черт возьми? По мере того как время идет, а от нее ничего не слышно, мой страх нарастает. Я знаю, что вчера вечером она была расстроена, но неужели я ранил ее так сильно, что она совсем поставила на мне крест?..
Я возвращаюсь к ее квартире и опять звоню в дверь. Так и не дождавшись ответа, я достаю ключ из-под цветочного горшка и открываю сам. И оказавшись внутри, я чувствую, будто из меня высосали весь воздух.
Потому что вся мебель на месте, однако все ее вещи исчезли.
Глава 61
Оливия
Автобусы в Денвер ходят довольно часто. Еще до рассвета я покинула город, оставив позади те горы, которые успела полюбить.
Надо отдать должное Джессике за ее скрупулезность. Она потребовала, чтобы я уехала немедленно и сделала это без объяснений. А также она забрала мой мобильник, просто на всякий случай.
Она считает, что моего отсутствия ей будет достаточно, чтобы вернуть Уилла. И кто знает? Может, так оно и есть.
По приезде в Денвер я звоню Эрин с телефона-автомата. Я опускаю ту часть истории, где только что переспала с нашим тренером, но рассказываю ей все остальное: что у Джессики есть на нас компромат и чем она мне угрожает. Я спрашиваю Эрин, можно ли ненадолго остановиться у ее брата в Лос-Анджелесе, пока я не найду работу и не скоплю немного денег. Лос-Анджелес не то место, где я хотела бы жить, но прямо сейчас мне просто нужно встать на ноги, и я бы предпочла это делать не в женском приюте, где меня ограбят или выгонят за драку в течение нескольких дней.
Но Эрин беспокоит кое-что еще:
– Что мне сказать Уиллу? Ты же знаешь, что он обязательно спросит.
Он не просто спросит. Он будет сходить с ума. Я уже представляю, как он отреагирует, и мне становится дурно: он будет волноваться, начнет винить себя и звонить, приедет ко мне домой, но лишь обнаружит, что меня нет…
– Скажи ему, что мне надоело жить в маленьком городке и я решила, что где-нибудь в другом месте меня ждут перспективы получше.
– С чего ему в это верить?
Это просто. Потому что он сам так говорил.
Поездка на автобусе из Денвера в Лос-Анджелес занимает ровно двадцать два часа.
Я говорю себе, что у меня просто небольшое путешествие, потому что так легче, чем думать о том, что я оставила его навсегда. Да и какая разница? Уж лучше уехать сейчас, чем следующие пятнадцать месяцев еще сильнее влюбляться в того, с кем все равно не смогу быть вместе.
Во время одной из остановок я звоню ему на работу, рассчитывая, что уже достаточно поздно и он точно не ответит. Бодрым, беспечным голосом я оставляю ему сообщение, в котором говорю, что у нас все равно бы ничего не вышло, а УВК был пустой тратой моего времени. Я хочу извиниться и попросить его попрощаться за меня с его мамой, но я этого не делаю, потому что на девяносто процентов уверена, что расплачусь и испорчу все представление.
А повесив трубку, я действительно плачу. Возможно, я больше никогда не услышу его голос, и они с Дороти навсегда запомнят меня как неблагодарную девчонку, которая без колебаний швырнула им в лицо всю их помощь и поддержку…