— Здесь и сейчас?
Я просто кивнул, наблюдая, как во все стороны от Травера метнулась серая волна силы. Он растянул восприятие на весь дом, отправил его дальше, задал новый и странный вопрос:
— Сколько цветов распускается на рассвете?
Я вновь совершенно честно ответил:
— Не имею ни малейшего понятия.
Через миг мне между лопаток впилась ледяная сталь Прозрения, и я вскинул руку, отбивая серое дымящееся лезвие, которым Травер попытался ударить меня в глаз, а через миг он рухнул мне под ноги.
Я же медленно встал. Всё удалось. Вот он повод — поняв, что я полный глупец, пришёл один, с деньгами и явно не от тех, кто имеет право знать о нём — попытался убить. Ну, не мне упрекать его.
Оборвал сам себя. Почему не мне? Потому что когда-то в детстве убил Паурита за то, что он подставил под наказание маму? Не мне, потому что я убил Виргла за помои и попытку лишить меня Возвышения? Не мне, потому что я убивал тех же Жуков за плату от старшего Тизиора? Не мне, потому что я…
Почему не мне?
Разве я убивал невиновных? Разве я убивал не тех, кто поднял на меня меч?
Так почему не мне упрекать этого дарсового ублюдка?
Я опустил взгляд. Он дал мне повод и теперь в моей власти.
Теперь он будет мне служить. Будет скрипеть зубами, прятать мысли, чтобы не получить наказания от Указа, будет таить злобу, не в силах ничего мне сделать. Но… мне это точно нужно? Разве такую фракцию я хочу основать? Основанную на службе и вот таких ублюдков и убийц?
Нет. Не такую. Нет, не хочу.
Но у меня нет другого выхода. Я вновь повторил свои мысли: Седой многим пожертвовал, многим поступился, справедливо ли будет, что я на этом пути ничем не жертвую?
Если Седой раз за разом переступает через себя на пути к мечте о Возрождении Ордена, то с чего я решил, что я обойдусь лишь тем, что начну использовать Верность на людях, что мне и сами хотят служить?
Шаул Леград, ни на пути Стража, ни на пути Хранителя, ни на пути Защитника нельзя будет обойтись без неприятных поступков.
Помнится, чемпионом в доме дяди Варо я всё пытался наказать его подмастерье, ограничить ему Возвышение за предательство. Тогда не сумел, слишком плохо ещё умел обращаться со своей силой, слишком мало знал, слишком слаб был сам.
Теперь я достаточно силён для многого, достаточно умел для того, чтобы наказать вот этого идущего Травера у моих ног. Он попытался убить меня, он убивал за деньги других, даже его смерть будет справедливой, наказанием за все его кровавые наймы.
Да, когда-то в ложе комтуров я утверждал, что мне будут служить только по своей воле, без Указов. Но тогда я был силён, у меня было множество соратников и даже Амма за моей спиной, бывшая убийца, была счастлива стать моей слугой.
Здесь и сейчас мне пригодится каждый Властелин Духа. Я украду Травера тихо, незаметно и это будет лучше, чем позволить ему и дальше убивать здесь за деньги.
Вспоминая прошлое, я принялся один за другим наполнять старые контракты над Травером своей силой и вписывать в них то, что когда-то я прочёл над Аммой.
Я, Травер, клянусь своей жизнью держать в секрете тайны фракции Сломанного Клинка и её главы Ирала.
Я, Травер, клянусь своей жизнью выполнять задания главы Ирала.
Я, Травер, клянусь жизнью, что ни словом, ни делом не буду действовать против своего хозяина Ирала. Клянусь, что убью себя, но не дамся в руки его врагов и не выдам его тайны.
Я, Травер, клянусь жизнью быть верным главе Иралу, клянусь быть честным с ним, послушным ему и…
Устало оглядел вереницу двухцветных печатей, которые надёжно связали Травера со мной. Разумеется, ещё надёжней было бы сделать их в три цвета, но никогда нельзя забывать, что, пусть талант мастеров Указов и редок, всегда есть шанс, что с таким талантом можно столкнуться. Возле портала, возле магистрата, на аукционе, возле Имперской Пагоды или даже просто на улице с каким-нибудь талантливым подмастерьем создателя свитков контрактов.
Скопление двухцветных печатей — это необычно, но случается часто, скопление же трёхцветных печатей, которые имеют право ставить только Стражи и вилорцы — это очень подозрительно, особенно если такой человек в услужении всего лишь у какого-то молокососа, основателя беззвёздной фракции.
Символ времени над головой Травера отсчитал последние вдохи и исчез, оставив печать пустой.
Травер вскинулся, рванулся с пола, выплёскивая из себя силу…
— Замер. Это приказ.
И он застыл, хрипя и пуча глаза.
— Ч-что?
Я недовольно дёрнул уголком рта. Думал, что со времён Кирта такого не повторится. Сообщил:
— Ты попытался меня убить. Зря. Можешь называть меня Ирал. Не захотел наняться мне за деньги, решил убить, теперь будешь служить мне год просто так. Верно и изо всех сил. Через год верной службы я верну тебе свободу.
Травер справился с собой, криво ухмыльнулся в ответ:
— Почему я должен тебе верить? Ты кто? Кому ты служишь?
— У тебя нет выхода. Но из всех добродетелей идущих к Небу больше всего я уважаю справедливость. Год службы за попытку убийства это справедливо. И справедливо будет через год сделать тебя свободным.
— Не боишься, что в тот же день я тебя…
Травер захрипел, рухнул на колени, упёрся рукой в грязный, заплёванный пол.
Я заметил:
— На год тебе лучше забыть про желание убить меня. Через год, — пожал плечами, не заботясь, что он может этого не видеть. — Через год ты, конечно, можешь попытаться, но через год мне уже не нужна будет твоя служба и я уже не буду так милосерден с наказанием.
Травер справился. Либо с собой, отбросив мысли о моём убийстве, либо с Указом, обманув его и спрятав эти мысли глубже:
— Как это возможно? Что ты со мной сделал?
Отвечать я не собирался. Приказал:
— У тебя сто вдохов на то, чтобы привести себя в порядок. Переоденься, помойся, собери вещи, смени лицо. Сюда ты вернёшься только через год. Время пошло.
Шагая по улице, я поймал себя на том, что ожесточённо тру бровь, да и иду в сторону площади портала.
Выругавшись сквозь зубы, остановился.
Да, мне не нравится происходящее, но это не значит, что я должен всё бросить и вернуться в город Пяти Ветров ждать Седого и орденцев.
Всё это не раз уже было обдумано за последние недели. Если за орденцами так пристально следят, то им не позволят основать новую фракцию. Единственный способ и то не дающий гарантий того, что одним не прекрасным утром к нам не заявится какой-нибудь Повелитель Стихии от Эрзум или Стражей и не уничтожит нашу мелкую фракцию, чтобы стереть даже воспоминание об Ордене Небесного Меча — это сделать орденцев лишь частью новой фракции, сделать вид, что они действительно отказались от своего прошлого и надеяться, что мы первое время будем слишком незначительны, чтобы ради нас пошли на такие грубые нарушения правил.
Пока же спасают эти правила Орден в Шестом и во время редких вылазок в Пятый? Пользуются же лазейками фракции сочувствующих и помнящих, чтобы прикрывать орденцев на своих землях? Раз решено, что и новая фракция будет использовать лазейки в правилах и законах, нужно продолжать придерживаться плана.
Главное, стать достаточно сильными, чтобы пережить приход нового Иглата, но не слишком наглыми, чтобы не раздражать самого Императора и тех Стражей, что следят за соблюдением правил. С остальным… С гневом и недовольством окрестных фракций мы должны справиться и именно для этого я и подчинил себе Травера.
Очень бы пригодился ещё и свой знакомый Страж, такой же, который помог Илимии с семьёй Ян, а нам с Иглатом. Остаётся надеяться, что Седой прав и в том, что мы обоснуемся достаточно далеко на запад, чтобы оказаться в зоне ответственности Стража, помнящего о днях с Орденом Небесного Клинка.
Но это всё потом. Сейчас — сила и люди, которых я должен набрать до возвращения Седого. Единственного вольного убийцу в этой фракции, о котором мне стало известно, я уже украл, но основную ставку делаю на других идущих.
Идти по дороге Возвышения всегда нелегко. На этом пути ждут преграды, лишения, сражения, битвы и раны. Иногда раны и ошибки в Возвышении оказываются так серьёзны, что Возвышение начинает снижаться. Я, обладающий телом, идущим вслед за душой, избавлен от девяти из десяти подобных проблем. Даже когда я сжёг двадцать с лишним лет жизни, моё тело долго сопротивлялось этим дополнительным годам, не спеша стареть. Шрамы на меридианах, которые появлялись у моих соучеников по Школе от срыва техник, страдал ли я от них? Нет, нет и нет.
Но это не значит, что все идущие настолько же обласканы Небом. Сорванная техника — шрамы. Тяжёлая рана с ядом или стихией — и вот уже шрам. Техники в зонах запрета — шрамы, раны и травмы. Да взять ту же простую рану Седого от меча Иглата. Тогда ведь у него даже меридианы совместились неверно, и мне пришлось немало с ними помучиться. Именно поэтому среди идущих множество тех, кто носит подобные повреждения всю жизнь.
Я получил от осведомителя Озмана список тех, кто сдал под грузом множества подобных травм или разом получил такую рану, что потерял несколько звёзд Возвышения.
В этом списке были лишь те, кто не смог заработать сам на лечение или не желал соглашаться ради него на, по сути, долговое служение.
Если я настолько облегчил состояние Седого, вернув ему силу и внешнюю молодость, то справлюсь и с другими калеками. Тем более, используя дорогущие зелья. Если уж обнаружил, что очень неплох как лекарь, то глупо не пользоваться этим и не попытаться купить службу тех, кому нужно лечение.
Я задумался, погрузился в свои мысли, а затем вдруг вылетел из них, когда меня задели плечом.
— Чего замер посреди улицы? Свали!
Какой-то мужчина, всего лишь сильный Мастер, правда, в роскошно вышитом халате, смерил меня презрительным взглядом, а через миг отлетел в сторону.
Уже мне пришлось рявкнуть:
— Стой!
Вовремя. Ещё бы полвдоха и Травер снёс бы этому бедолаге голову, втягивая меня и себя в огромные неприятности.