Даже сейчас ведьма чувствовала себя пленницей, повязанной нерушимой клятвой. Арден не даст ей умереть, не даст избежать исполнения долга. И какая-то часть Айны действительно желала отплатить ему за свое спасение и свершившееся возмездие. Но другая часть просила свободы и покоя. Айна и раньше ловила себя на мысли, что Арден ошибся на одно поколение и должен был обратиться к Морвен – вот уж кто стал бы ему равным союзником! Но по какой-то причине беспокойный дух Пустоты выбрал ее. Он стал для нее одновременно и даром, и проклятьем.
– Если ты вернешь меня к жизни, мы сделаем много больше, – прервал Арден ее размышления. – Мы уничтожим сам Трибунал. И тогда получим настоящую свободу, Айна. Разве не свободы тебе так страстно хочется?
Она еле заметно кивнула, не смотря в его пустые глаза.
– Тогда не горюй о смертях, которые принесла в этот мир, – уже более жестко сказал Арден. – Помни: все во имя великой цели.
– Когда мы достигнем этой цели, – задумчиво произнесла Айна, повернувшись лицом к духу, – что будет со мной после?
На прозрачном лице Ардена расцвела улыбка.
– Ты возвысишься, затмишь все достижения своей матери, Морвен Кровавой. Ты станешь королевой всех ведьм.
Вопреки сомнениям, Айне эта мысль пришлась по вкусу. Всегда считавшая себя слабой, недостойной, она имела шанс превзойти мать и стать поистине великой. Ведьма улыбнулась духу в ответ, запахнула полы черного плаща и покинула место преступления, растворившись в тумане ночи.
Глава 13
После неприятного разговора с Керидвеной все внутри Регины кипело и норовило вылиться наружу. Боясь ненароком кого-нибудь обидеть, она сдерживала агрессию из последних сил, но вместо людей страдали вещи: разбивались чашки, падали с полок книги, распахивались среди ночи окна. Кэссиди была довольно терпеливой соседкой и все спокойно сносила, будто так и надо, и успокаивала Регину, что так вырываются из-под контроля новообретенные силы.
– Ты получила силу совсем недавно, – говорила подруга за поздним ужином. – И, естественно, еще не умеешь ею управлять. Чтобы обуздать ее, ты скоро начнешь практиковаться, так что еще немного – и все чашки будут оставаться целыми.
Отчасти Регина была с ней согласна, но Кэсс не знала всей правды. Она так и не набралась решимости поделиться с подругой своими кошмарами, не рассказала про Михаэля и то, как чуть не убила его, а ведь тогда силы ее еще были заблокированы. Регина нутром чуяла: что-то с ней не так. Она не просто ведьма, вдруг обретшая силы. Что-то черное распускалось внутри нее уже давно, а с тех пор, как Регина попала в ковен, все только усугубилось. Мама была права: ничего хорошего ее в Кайллехе не ждет. Ей не стоило сюда приходить.
Однако терзаться мрачными думами подолгу было некогда: теперь каждое утро до полудня она проводила время в кабинетах и тайных залах замка, куда раньше не могла попасть. Вместе с другими ученицами она изучала основы магического воздействия на окружающий мир, травничество, руническую письменность и ясновидение. К первому снегу Регина уже могла творить простое колдовство: наколдовать сильный порыв ветра или залечить мелкую царапину. Магия, навеянная собственными руками, вызывала в ней трепет и почти детский восторг, какой бывает у ребенка, впервые увидевшего переливающиеся на свету мыльные пузыри.
Но дни шли, и задания, что давали им старейшины, все усложнялись, а Регина, только-только ступившая на новую территорию, ничем не могла их порадовать. Успехи ее были слишком скудны, чтобы обернуться вдруг птицей и упорхнуть в небо или навести морок на оппонентку, чтобы та в ужасе брыкалась, распластавшись на каменной плитке.
Жестче всех оказалась в обучении Эдана. От той ослепительной, очаровательной брюнетки, чьи сахарные губы нашептывали ободряющие слова, на занятиях не оставалось ни следа: объясняла Эдана коротко и по существу, а на практических занятиях никого не щадила. Она была сильной ведьмой и потому не терпела отстающих, даже Регине она не давала никаких послаблений. Если Регина не могла выполнить указаний старейшины – становилась тренировочной грушей для остальных. К концу дня Регина выматывалась так сильно, изнуренная неприятными заклятьями других воспитанниц, что утром Кэссиди приходилось ее расталкивать и стаскивать с постели за ноги. Регина нехотя вставала и несколько минут разглядывала в зеркале огромные синяки на теле. Одни не успевали заживать, как на их месте расцветали синевой новые. Обучившись легкой магии исцеления, Регина вынуждена была сводить синяки колдовством.
Другое дело Керидвена. На ее занятиях Регина буквально отводила душу и отдыхала, не боясь стать посмешищем. Керидвена учила их магии трав и растений, а уж тут Регина могла проявить себя куда лучше: ей не нужно двадцать раз объяснять, почему ягоды рябины являются лучшим защитным оберегом, и что драконник способствует заживлению ран. Хоть все, чему в свое время научила Регину мать, казалось ей несерьезной чепухой, вроде гомеопатии, девушка помнила каждую мелочь, до единого слова, и потому быстро стала любимицей старейшины, достигнув определенных успехов.
Идальга давала им не менее полезные знания – обучала рунической письменности. На индивидуальных занятиях она помогла Регине создать собственный набор рунических камней и закалить их в священном огне, чтобы наполнить магией. У других девушек такие наборы уже имелись: у кого из речного камня, у кого из дерева. У Кэссиди был самый необычный набор, вытесанный из кости, но чьей – Регина спросить постеснялась. Конечно, основам научила Регину Кэссиди, но Идальга на общих занятиях открывала для них забытые мертвые языки, чтобы ведьмы могли произносить сильные заклятья вслух, ведь каждой колдунье было известно: истинная мощь магии сокрыта в словах, произнесенных и начертанных.
Понемногу Регина обвыклась среди своих сверстниц. Видя их каждый день, обучаясь мастерству с ними наравне, Регина чувствовала себя увереннее и свободнее. За ежедневными трапезами в столовой многих учениц она узнала ближе. Например, Имоджин с ее младшей сестрой Улой – потомки чистокровного рода ведьм, чьи корни уходят еще в давние времена племен-основателей. Ее отец был колдуном, но умер от старости, а мать до сих пор состояла в ковене и трудилась на кухне, помогая еще нескольким ведьмам кормить целый замок.
Фианна была достаточно замкнутой особой, неразговорчивой, каждое слово из нее приходилось вытягивать чуть ли не силой. Не без труда Регина узнала, что Фианну растил один отец, потому что мать бесследно пропала. Он был потомственным друидом, но даже древняя магия закрытой общины не помогла ему отыскать любимую. Тогда он самовольно отрекся от клана и вступил в ряды гончих Трибунала, где с той поры и пропадает в бесплодных поисках жены.
Анхелика была самой веселой и жизнерадостной из всех, заряжая своей энергией, словно батарейка. Ее младшая сестра, Эслинн, напротив, была скромной и предпочитала не выделяться, хотя это казалось невозможным: что старшая сестра, что младшая – обе были красивы. Зато с колдовством у обеих сестер не слишком-то клеилось: Анхелика была слаба в чарах, а сестра была никудышной травницей – из ее рук Регина не приняла бы ни одного пузырька с зельем.
Евгения и Наталка – нечистокровные ведьмы и даже не родились в Ирландии, но прибыли из разных концов мира ради одной цели: обучиться колдовскому мастерству и стать частью общины.
Столько удивительных судеб, столько историй… Многие из них были схожи: брошенные, беззащитные, не сознающие своего могущества, ведьмы нуждались в опеке и заботе. В своей разлуке с родным человеком Регина точно не была одинока и даже могла утешиться мыслью, что ее мать хотя бы жива и здравствует, пусть и не помнит о существовании дочери.
Ну а Кэсс… Просто была Кэсс, такой, какой Регина увидела ее в свою первую ночь в Кайллех-Хилле: все так же подрывала основы общинного быта и язвила всем напропалую. Пока все больше воспитанниц проникалось к Регине теплотой и интересом, без оглядок на ошибки Гвендолин, Кэссиди отталкивала их, насколько хватало сил, и даже не пыталась снизить градус неприязни. Несмотря на ее вызывающее поведение, Регина старалась угодить всем, сближаясь с другими ведьмами и продолжая дружить с соседкой по комнате. Но долго ли она сможет сидеть на двух стульях сразу?
Пусть занятия не длились до глубокого вечера, свободного времени у ведьм почти не оставалось, чтобы тратить его на сплетни. Ковен не только предоставлял свою опеку, но и требовал взамен выполнение некоторых обязанностей. Так, каждой ведьме, в соответствии с ее талантами и умениями, поручали вести хозяйство или ремесло: к примеру, Имоджин играла на флейте и сопровождала чарующей мелодией многие празднества; Эвелин рисовала картины, и часть из тех, что Регина видела в коридорах, вышла из-под ее кисти; Кэсс заведовала библиотекой и отвечала головой за каждую книгу; Наталка следила за скотом, дающим ковену молоко и мясо; Фианна же шила одежду, ту самую, что висела в шкафу Регины и других девушек, и так красиво садилась по фигуре. У каждой ведьмы имелось свое призвание. Зная о расположенности Регины к травам, Керидвена поручила ей заниматься их садом в теплое время и тепличной оранжереей – в холодное, поэтому любую свободную минуту Регина копалась в земле и общалась с растениями, столь необходимыми для колдовских практик. К ночи под ногтями ее скапливалась толща грязи, отмыть которую стоило больших трудов.
Одним пасмурным ноябрьским воскресеньем Регина, покончив с ежедневными обязанностями, прогуливалась в замковых окрестностях, кутаясь в шерстяной кейп. Изо рта на стылый воздух вырывался пар. В окружающем безмолвии ощущалась уверенная поступь приближающейся зимы.
Ноги успели довести ее до реки, еще не успевшей покрыться корочкой льда, когда в небе промелькнула чья-то тень.
С громким карканьем ей на плечо опустился ворон Кэссиди. Острые когти его вцепились в шерсть кейпа, но даже сквозь него Регина почувствовала колющую боль.