Старик раскрыл рот и прошамкал нечто на своем племенном наречии, чего Айна, разумеется, понять не смогла.
– Мне твой язык незнаком, – сказала она. – Я ищу Темное Знание.
Он отложил ступку в сторону и протянул к ведьме сухощавую руку, коснулся двумя пальцами ее левого виска. Айна не отдернулась, словно почувствовав, что колдун не причинит ей зла. Она не знала, что обязана была ощутить в этот момент, но вдруг услышала речь старика так, как будто росла в Черных Землях всю жизнь:
– Я – Ологбон, – старик ткнул себя в грудь. – Что значит «мудрый».
Он открыл ей свой язык, догадалась Айна. Теперь она могла свободно говорить и понимать его.
– Я ищу Темное Знание, – повторила ведьма, не желая называть своего имени и растрачивать лишнее время на сантименты. – И ты покажешь мне его.
Старик подумал с минуту, а затем проговорил:
– Темное Знание… Ты хочешь пробудить Sokunkun?
Айна уверенно кивнула, радуясь, что между ними установилось понимание.
– Sokunkun, Тьма, не откроется просто так, даже такой, как ты. – Колдун указал на Айну и потянулся куда-то за спину. Только сейчас Айна смогла разглядеть, что ноги старика были странным образом скрючены и так тонки, слабы, что вряд ли он вообще мог ходить. Ологбон отыскал среди засушенных трав и черепов разных животных желаемое и протянул его.
– Это мангу. – Он вложил что-то колючее в руку Айне, и она увидела перед собой круглый шарик из сплетения шерсти, волос и даже чьих-то маленьких острых зубов. – Съешь его, и я смогу показать место, где Темное Знание тебе откроется.
Айна с недоверием и неприязнью смотрела на мерзкий комок и не могла заставить себя его проглотить.
«Ну же, чего ты ждешь? – вторгся голос Ардена в ее сознание. – Мы так близко, мы через столько прошли за все эти годы и столетия, а ты испугалась маленького мангу? Айна, ты меня огорчаешь…»
«Хорошо тебе говорить, – огрызнулась мысленно ведьма. – Не тебе ведь глотать эту дрянь».
«Меньше споров – больше дела», – жестко выговорил дух, и Айна, пересилив самое себя, засунула комочек в рот.
Не разжевывая, она проглотила его, ощутив, как гладкие стенки горла неприятно царапнули торчавшие из мангу зубы. Она с силой зажмурилась и прикусила губу, чтобы ее не вытошнило, когда по телу прошла волна отвращения. На какие только вещи она не шла ради Ардена и чертовой клятвы…
Старик мерзко засмеялся, словно совершенное действо было не более чем его шуткой. Когда Айна открыла глаза, старик показывал ей куда-то в сторону и приговаривал:
– Ikun dudu. Темное древо.
Ведьма поклонилась ему со всей признательностью и собралась было уйти, как вдруг старик остановил ее:
– Это дерево стоит тут много лет, оно стояло еще до нашего прихода. И мы никогда не трогали его, боялись страданий, которые оно может принести.
– Зачем же тогда ты показал его мне?
– Разве мой отказ тебя остановил бы? – усмехнулся старик, не зря прозванный мудрецом. – Все, что грядет, – неизбежно. Мы можем лишь смиренно ждать наступления ночи, когда солнце закатывается за горизонт; дождя, когда светило прячется за грозовыми тучами. И мы не в силах повернуть реки вспять, не в состоянии отодвинуть приход Sokunkun. Если тому суждено случиться – пусть случится. Мы не встанем у нее на пути, но и служить ей не будем.
Айна не удержалась от хитрой улыбки и ответила:
– Вряд ли у вас будет выбор, Ологбон. Когда Темный придет, все вы преклоните перед ним колени.
Ологбон не удостоил ее ответом, и ведьма вышла из прокуренного жилища. В сопровождении мужчины, ожидавшего ее у хижины, она дошла до другого конца деревни, где перед ней предстало высокое раскидистое дерево, которое в африканской саванне встретишь нечасто. Мужчина близко к дереву подходить не стал: для его народа оно было священно, недосягаемо. Но Айна, ведомая высокой целью, шагнула ближе к его торчащим из-под земли корням.
Кора его была черна. Айна всмотрелась в древесные борозды и увидела, как на поверхности проступили таинственные символы. Один за другим они покрыли собой весь ствол и источали темное свечение. Айна обернулась: мужчина, стоявший чуть поодаль, конечно, ничего не видел, но мангу, съеденное ведьмой, приоткрыло завесу тайны и явило скрытое от посторонних глаз.
Внутри Айны распускался бутон неистовой радости. Наконец-то она нашла его. Темное Знание.
«Давай же! – почти кричал голос в ее голове. – Коснись, впитай его целиком, без остатка! Настало время моего возрождения…»
И Айна послушно коснулась древа.
Глава 20
Легкой поступью пришло в ведьмины владения лето. Запушились, зазеленели древесные кроны, зашумела обновленная листва, зашуршал чертополох в высокой траве, приветствуя славный день летнего солнцестояния.
Каждый ведьмовской праздник был поводом для большого и сытного застолья. Так и сегодня, в самый расцвет лета ведьмы выбрались на лужайку в поисках свежих ягод для румяных пирогов. Склонив спины, они усердно обирали густые кусты ежевики и малины вдоль линии леса, осматривали ветку за веткой и наполняли корзинки.
За сбором ягод незаметно пролетел час. У Регины закипало терпение и сводило спину от напряжения: когда уже корзинка наполнится доверху? Ответ напросился сам собой, когда случайно она заметила руку Фианны, берущую ягоду за ягодой из ее корзины и отправляющую ее в рот.
«Из чужой тарелки всегда вкуснее», – проворчала Регина мысленно и убрала плетенку в другую сторону. Рука Фианны схватила воздух вместо ягод и вернулась на место.
– Какой-то неурожайный год, – посетовала она, вытирая пот со лба. – На прошлую Литу мы набрали столько, что сумели накрутить сотню банок варенья. А в этом году ягод по пальцам пересчитать…
«Просто большая их часть отправилась в твой желудок», – язвительно подумала Регина, но учтиво смолчала.
Имоджин, обдиравшая кусты недалеко от них, услышала разговор и вставила пару слов от себя:
– Зато Анхелика, поди, с тремя корзинами вернется.
– Почему это? – поинтересовалась Регина.
– Есть у нее какое-то свое тайное место в лесу. – Имоджин кивнула на лесные заросли. – Мы никогда не искали его, в чаще опасно, но Анхелике ведь море по колено. Наверное, она в фаворе у местных фей, они-то и показали ей счастливую полянку. Каждый год она оттуда чего только не приносит: и ягод целые корзины, и яблок красных-красных с два мешка. А мы тут, как дуры, ради пары корзинок спины гнем…
Фианна обиженно надула губы и продолжила неохотно раздвигать ежевичные заросли. Регина и правда видела, как с полчаса назад Анхелика нырнула в лес. Перестав чувствовать спину, Регина разогнулась до хруста в позвонках.
И вдруг раздался крик.
– Что это? – вскинула голову Фианна. Остальные встревоженно переглянулись.
– Кричали будто из леса, – сказала Эвелин и всмотрелась в зеленые кущи.
Крик повторился. По коже побежала ледяная дрожь.
– Это Анхелика, – с придыханием выдавила Эслинн и рванула в кусты на крик сестры.
– Погоди, не беги одна! – закричала Имоджин и побежала вслед за ней.
Остальные затаили дыхание и замерли не шевелясь. Зло, обитавшее в лесу, вновь напомнило о себе. Мысли носились в голове пчелиным роем: что случилось, нужно ли уже бить тревогу, звать на помощь?
Все долго не могли решить, что делать, но тут спутанные ветви терновых кустов расступились, и на лужайку выбежала бледная Имоджин. Она уставилась на сестер широко раскрытыми глазами и хватала ртом воздух.
– Великая Мать, что произошло? – прошептала Фианна.
– Где Анхелика? – спросила Регина, и Имоджин, так и не сумев выдавить из себя ни звука, указала рукой на лес.
Напрочь забыв про ягоды и запреты, Регина побежала на отчаянный крик, снова раздавшийся в глубине чащи, остальные боязливо потащились за ней. Все отчетливее она слышала перед собой женский плач, а когда раздвинула густые ветви, так и застыла как вкопанная.
На траве она увидела плачущую Эслинн, а подле ее ног лежало тело. По золотистым растрепавшимся локонам и кругленькому бледному личику Регина распознала в нем Анхелику.
– Не может этого быть… – прошептала она, оглушенная стуком собственного сердца, и попятилась назад.
Сзади на нее натолкнулась Фианна и громко вскрикнула, увидев девичье тело. Она собрала остатки мужества и произнесла вслух то, о чем подумали все:
– О боги, она мертва!
Ведьмы обступили Эслинн и с ужасом смотрели на бесчувственную ведьму. В небеса шепотом возносились молитвы, обращенные к богине, страх пробрался под кожу и пробудил дрожь. Но когда Анхелика вдруг резко распахнула глаза и сделала жадный вдох, ведьмы так и отпрыгнули от нее во все стороны с воплями и нецензурными ругательствами. Сестра тоже с криком отпрянула от нее, испугавшись, но затем возрадовалась и спрятала Анхелику в крепких объятиях.
Какое же счастье, что они поспешили с выводами и ошиблись! Сознание ее так притихло, забилось так глубоко, что сердечного ритма было не услышать. Это и ввело Эслинн и Имоджин в заблуждение.
Вместе она помогли еще слабой Анхелике добраться до замка, позвали старейшин на помощь. Ведьмы набились в гостиную, обступили Анхелику, сидевшую на софе вместе с Керидвеной, которая успокаивающе поглаживала ее и терпеливо ждала, пока та приведет чувства в порядок и найдет в себе силы говорить.
– Расскажи, как все произошло? Что ты видела? – спросила Керидвена.
Анхелика задумчиво потерла лоб, а затем выдавила:
– Я зашла в лес… Я всего раз в год это делаю, не больше! – поторопилась она оправдаться, встретив укоризненный взгляд старшей ведьмы. – Есть у меня там… заветная волшебная полянка, откуда можно унести целые корзины со спелыми плодами. И вот когда… когда я пробиралась через чащу, я…
Все девушки в комнате затаили дыхание, ожидая чего-то зл