ть к подобному обращению. Вашей вины в произошедшем нет.
— Я уже направил запрос в Министерство Юстиции. В ближайшее время жду от них объяснений. Я еще понимаю, если бы господина Верещагина прислали из жандармерии…
— А это не так? — удивился я. — Мне показалось, он именно оттуда. В последнем выпуске «Имперского Вестника» его записали как жандарма…
— Может, вы и правы, — отхлебнул из чашки Грошев. — Нынче смутные времена, ваше сиятельство. Скажу лишь, что о таком… «Неопрятном» вмешательстве принято предупреждать. Как минимум, управляющего.
Вот как. Значит, мои предположения оказались верны, и этот товарищ нагло влез в процедуру. Только это вызывает еще больше вопросов. Ну не может человек так быстро переметнуться из одного ведомства в другое! Особенно, если дело касается жандармерии. У них там существует практика замены имен, благодаря которой их семьям обеспечивают защиту. А тут — никакой маскировки, даже самой минимальной. Чувствую, мы с этим Верещагиным еще встретимся.
— Я буду очень признателен, если вы поделитесь со мной новостями из министерства. Наш разговор с господином Верещагиным прервался на негативной ноте.
— Конечно, — не раздумывая, согласился Грошев. — Понимаю, честь рода превыше всего… Я буду только рад урегулировать это досадное недоразумение. Однако предостерегаю вас: не совершайте необдуманных поступков. Я на вашем месте точно не стал бы рубить с плеча. И уж точно не рискнул бы вставать на пути у… них.
— Мы люди подневольные, ко всякому привычные, — улыбнулся я. — Спасибо, Эдуард Анатольевич. Постараюсь действовать осторожно.
Грошев смерил меня задумчивым взглядом и извлек из ящика лист бумаги. Девственно чистый, он стал покрываться вензелями и узорами. Через несколько секунд на столе лежала полностью оформленная гербовая грамота.
Я поставил свою подпись.
— Вот и все, — потер руки Грошев. — Самое сложное позади. Осталось выбрать место службы.
Служба… Как давно я нигде не служил! Пожалуй, с тех самых пор, как получил в прошлой жизни магистра. В средние века маг такой силы был не связан ни королями, ни странами… Он мог спокойно превратить какого-нибудь баварского герцога в мокрицу, а потом пострелять им из рогатки. Никто бы и слова поперек не сказал.
Но сейчас другое время, другие нравы… Каждый инициированный маг должен отработать перед государством долг, так называемую Девятину. Девять месяцев службы, отсюда и название. Естественно, у дворян имелись особые привилегии. Например, можно было получить отсрочку или самостоятельно выбрать место прохождения службы. Дворяне имели право жить не в казарме, а в квартире; закон позволял также иметь прислугу и брать выходные. В общем, это больше походило на своеобразный выездной отпуск.
Конечно, существовал альтернативный вариант. Особо деловые или бесталанные могли откупиться деньгами. Впрочем, подобный вариант мне точно не светил. В родовой казне едва хватало денег даже на то, чтобы прокормиться. Что уж говорить о десятках тысяч рублей откупа?
В этой системе был существенный минус. Она совершенно неоправданно щадила магов. В мои времена каждый, кто хотел влияния, зарабатывал его потом и кровью! Одаренных запрягали, как волов! Каждый маг проходил суровую школу войны, даже если не отличался большим талантом. Никаких выходных, никаких отпусков. Хочешь отдохнуть — заработай отдых сам. Мне всегда нравился такой подход.
Тем не менее, Девятина существовала уже полтора века и неизменно привлекала тысячи аристократов к служению отечеству. Казалось бы, откуда такие цифры? Ведь государственная принудиловка никогда и никому не нравится!
А все по одной простой причине.
Стать главой рода может лишь тот, кто отслужил все девять месяцев.
К концу службы мне исполнится восемнадцать. Я наконец получу доступ к родовой казне и смогу получить наследство. Мне предстоит еще много дел: вернуть утраченное имение, заработать себе имя и побороть многоглавого змея… Третье Отделение, то есть. Жандармерия уже давно мозолит мне глаза.
Но это все потом. Сейчас есть более насущная проблема. Нужно выбрать место службы. Хорошо, что у меня есть прекрасный вариант.
— Озерск, — откинулся в кресле я. — Направьте меня туда.
— Вы уверены? — спросил Грошев. — Это довольно непопулярное место. Из развлечений там только тюрьма, и та — строгого режима.
— Уверен, — настойчиво повторил я. — Меня ждут… Друзья.
— Друзья, — пробормотал Грошев. — Вы же понимаете, о чем просите? Виктор Сергеевич, при всем уважении, вы — неофит, да к тому же вы совсем юны. Озерск окружен разломами, а в сотне километров к востоку и вовсе граничит с адским доменом. Там сосредоточились богатейшие из дворян, многие из которых не ладили с вашим отцом. Я бы порекомендовал выбрать другое место. Чем вас не устраивает, скажем, Таллин? Красивый город с изумительной архитектурой. Еще и от северной столицы недалеко.
— Я не изменю своего решения, — помотал головой. — Род Беловых в моем лице имеет единственного верного союзника, и он сейчас находится в Озерске. Вдобавок, меня туда влекут обязательства.
— Простите, но я не могу, — уперся Грошев. — Слишком велик риск гибели рода. Императорское предписание запрещает мне отправлять магов в заведомо опасные для жизни места. Для нашей родины важен каждый одаренный.
Ну уж нет, господин управляющий. Завалить меня горой указов и манифестов не получится. Мы, демонологи, из другого теста слеплены. Хуже нас в этом плане только юристы…
— Помнится, в предписании есть оговорка, — обезоруживающе улыбнулся я. — Кажется, в третьем пункте. «Управляющий обязан удовлетворить прошение в случае, если одаренный представит доказательства своей должной защищенности»… Так ведь там говорится?
— Так, — согласился Грошев. — Но…
— Меня защитит род баронов Горских. Его глава любезно согласился приютить меня и мою свиту у себя.
— Тогда мне нужно письменное согласие барона Горского, — заметил Грошев. — А поскольку, чтобы его получить, вам понадобится все согласовать и обо всем договориться… Полагаю, мы можем встретиться через пару недель и снова все обсудить. Вы как раз обдумаете мое предложение и…
— Вот.
Я показал ему медальон связи. Грошев нахмурился и вгляделся в сообщение. Прочитав, откинулся в кресле и вперил в меня недовольный взгляд. Он все еще не хотел подписывать мое назначение. Видимо, даже официальное согласие моего доброго друга не смогло его переубедить.
— Эдуард Анатольевич, — вкрадчиво сказал я. — У меня достаточно средств для защиты рода. Недавно мне удалось заключить соглашение с главой рода Медвяновых…
— Это тот, у которого дом взорвали? — недоверчиво спросил Грошев.
— Именно, — кивнул я. — В это время я находился у него в гостях. Взрыв произвел на Алексея Григорьевича неизгладимое впечатление, и он любезно согласился предоставить мне дополнительную охрану.
На лице Грошева отразилось сомнение.
Я решил добить его окончательно.
— Эдуард Анатольевич, я обещаю вам, что никаких осложнений не будет. Если юстиция начнет задавать вопросы, я забуду о наших разговорах и вообще перестану узнавать вас в лицо. По прибытии в Озерск обещаю прислать вам гостинцы в подтверждение того, что я жив.
Подумав, Грошев неохотно шлепнул большую печать и сунул мне документы, но забрать не позволил. Вместо этого он заглянул мне в глаза, хмыкнул и произнес:
— Что-то мне подсказывает, что вы не просто выживете, ваше сиятельство, но и преподнесете немало сюрпризов. Удачной службы.
Я забрал бумаги и откланялся. Стоило двери затвориться за моей спиной, как завибрировал медальон.
Уже зная, кто звонит, прижал стержень пальцем.
— Виктор Сергеич! — донесся оттуда голос Ваньки. — Мы готовы!
Операция «Побег из курятника» началась!
Глава 8
Я вынырнул во внутренний двор здания. Там уже ждала новая карета, подле которой собрались мои подельники.
— Главный вход? — быстро спросил я.
— Они нас не видели, — мотнул головой Ванька. — Все еще ждут, пока мы выйдем.
— Отлично, — кивнул я. — Пара минут форы у нас есть. Грузимся!
Ванька без лишних слов забрался внутрь. Авдотья Степановна забросила в карету Антипа, а потом залезла сама. Чуть помедлив, я выискал фигуру охранника и махнул ему рукой. Усатый мужик пытливо махнул в ответ и принялся открывать ворота.
Через минуту мы уже неслись по кривым улочкам в сторону станции цеппелинов. Извозчика нам предоставили нового, но вот с каретой вышла заминка. У Медвянова не осталось «серых», только те, что с гербом рода. Для людей Азарьева мы будем как огромная красная мишень.
— Все помнят план? — спросил я.
— Так точно, Виктор Сергеич! — отрапортовал Ванька.
— Помним, милок, — озорно прищурилась бабушка.
— Мгм, — качнул головой Антип.
По моим расчетам на нас должны выйти примерно… Сейчас!
Карету тряхнуло, с улицы послышался приглушенный мат извозчика. Дико заржали лошади.
— Едут! — крикнул Ванька, глядя в окно. — Вон они!
В трехстах метрах от нас из переулка вылетела кавалькада всадников. Несколько стрелков мчали во весь опор, а позади грохотала бронированная карета.
Первые двое стрелков вскинули карабины и как по команде пальнули по нам. Пули со свистом прошили тонкие стенки и оставили в салоне несколько рваных дырок.
— Стреляй по ублюдкам! — проорали сзади, и раздалось еще несколько выстрелов. Такими темпами они изрешетят нас прежде, чем мы доедем до конца улицы!
Ругнувшись, я направил эфир в руку и сформировал ледяной резак. Магическая пила с визгом врезалась в поверхность крыши. Не время жалеть чужое имущество.
— Бабушка! — крикнул я. — Стреляйте в ответ! Ванька — к кучеру!
Авдотья Степановна отшвырнула Антипа в сторону и упала на колени, зарывшись в саквояж. Через мгновение она извлекла оттуда тяжелую снайперскую винтовку и широкую треногу.
— Двинься, старый! — рявкнула она на мужа и долбанула прикладом по заднему стеклу.