Тот вечер не был усугублен чрезмерным количеством «кира». Так – совсем немного, «для голоса». Как почти все московские группы, «Чистая случайность» пела западные «композиции». Витек обожал T-Rex и каждый сейшен начинал с любимого хита «Get it on». Собственно, когда ритм-гитара начинала отбивать первые аккорды, за которыми вступал бас и «драмсы», народ начинал подтягиваться на танцполе. Иногда Витек начинал с крика в микрофон:
– Начинаем с любимой композиции Марка Болана!
После этого вступала гитара и все остальное. Бакшеев так вжился в образ лидера и вокалиста T-Rex Марка Болана, что на сцене походил на иностранца. Он с особым чувством по делу и без произносил его имя. Казалось, он и есть тот самый Марк, поскольку песни Витек пел сплошь на английском. За «Get it on» без остановки следовала «Ride A White Swan», что в переводе «на родяньский» означало – «Оседлай белого лебедя». Затем еще три-четыре песни этой же группы, всё в бешеном темпе. Иной раз Бакшеев даже ускорял ритм, чтобы побыстрее разогреть народ. С появлением «мальца» Андрюши Разина репертуар слегка изменился. Бакшеев не дал ему петь муру про любовь, которой тот разозлил стотысячный стадион «Лужники». А поскольку английский язык был Андрею совершенно незнаком и даже чужд, предложил для хохмы орать суперхит подмосковной группы «Полоса отчуждения» – «Я устал».
Вот и сейчас пришло время запускать его на сцену. Бакшеев к тому же подустал, пора было отдышаться и покурить. Последовало очередное, как и в предыдущие вечера, представление новичка:
– Товарищи студенты и – главное – студентки! – закричал он хриплым, осипшим голосом. – Море, звезды и запахи лаванды обязывают нас не только вязать дане, целоваться и кирять до поросячьего визга. Давайте-ка осмыслим эти радости, так сказать, с другого ракурса.
К этому времени, когда в черном крымском небе висела в одиночестве лишь яркая луна, народа на площадке собиралось много – не протолкнуться. На танцы к студентам приходили местные и отдыхающие из стоящего неподалеку санатория. После призыва Бакшеева почти все засвистели и принялись орать «Не надо!» и «Давай на завтра!». О том, что означали слова Виктора, они уже знали. Но Бакшеев дал слово «человеку из органов» вытаскивать «мальца» на сцену каждый вечер. Вот и сегодня.
– На сцене новый солист группы «Чистая случайность – 200» Андрюша Разин. Недавно выступал в «Лужниках» вместо Аллы Пугачевой и Вовы Кузьмина. Ну вы знаете… Чувак начинающий, давайте поаплодируем. Да, забываю сказать – он директор рязанской музыкальной филармонии.
После этих слов свист усилился, из кустов, что окружали танцполе, выбежал на сцену Андрей. В тех же узких черных брюках, китайских кедах и огромном пиджаке в полоску с набитыми ватой плечами. Свист не кончался, к нему прибавился хохот и пьяные крики:
– Арлекину давай!
– Крысолова!
– Алла, открой личико!
– Алла, тебе мужиком лучше!
К счастью, у Андрея полностью отсутствовало чувство робости. Детский дом сделал его неуязвимым к обидам. Он их не чувствовал. Наоборот, любые крики в свой адрес воспринимал как победу, привлечение к себе, полному сироте, внимания этих людей. Он подошел к микрофону, в который только что пел Витя Бакшеев, постучал по нему пальцем и начал считать.
– Раз-два, раз-два. Проба голоса. Раз-два, раз-два. Проба голоса.
Голос был, микрофон работал.
– Товарищи студенты! Послушайте песню группы «Полоса отчуждения». Не бойтесь, не про любовь. Наоборот.
– Алла! Хотим про любовь! – угорали первокурсники.
– Андрюха! Давай лучше выпьем! – орали старшекурсники. Над их головами замелькали поллитровки. К ним бросились дружинники, но как-то вяло. Да и продираться сквозь толпу было непросто.
– Она называется «Я устал от фальшивой любви». Исполняется на русском языке.
После такого вступления хохот и свист накрыли танцполе с новой силой. Гитарные аккорды кое-как пробивались сквозь шум толпы, но Андрей все равно запел. Вернее, он думал, что поет, поскольку сам себя почти не слышал. А песня и в самом деле была совершенно критической для летнего крымского употребления. Особенно с учетом рислинга, не говоря о крепленом портвейне. Андрей начал совсем тихо, как и положено для трагического сочинения, чтобы в финале усугубить драму как можно громче.
Я устал от тоски,
От фальшивой любви.
Я устал от того,
Что мне жить тяжело.
Это был первый куплет. Андрей стоял у микрофона, схватившись за него обеими руками. Входя в образ, он в такт словам раскачивался из стороны в сторону. Вот-вот и брызнут слезы. Дальше, под гитарные аккорды, несколько раз повторил слова припева. Их было всего два – «Я устал». Он повторил их раз десять на одной ноте. Лишь акустическая гитара в руках оставшегося на сцене гитариста выдавала между словами аккорд тоном ниже. Припев служил входным билетом ко второму и последнему, кульминационному куплету знаменитой песни группы «Полоса отчуждения».
Андрей закрыл глаза. Как псих, все громче и громче выдавливал из себя с надрывом два ужасных слова – «Я устал». Когда диким голосом проорал их в последний раз, последовала развязка.
Раствориться б сейчас,
Разлететься б, как пыль,
Убежать бы туда,
Где б хотели тебя!
После этого вновь раскачка и куплет. Если первый припев он орал, то к финалу почти шептал в микрофон два заветных слова. Они тонули в криках.
– Мы тоже устали!
– Витек, выручай!
– Алла, убирайся на хрен!
Пока Андрюша мечтал «раствориться, как пыль, и улететь туда, где его хотели», Бакшеев отдохнул, принял на грудь заветный стакан с рислингом. Портвейна сегодня что-то не хотелось. Покурил и выскочил на сцену. Он подошел к Андрею, оттеснил от микрофона, шепнул на ухо: «Иди потанцуй!» – и ударил по струнам. Но сирота замер как вкопанный. Пару раз, когда он орал на сцене, на площадке сверкнуло красным лучиком. В толпе мелькнуло лицо, он заметил на себе внимательный взгляд. Это была девушка. Она не орала и не свистела. Просто стояла и смотрела на него из-под полей огромной армейской панамы с красной звездой. Он снял полосатый пиджак, зашвырнул его в кусты, перешагнул через невысокое ограждение, что отделяло сцену от остальной поляны, и направился к незнакомке. Мгновение – они намертво зацепились взглядами. В глазах обоих мелькнули искры ярко-желтых, сузившихся до щелок зрачков.
Он подошел к ней. Отдохнувший Витек забыл на время T-Rex и Марка Болана. После крика «сумасшедшего мальца», который «устал», он всегда топил лучший в мире медляк «Everyday when I'm away» группы Slade. Любители английской группы обожали визгливый голос вокалиста Ходди Холдера. Но этот хит стоил всех его остальных песен. Андрей, хоть и не имел музыкального слуха, но при первых аккордах шикарного немецкого электрооргана «Матадор», протянул к девушке руки. Свои она положила ему на плечи, и они оказались в мертвом пространстве, свободном от всего и всех. Бакшеев сам балдел от этой песенки, как и его музыканты. Тащились от кайфа и все танцующие пары, хотя было их немного – сколько в лагере девочек. Вокруг их пары образовался «круг отчуждения». Никто рядом не кричал и не прыгал, работая локтями. Андрей держал руки на спине незнакомки, чувствовал исходящий поток тепла, даже жара, как из печки. Тем временем Витя Бакшеев творил своим хриплым голосом и струнами гитары настоящие чудеса. Смысл английских слов был очевиден, песенка «слэйдов» была про любовь. От которой хрен устанешь!
Everyday when I'm away
I'm thinking of you
Everyone can carry on
Except for we two.
And you know that our love
And you know that I
And you know that our love won't die.
And it…
Когда музыка закончилась, он спросил ее:
– Я вас знаю?
– Трудно сказать, – уклончиво ответила девушка в военной панаме с красной звездой.
– Иначе зачем вы бы на меня смотрели.
– Еще как смотрела! Так орать, что ты устал от любви, – она перешла на «ты» и еще больше озадачила Андрея.
– Я это, тренируюсь. Мне сказали, что один большой человек хочет, чтобы я стал артистом. Самым знаменитым.
– Андрюш, кончай придуриваться! Неужели не узнаешь? – Она сняла панаму и тряхнула волосами.
– Ты из детдома? – сделал он самое простое предположение.
Девушка искренне расхохоталась и долго не могла успокоиться. Она зажимала руками рот, прыскала от смеха и оглядывалась по сторонам, словно кого-то выискивала.
– Холодно, не угадал! – прокричала она. Шум на поляне становился сильнее.
– Я вспомню! Если мы знакомы, я обязательно вспомню!
Витя Бакшеев «включил» самый коронный номер. Он «затоплял» этот хит, когда народ на танцах разогревался по самое немогу. Вступили «драмсы», их подхватили гитары. После нескольких повторов трех аккордов под крики пришедших в экстаз будущих авиаторов и ракетчиков Витя Бакшеев «затопил» мощным голосом Брюса Спрингстина: «Born in the U.S.A.». Когда Андрей услышал песенку в первый раз, спросил Витька – с чего это народ рычит и прыгает в экстазе? Тот ответил, что песня называется «Рожденный в США». Но народ ловит только этот припев и завидует, что не он родился в США. На самом деле песенка против войны во Вьетнаме, тяжелой жизни американского парня и его отца, простого рабочего. Потом он заржал и сказал, что без такой трактовки песню не «залитовали» бы для употребления в студенческих лагерях. Вот и сейчас Витя орал похлеще Андрюши с его усталостью от «фальшивой любви».
Он слышал все «композиции» Бакшеева – тот пел их каждый вечер, одни и те же. Дальше будет намного громче и бестолковей. К тому же пел Витек только по-английски, и это удручало Андрюшу, который провел последние несколько лет на комсомольской работе в Западной Сибири.
– Пойдем к морю, здесь недалеко.
– Пойдем, – ответила девушка и взяла Андрея за руку.
Он ничего не понимал, но чувствовал, что его кто-то разыгрывает. Незнакомая девушка, которую он даже не спросил, как ее зовут, продолжала часто оглядывалась по сторонам. Они прошли вдоль жилых палаток, дошли до бетонной лестницы, которая спускалась к берегу, и скоро оказались на волноломе. Сели на теплый бетон, свесили ноги с волнолома и какое-то время молчали. Лунная дорожка уходила далеко в море, до самой луны. Ветра не было. Редкие воронки и завихрения на поверхности воды рождались от неведомых подводных струй либо огромных плавников невидимых под водой ночных рыб. Так им казалось. Бесконечная полоса Млечного Пути отражалась зеркально в воде, образуя размытое пространством длинное пятно, замыкаю