– Видели фильм «Горбатая гора»? – подал голос Андрей. – Там ковбой овцу полюбил.
– Бык будет поинтересней, – ответила Окко-н.
Еще мгновение, и на сцене вспыхнет страстная любовь животного к человеку. Но красавицу Розину быку не отдают. Мало того, его решают прикончить и закалывают бандерильями. Розина убегает за кулисы и тащит маэстро Башмета. Он лично добивает быка, вонзая пики в брикет прессованной соломы. Стычкин падает на пол. Он принял смерть от маэстро с Розиной и умер.
– Ром, давай Башмета пригласим в Анадырь? – Окко-н обхватила ручками огромное плечо мужа. – Только попросим, чтобы вместо бычьей головы была оленья.
– И вместо контрабаса шаманский бубен, – добавил Роман.
– Мы Стычкину девушку найдем. Пусть катается на ней, зачем чукче контрабас?
Тем временем на сцене труп Стычкина подняли на руки и начали вертеть его мертвой головой и руками. Это его разом оживило, и он произнес монолог саморазоблачения. Альмавива, тоже участвовавший в коллективном убийстве быка-Стычкина, устремился к Розине. Оркестр грянул арию Фигаро.
– Роман Аркадьевич, – Андрей, тихо сидевший почти все второе отделение, встал с кресла, – поехали ко мне в гостиницу. Я вам номер выделю со спальней, гостиной и кухней. На крыше бассейн и турецкая баня. Мешать не буду – это в двух шагах.
Он умолк, ожидая ответа. Роман и Окко-н продолжали сидеть. Жена вопросительно смотрела на мужа. Он тяжело вздохнул.
– Спасибо, Андрюха! Нас на выходе ждет машина с мигалками и парни с синими погонами. Ты не вздумай выйти с нами. Михаил Сергеевич давно не президент. Защитить будет некому. – Роман начал подниматься с кресла. – Получишь по «кумполу» и на неделю окажешься в камере.
– Шо ты пугаешь, шо ты пугаешь? – Андрей в один миг преобразился. Ему показалось, что Роман уже готов его послушать, и вопросительно посмотрел на Окко-н.
– Слушай сюда, – Абрамович вмиг посерьезнел и подошел вплотную к Андрею, – тебе лучше уехать из Сочи куда подальше на неделю-другую. Лучше на пару месяцев.
– А то шо? Здесь же Олимпиада начинается.
– Слушай, что тебе говорят.
Роман повернулся к двери, показал жестом жене следовать за ним. Они вышли не прощаясь, а он высунулся из ложи в зал. Часть зрителей еще продолжали сидеть, не торопясь в гардероб. Многие увидели его большое круглое лицо и вновь принялись махать руками. Но он не отвечал. В голове застрял вопрос: чего такого может случиться через несколько дней, если бывший подельник, который явно что-то знает, посоветовал ему валить из города куда подальше?
В ту ночь он не мог заснуть. Шерстил сети, читал форумы военных и украинских националистов. Только одно могло как-то его насторожить. Президент Степашин предупредил Киев, что городу будет «кирдык», если они чего-нибудь взорвут в Сочи или сделают какую иную гадость. Но украинцы не взорвали ничего. Все случилось ровно наоборот.
Задача, поставленная Роману Аркадьевичу на Таманском полуострове, оказалась намного проще, чем та, что он выполнил на далекой и пустынной Чукотке. Он возглавил подготовку к приему всего, что необходимого для тылового обеспечения действующих армейских частей на случай военного конфликта. С кем, ему на сказали, но догадаться было несложно.
Формирование мобилизационного резерва значительно упрощалось тем, что на Таманском полуострове в поселке Волна давно работал морской порт. Нефти и бензина с соляркой для перевалки за кордон здесь хранилось столько, что могло хватить не только для снабжения войск, но и для содержания среднего размера европейской страны. Здесь же располагались складские помещения, в которых можно было накапливать не только артиллерийские снаряды и автоматные патроны, но главное – стройматериалы. Металлические конструкции, цемент, технику, включая самосвалы, грейдеры, экскаваторы и машины для забивания свай в морское дно. Все это должно быть сосредоточено здесь к открытию зимней Олимпиады в Сочи. Времени хоть и в обрез, но вполне хватало. Площадку для металлоконструкций он выбрал неподалеку от нефтяных терминалов. Скрывать ее не было нужды. Терминал для такой любимой в Москве «нефти на экспорт» продолжал стремительно расширяться, и складская площадка не могла вызвать вопросов даже у наблюдателей из космоса.
Поначалу Роман не понимал, при чем здесь зимняя Олимпиада в Сочи? Но скоро все прояснилось. В сетях и на сайтах он заметил дискуссию о стоимости проведения Олимпиады. Изначально она была заявлена в двенадцать миллиардов долларов. Так утверждал президент Сергей Степашин. Но «эксперты», которых насчитывались десятки, утверждали, что реальная сумма, если судить по объемам перевозок и «олимпийских» заказов по всей стране, как минимум втрое больше. Таких дорогих Олимпиад, даже летних, со времен Олимпиады 1896 года, инициированной Пьером де Кубертэном, не было нигде и никогда. Вывод «экспертов» напрашивался сам собой – воровство в особо крупных размерах.
Но вот что заметил Роман и чего не могли знать «эксперты». Его рабочий день смело можно было назвать «рабочая ночь». Именно ночью на станцию Волна, что была построена еще в начале нулевых для возведения нефтяного терминала, начали прибывать груженые товарняки. Их поток постепенно нарастал параллельно с ростом темпов строительства олимпийских объектов. Строительная техника после разгрузки следовала в ангары при нефтяном терминале, металлоконструкции – на открытую площадку, где складировались вперемешку с материалами для нефтяников.
Догадка пришла сама собой. Расписание железнодорожных товарняков с олимпийскими грузами было составлено так, что поезда для Олимпиады прибывали на станцию Краснодар-товарная. Затем часть олимпийских грузов следовала до Туапсе и дальше налево вдоль берега моря – до Адлера. Вторая часть «олимпийских» грузов отправлялась из Краснодара строго в восемь часов вечера, когда становилось совсем темно. Товарняки следовали под литерными номерами без остановок через станцию Крымская до поселка Волна на Таманском полуострове. Они прибывали туда строго в полночь, быстро разгружались и, если не было попутных грузов, так же стремительно отбывали обратно, если грузы были, спокойно стояли под погрузкой столько, сколько надо.
Роман привычно и умело дирижировал этой «олимпийской» симфонией. По характеру грузов было понятно, что готовится прокладка подводных силовых электрокабелей и строительство огромного железнодорожного моста.
Прошло несколько лет. В районе станции Волна на Таманском полуострове были сосредоточены огромные склады продовольствия, легкого стрелкового вооружения, бронемашин для военной полиции. Параллельно на реке Дон в районе Ростова концентрировались десятки самоходных барж класса «река-море». Они стояли вперемешку с другими баржами и могли добраться до Керченского пролива за пару дней. Роман лично следил за их строительством. Первым трем судам Окко-н, которой, не вдаваясь в подробности, он рассказывал о работе, придумала имена. Назвала их по мотивам старых чукотских легенд о смелых охотниках за китами – «Затмение», «Сохраняющий курс» и «Море экстаза». Под названиями барж, как и положено судам, предназначенным плавать в международных водах, значились их имена на английском – «Eclipse», «Peloras» и «Ecstasea».
23 февраля, на следующий день после закрытия Сочинской зимней Олимпиады, к Роману прибыл порученец от министра обороны. В пакете, который он ему передал, значилось, что к утру 28 февраля грузовики Минобороны, машины военной полиции, автозаправщики и медицинские автомобили должны быть выведены из укрытий, заправлены и переброшены в район паромной переправы «Кавказ» на косе в Таманском заливе. К этому времени должна быть осуществлена погрузка всей военной техники и контингента на самоходные баржи. Швартовка барж в порту Крым должно состояться в 9:00 по московскому времени.
Так с чудовищной и неумолимой силой начала разжиматься пружина «крымской весны»! Утром 28 февраля десятки самоходных барж, груженные техникой и военнослужащими, отчалили от порта «Кавказ» на Тамани. Затем последовала вторая и третья волна. На причале не осталось никого.
Роман и Окко-н стояли на причале, глядя на уходящие суда. В черной морской воде словно дымились бурлящие белые следы от винтов. Наступала тишина.
Когда они повернулись, чтобы уйти с пристани и поехать в поселок Тамань собирать вещи перед возвращением на Чукотку, из громкоговорителей на здании морского вокзала заиграла музыка.
– Это «Полет валькирий» Вагнера. Что-то поздновато, – заметила, поежившись от утреннего февральского холода, Окко-н. – Баржи давно ушли.
Роман обхватил ее за плечи. В это время к нарастающим звукам музыки прибавился едва заметный шум вертолетных двигателей. Они остановились и посмотрели вдоль береговой линии Керченского пролива в сторону Азовского моря. На фоне безоблачного неба на небольшой высоте показались черные точки. Их было много, они стремительно приближались. Минута – и первая волна из двух десятков «Ночных охотников» с торчащими спереди иглами авиационных пушек и подвешенными на пилонах гроздьями ракет пересекла береговую линию и устремилась в сторону Крыма. За ней последовала вторая. Шум вертолетных двигателей и свист сотен лопастей давно заглушил «Полет валькирий», а военные машины все продолжали и продолжали лететь в сторону Крыма. За «Ночными охотниками» последовали старые добрые Ми-24 «Аллигаторы». Они летели с низко опущенными кабинами, в которых были хорошо видны пилоты. Новая волна – грузовые Ми-8 и огромные Ми-26, способные перевозить полторы сотни человек.
Вертолетные группы шли широким фронтом, который растягивался на всю длину Керченского пролива. Первые машины давно скрылись по ту сторону пролива, но в небе продолжали гудеть моторы. Все самоходные баржи уже пришвартовались и выгрузили технику на крымском берегу. Колонны военных трехосных КамАЗов выруливали с причального пирса на дорогу в сторону Керчи. Головные машины миновали город и уходили в глубь полуострова. Над ними летели сотни вертолетов. Цель – аэродромы Симферополя и военная база Бельбек в районе Севастополя.