Директор ФСБ вновь полез во внутренний карман ветровки и вытащил стодолларовую купюру.
– Вы будете смеяться, но эти баксы я заработал!
– Это про тебя он в Твиттере написал, что лучшего официанта в мире зовут, как Ленина, – Владимир?
Трамповская твит-лента передавалась Степашину в режиме реального времени. От его глупостей и хвастовства часто становилось тошно, но следить за его твитом он давно взял за правило. Это был его крест.
– Про меня. Свистнул мне и пальцем щелкнул. Знаете, как «бобика» старшие посылают за пивом, так и он меня за кока-колой послал. Греф его конской колбаской хотел удивить, а он оказался простым парнем – котлетку с луком попросил.
Евгений Примаков, пенсионер, посвященный во все государственные тайны, начал зябнуть. Вода в ноябре уже не отдавала тепло, как летом, наоборот, забирала.
– Давайте-ка переместимся в беседку, поближе к огню. – Он не стал доставать удочку, положил ее на бетон волнолома и встал со стула. За ним последовали остальные участники встречи.
Беседка стояла возле воды. За ней среди невысоких пальм просматривалась ворошиловская дача с тремя колоннами. Но идти в дом никому не хотелось. А в остекленной беседке давно стоял накрытый стол. С зеленью, бутылками боржоми, легкой закуской и нарезанной тонкими ломтиками колбасой с прожилками жира.
– Вот привез вам казахский деликатес – конская колбаса. Трамп пожевал и сразу поинтересовался у китаянки, чего она ночью собирается делать. – Путин раскладывал колесики колбаски по тарелкам обоих президентов.
– Грешно смеяться над больным. – Примаков улыбнулся, вспомнив реплику из «Кавказской пленницы», когда алкоголикам в психдоме предложили выпить.
– А что китаянка? Это же Мисс Вселенная была, как я понял? – Степашин проявил больший интерес к возможностям конской колбасы.
– Ответила ему, что до встречи с председателем КНР будет недоступна. Только после него.
– Трамп не простит этого китайцам. – Евгений Максимович усаживался за стол. Перспектива провести время за любимым занятием настраивала его на шутливый лад. – Ему женщины никогда не отказывали. Так что он ее запомнит и отомстит. Если не ей, так всему Китаю.
На стол подали сковороду с шипящими в масле жареными бычками. Степашин и Примаков переглянулись.
– На всякий случай еще вчера попросил начальника охраны наловить этих красавчиков, – пояснил начальник Лубянки. – Что касается китаянки, я изучил предпочтения господина Трампа, она не в его вкусе. Стройная, но грудь маленькая. У Натальи Грозовской, что была у него в номере, – не меньше восьмого размера! Готов поспорить, что думает он о ней, а не о китаянке.
– Так что это за певица? Я о такой не слышал. – Примаков оторвал голову очередному бычку, тщательно избавился от костей, которых в этой рыбке было предостаточно.
– А вот здесь как раз то, что я оставил на сладенькое.
Директор ФСБ не притронулся к бычкам. Из мангала ему принесли свиные ребрышки. Он обгладывал их, как делал много лет назад в Дрездене, когда выкраивал несколько пфеннигов на посещение пивной. Оба президента – старый и действующий – оторвались от тарелок и смотрели на Владимира. Он вытер губы салфеткой.
– Для начала позвольте дать справку, чем занимается и что делает сейчас ключевая фигура.
– Кстати, да. А то все Трамп да Трамп! А без мальца, как мы называли его в начале девяностых, каши не сваришь. – Примаков налил из бутылки любимый с детства, сладенький зеленый «Тархун». Здесь его готовили специально для Примакова по рецептам знаменитого Митрофана Лагидзе.
– Не беспокойтесь. Он под постоянным наблюдением и охраной. Разумеется – негласной. Продолжает петь песенки под «фанеру». Иногда скандалит с бывшими солистами. Чаще всего в сговоре. Чтобы помнили.
– Что, Рома Абрамович, все еще губернатор Чукотки?
Авантюрист, что был из одного детского дома с Андреем, Примакову почему-то нравился. Понимал, за что парня упекли по расстрельной статье куда подальше, и тот стал для «органов» как чемодан без ручки – выбросить жалко, что делать – неизвестно.
Путин вопросительно посмотрел на Степашина. Тот кивнул.
– Абрамович уже шесть лет живет неподалеку. Живет и работает.
– Это где же? – поднял вопросительно брови бывший президент.
– Полуостров Тамань. Строительные работы.
– Сам приехал?
– Нет, по направлению.
– По чьему направлению? – не понял Примаков.
– По направлению главного удара, – вдруг закончил Степашин.
В беседке воцарилось молчание. Но Степашин нашел способ завуалировать неловкость.
– Занят формированием резервной базы для снабжения сочинской стройки. До зимней Олимпиады меньше трех месяцев. На Тамани удобно концентрировать стройматериалы и продовольствие на случай непредвиденных обстоятельств.
– Понятно. Что Чукотка, что Тамань – один черт. Везде преодолевать водное пространство. Вы это, осторожнее. А то такую Олимпиаду вам устроят, костей не соберете.
Путин перестал грызть свиное ребрышко. Его взгляд остановился, он будто бы заснул. Примерно такая же гримаса застыла на лице Сергея Вадимовича. Евгений Максимович понял, что решение уже принято. Начатая шесть лет назад подготовка касалась не только Сочи, но чего-то еще, о чем он не хотел думать. Кто на этот раз будет совершать «разворот над Атлантикой», если на города и веси вновь полетят «Томагавки»? На чьи города? Похоже, успешное принуждение к миру сначала Чечни, потом Грузии заставило их поверить, что они держат Бога за бороду. Такие мысли посетили старого «Примуса», но он решил не вмешиваться. Может, им повезет.
– Давайте лучше про женщин, – Евгений Максимович вновь заулыбался. Это стало сигналом к прекращению неловкой паузы. – Так какой, вы говорите, размер груди у этой Грозовской, восьмой? При чем здесь Андрей Разин?
В начале девяностых, когда «Ласковый май» в своем первом, самом сопливом составе умер, а Рома исчез без каких-либо следов, Андрей подобрал других пацанов и начал «чес» в Москве. «Фанера» устраивала всех, он сам начал выходить на сцену и кривляться, открывая рот. Проблема была одна. Продукты в магазинах продавали только по «карте москвича», которой ни у кого из «бэндгруппы» не было. Деньги ничего не стоили, валюту он не трогал, берег на будущее. Выручил незнамо откуда взявшийся начальник Управления торговли Воронежской области Федор Иванович Грозов-ский. Он инициативно вышел на Разина и предложил взять в состав «Ласкового мая» свою дочь. Девушка на выданье мучилась от безделья, плакала, слушая «Белые розы», отец готов был пойти на все. Предложил снабжать продуктами весь состав, что в то время было намного важнее денег.
Так Наташа стала солисткой «Ласкового мая». Пела ужасно, фальшивила, но ее репертуар тоже записали на «фанеру». Как у всех новых «солистов», за нее пела другая девочка, папа которой не мог посылать музыкантам мешки с краковской колбасой, салом, вялеными гусями и антоновскими яблоками. Всем нравилось. «Ласковый май», на удивление, не умер окончательно. Лишь менялись пацаны. Словно невидимая рука тащила группу мимо эстрадного кладбища, на котором уже покоились почти все, кто на заре горбачевской перестройки лихо дрыгался на сцене в коротких юбочках с люрексом и джинсах-бананах.
Андрей признался сам себе, как ему повезло с Натальей. Когда она ходила по сцене с микрофоном, сексуально держала его ладошкой снизу и как-то наискосок, народ в зале или в ресторане, куда их часто приглашали, начинал реветь. Возбуждение нарастало, когда Наталья принималась прыгать и ее пышная грудь летала туда-сюда, почти выскакивая из узких, в обтяжку маек. Со временем, когда жизнь стала налаживаться, а жена Ирина уехала в Америку на пээмжэ, она работала не просто солисткой, но и бухгалтером. Он не запал на нее, они продолжали вместе работать. Со временем Андрея стали приглашать на конкурсы разного рода «Мисс». Чаще всего по городам, где выбирали первых красавиц, но раз в году – на конкурс «Мисс Россия», где он возглавлял жюри.
Так продолжалось много лет, пока однажды в его квартире, на площади Юрия Долгорукого в Москве, не раздался звонок. Незнакомая женщина назвалась представителем управляющей компании мирового шоу «Мисс Вселенная» и владельца конкурса Дональда Трампа. Просьба оказалась простой. Трамп проводил в Москве финал, строил планы на будущее, искал партнера по отбору красавиц из России для участия в следующих конкурсах. Его выбор естественным образом упал на Андрея – не просто музыканта, но и мужа Ирины Горбачевой, с которой, как сказала по телефону женщина, господин Трамп давно знаком. Андрей согласился, но предложил, чтобы на встречу с Трампом пришел не он, а его директор, который отвечает за подбор участниц конкурсов. На самом деле он остро чувствовал, что, увидев его тучное тело, не сходящиеся на животе пуговицы рубахи и пиджака, Трамп откажется от своей идеи. А вот Наташа Грозовская будет в самый раз.
Звонившая дама не сопротивлялась. Ей было все равно. Она предложила прийти к господину Трампу на следующий день в отель «Ритц-Карлтон» на одиннадцатый, «клубный» этаж. Время два часа дня. С собой обязательно принести портфолио с фотографиями девушек. Чтобы хозяин мог их оценить, как и мастерство фотографов, по чьей работе ему в дальнейшем придется принимать решение об участницах. Андрей назвал имя визитера.
Ровно без десяти два на входе в отель «Ритц-Карлтон» швейцар открыл двери Наталье. Она постаралась одеться так, чтобы произвести максимальное впечатление на знаменитого американца. Лакированные черные ботфорты выше колена. Излюбленные черные чулки в крупную клетку. Ее прелести просматривались сквозь разрезы от каблука до бедра черного, нараспашку, пальто. Под ним юбка, хотя и очень короткая. Целомудренная бежевая водолазка не скрывала, а подчеркивала главное достоинство вошедшей брюнетки. Она шла широким шагом на высоких каблуках. Грудь ритмично колыхалась в такт ее шагам.
Оператор видеокамер, сидящий перед мониторами в специальном помещении отеля, в полном потрясении уставился на вошедшую особу. Такие персонажи не появлялись в отеле никогда. Он видел, как к ней подбежал секьюрити, как она что-то сказала ему, показала паспорт и последовала к лифту. Оператор стремительно переключал камеры с одной на другую, не в силах оторвать взгляд от брюнетки, нос которой венчали огромные черные очки. Сидящие за столиками в холле отеля люди отрывались от газет, чашек с чаем и друг от друга, чтобы пялиться на нее, не в силах оторвать взгляд. Уж больно вызывающе по нынешним целомудренным временам выглядела красотка.