ь о блате.
— Я молю Наири о благословении. Тогда я точно все сдам!
— Всего-то?
Анна рассмеялась, но тут же, состроив серьезную мину, протянула руки над упавшим на колени юношей:
— Мое благословение с тобой! Отныне все беды и печали обойдут тебя стороной!
— Благодарю, Наири! — Хон протянул вверх сложенные лодочкой ладони, — После экзаменов я принесу достойную жертву на ваш алтарь!
Анна больше не смогла сдерживаться. Расхохоталась и запустила руки в темную шевелюру юноши:
— Вот! Таким ты мне больше нравишься! — она одним движением растрепала идеальную прическу, разрушая образ примерного ученика.
— Благодарю! — снова поклонился Хон и… умчался.
Анна растерялась. Она не питала надежд, что интересна двадцатилетнему юнцу, как женщина, да и его как мужчину не воспринимала. Но собеседником Хон был интересным, и она тешила себя мыслью, что и для курсанта их беседы не лишены очарования. Но грезы разбились о подводные рифы реальности — Хон считал Анну лишь живым Воплощением Лилит.
От грустных мыслей спас секретарь. Кипа документов, которую он ежедневно приносил на рассмотрение, не стала меньше от того, что Храм остался далеко-далеко. Впрочем, Анна не жаловалась — с каждым просмотренным прошением её язык становился лучше. Она уже могла немного читать, так, отдельные слова в один-два слога. А вот понимать разговорную речь не получалось. И удержаться от шпильки в адрес секретаря Анна не смогла:
— Если все Наири лично этим занимались, то когда они успевали прану вам давать?
Ответ слушать не стала, тут же загрузив инкуба работой.
После разбора бумаг Анна привычно открыла свой самодельный словарь. Даже в дороге она не переставала заниматься, несмотря на недовольство окружающих. Но старания помогали мало. Разозлившись, она захлопнула блокнот и кинула его на стол. Переплетенная в кожу книжечка с шорохом проехалась по полированному дереву и упала на пол. Анна не стала поднимать.
Ей очень хотелось подышать свежим воздухом, прогуляться к полюбившемуся роднику. Но королевскому двору удалось полностью уничтожить очарование Академии. Послонявшись по комнатам и до боли в боках належавшись на кушетке, Анна решилась выйти, в надежде возродить хоть малую толику того ощущения спокойствия и защищенности, что вернули её к жизни в прошлый раз.
Ускользнуть от телохранителей не получилось — все они когда-то провели в Академии не один год, и знали окрестности гораздо лучше неё. Но уменьшить количество сопровождения до двух рорагов и одной фрейлины удалось — никто не хотел прогневать Наири, и тем самым поставить под угрозу весь выпуск. Кто знает, к чему приведет ярость Богини?
— Не вмешивайтесь, я хочу развлечься, — приказала она прежде, чем свернула на тропинку, ведущую к облюбованной курсантами роще.
Множество кустарников и деревьев превращали её в лабиринт, так что можно было уединиться, находясь рядом с толпой. Анна воспользовалась этой особенностью, чтобы побродить в одиночестве. Свиту она почти перестала воспринимать, да и держались те в отдалении.
Веселые голоса привлекли её внимание. Анна узнала их — однокурсники Хона, с которыми она не раз беседовала, даже учила. И, не сомневаясь, что они будут рады её видеть, направилась к группе расположившихся на траве юношей. Увидеть Наири им помешали кусты, так что разговор Анна слышала прекрасно. И, сама не понимая, как, разобрала большую часть.
— Ну признайся же, Хон! Обещала Наири помочь?
— Я уже говорил — благословила она меня, и все.
— И все? Да лааадно! — недоверчиво протянул один из парней, — Ты же всегда в любимчиках ходил!
— Меня сейчас оскорбили? — в голосе Хона сквозил арктический ветер.
Гвалт тут же прекратился. Ребята поняли, что едва не перешли черту.
— Ну, извини. Слушай, а продай свое благословение, а? Тебе оно без надобности, все равно ты в верхней части списка…
— Ищи дурака в другом месте, — голос Хона оставался холодным, — мне такое сокровище самому пригодится. Дальние гарнизоны что-то не манят.
— В личную гвардию рвешься? А к кому? К королю, или Наири?
— К Наири, конечно, — послышался смешок, — Под теплое крылышко. А, Хон? Да хватит дуться! Шутим мы! Глянулся ты госпоже, так радоваться должен! Говорят, добрая она, даже слишком. Вон, и Тайкана помиловала.
— Этого преступника? Вряд ли. Позабавится, а как надоест, так обратно на столб вернет. Хон, что думаешь?
— Над жизнью и смертью Тайкана — воля Наири. И не нам обсуждать это.
— Так-то да… Но все же… предателя со столба сняла. И не боится же!
— Одно слово — Воплощение Богини!
Стараясь не шуметь, Анна отступила. Она уже жалела, что решилась на прогулку. Все-таки эти курсанты, искрящиеся юношеским задором, оставались инкубами. А она позволила себе об этом забыть.
13
Долгожданный экзамен начался торжественно. Все обитатели Академии, включая кадетов и преподавателей, выстроились на плацу. Только теперь помост на нем возвели куда шире.
Крытые коврами доски чуть пружинили под ногами. Солнце играло на золоченой поверхности задника, высвечивая малейшие завитки тонкой резьбы. Полупрозрачные занавески покачивались на ветру, а он, поиграв с ними, отправлялся перебирать перья и жемчужные нити опахал, что замерли в руках прислужников. Эти огромные диски из перьев, золота и драгоценных камней не предназначались для нагнетания прохлады. Они символизировали статус государя, как и большой алый зонт, что покачивался над головой короля, пока он проходил между ровными рядами курсантов.
Такой же зонт, только синий, вздымался над Анной. Она шла сразу за Его Величеством, и с удивлением наблюдала, как кланяются будущие телохранители. Впервые они не падали ниц, пряча лица в сложенных ладонях, но четко опускались на правое колено, склонив голову.
У помоста зонты разошлись. Алый — направо, синий — налево, соответственно тому, как стояли троны высоких гостей Академии.
Анна опустилась на свой. Мягкие подушки поддерживали спину, а подлокотники позволяли удобно устроиться, что оказалось кстати — судя по всему, церемония предстояла долгая.
Но Анна ошиблась. Король обратился к курсантам с торжественной речью и получил в ответ торжествующий рев. Потом говорить с выпускниками пришлось Анне. Она пожелала удачи и благословила ребят, протянув вперед руки. В ответ курс как один опустился на колено.
— Они приняли ваше благословение, Наири, — Тайкан понял, почему волнуется его госпожа и решился успокоить.
Анна кивнула и с напряжением стала вслушиваться в речь ректора. Он оглашал задание на ближайшие три дня. Рядом тихо бубнил секретарь — переводил на всякий случай.
В течение экзамена юноши каждую минуту подвергались опасности. Их могли отравить, в них могли стрелять, на них могли напасть с любым оружием. Могли подкинуть ядовитую змею в постель… или стравить с диким зверем.
Задачей курсантов было предугадать опасность и избежать её. А если не получалось — выжить. Любым способом.
Поскольку для остальных этот экзамен тоже представлял опасность, то и проходил он вдали от Академии — в солончаках.
В нескольких километрах от оазиса, в пустыне, расположилось каменистое плато с солоноватыми источниками.
Анну доставили на плато в крытом паланкине и тут же укрыли в палатке. Но она захотела осмотреться. То, что открылось взгляду, привело её в ужас.
Источниками называли углубления, в которых стояла мутная, красноватая вода. Вокруг лужиц на камнях выступали белые кристаллики соли.
Скудная растительность цеплялась за жизнь, и в трещинах скопилось немного почвы, состоящей из песка и соли. Но даже этого хватало колючкам и изломанному, почти лишенному листьев кустарнику.
Каждому экзаменуемому полагалась небольшая фляжка с водой, нож и сухой паек, состоящий из вяленого мяса, рисовых лепешек, высушенных до состояния сухарей, и горсти фиников. Остальное они должны были добыть себе сами.
— Это ужасно! Просто выдержать в таких условиях несколько дней, и то подвиг!
— Госпожа, они уже не дети. Они — будущие рораги. А значит, должны суметь не только выжить, но и защитить господина.
— Еще и защищать… − простонала Анна, и тут же спохватилась: − А кого?
— Того, кто останется в этом шатре. Он будет играть роль короля. А вам лучше вернуться в Академию
— Как это — вернуться? Вы смерти моей хотите? Я же с ума сойду от беспокойства!
Но её не слушали. Вежливо, но настойчиво усадили в носилки и вернули в Академию.
Анна металась по коттеджу. Все её мысли были там, с молодыми ребятами, которые могли погибнуть ради прохождения экзамена.
— Но это же бред! Ставить под угрозу чьи-то жизни просто так!
— Не просто так, Наири. — тихо отозвался из своего угла Тайкан, — Это испытание — прямой путь к их мечте. А ради мечты стоит рискнуть. Даже жизнью.
— Брееед! — Анна схватилась за голову.
— Не унижайте их старания, госпожа. Каждый из курсантов знал, что его ждет в конце обучения, и все равно прошел весь путь.
— Да что они могут знать о жизни и смерти? Они, дети?
— Возможно, в мире Наири они и были бы детьми. Но не здесь. И если госпожа желает увидеть все собственными глазами, ей стоит сообщить об этом ректору.
— Да говорила я уже! — Анна раздраженно упала в кресло, — А толку? Запихнули в паланкин, притащили сюда…
— На плато опасно. Но можно наблюдать и отсюда.
— Что же ты раньше молчал! — взвилась Анна и кинулась к выходу.
Но к ректору её не пустили. Служанки стеной встали, лишь бы не выпустить Наири из дома. Но передать ректору, что она желает его видеть, обещали.
Он не заставил себя ждать. Не прошло и четверти часа, явился в коттедж и изъявил готовность выполнить любое желание Наири, если оно не подвергнет её опасности.
— Тайкан сказал, я могу видеть, как проходит экзамен, прямо отсюда.
— Ваш раб прав, — ректор чуть помедлил прежде, чем ответить, — раньше это на самом деле не составляло труда. Да и экзамен был легче.