В комнату ворвался преподаватель лечебного дела, по совместительству — маг-целитель. Следом подтянулись придворные врачеватели.
Анна указала им на Тайкана:
— Я не знаю, что там произошло, но опасаюсь переломов и внутренних травм. Можете выяснить?
— Наири! — личный целитель короля не скрывал удивления, — Вы позвали нас ради раба?
— Я позвала вас ради раненого. И если сейчас кто-нибудь скажет мне, что нельзя ради него прерывать церемонию, я очень разозлюсь!
— И тем не менее, Наири, я вам это скажу! — вслед за целителями к дивану протиснулся Эйр, — Время начинать экзамен, а вас нет!
— Насколько я знаю, — отрезала Анна, — вы многие столетия проводили эти экзамены без Наири. Что изменилось?
Эйр знал это выражение лица и интонацию. Сейчас спорить было бесполезно — Анна вспомнила, что она врач. И, склонив голову, верховный рораг отступил. Его тихого ответа не услышал никто:
— Сама Наири…
А Анна бушевала. Она заставила целителей полностью обследовать Тайкана, и с большим трудом поверила, что ни переломов, а тем более, пневмоторакса, нет.
— Наири, здесь лишь множественные ушибы. Да, выглядят они страшно, но опасности для жизни не представляют. Вы же знаете, насколько выносливы рораги. Умоляем, освятите экзамен своим посещением!
— Там же все собрались? — голос Анны не предвещал ничего хорошего.
— Да-да, госпожа!
— Прекрасно! Ступайте, я сейчас буду.
Едва за целителями закрылась дверь, она вновь повернулась к обмазанному бальзамами и замотанному в бинты рорагу:
— Так и будешь молчать? У тебя еще есть возможность остановить все это…
Тайкан не ответил, зато встревожился Эйр:
— Наири, что вы хотите делать?
— Узнать, кто его избил. И не вздумай мне мешать!
— Я не посмею, Наири, — легко поклонился Эйр, — но молю, позвольте попытаться мне узнать это самому.
— Я не собираюсь откладывать!
— Разумеется, мы выясним это немедля. Но госпоже не пристало самой вести расследование. Прошу, только наблюдайте, и если вам что-то не понравится…
— Ты узнаешь об этом первым!
Анна была зла. Песок хрустел под подошвами сандалий, а фрейлины не осмеливались поднять головы. Король уже обо всем знал, и едва Анна взошла на помост, наклонился к ней со своего трона:
— Мы выясним, кто изувечил вашего раба. И сделаем это немедленно. Эйр!
Верховный рораг вышел вперед и поднял руку. В наступившей тишине его голос звучал громко, но спокойно:
— Сегодня ночью в стенах этой Академии свершилось преступление. Нет! Святотатство! Игрушку Наири сломали. Её раб был сильно избит. Я не верю, что совершившие это желали его смерти — раб, преступник, бывший рораг, не сопротивлялся, а значит, лишить его жизни было очень легко.
Курсанты, замершие на плацу, не шелохнулись. Рораги тоже не высказали эмоций. А вот по рядам кадетов прошел легкий шум, который заглох от сурового взгляда наставника. Эйр продолжил:
— Тем не менее, на собственность Наири подняли руку, тем самым оскорбив саму Дарующую жизнь. И она приказывает тому, кто совершил это преступление выйти вперед и принять наказание!
Ни один инкуб не шевельнулся. Эйр обводил стройные шеренги взглядом, а за его спиной вставала со своего трона Наири, Воплощение Великой Матери Лилит, Дарующая Жизнь.
16
Анна подошла к краю помоста. Где-то вдалеке стрекотали обрадованные жарой цикады, из пальмовой рощи доносился крик птицы. А инкубы молчали.
Карие глаза женщины стали холодными. Инкубы, на которых упал её взгляд, ежились, но возмущаться не смели. И в тишине зазвучал тихий голос, и его спокойствие вызывало ужас:
— Все, с чем я столкнулась в вашем мире — ложь и насилие. Вы требуете от меня праны, а сами… сами не даете взамен ничего. Хорошо, я принимаю условия игры. Вы, похоже, этого и добивались.
Сердце стучало так, что казалось, его слышно и в пустыне. Пальцы дрожали, и Анна спрятала руки под покрывало, скрывая волнение. Она сама пришла в ужас от своих слов, но та сторона характера, которую изживала много лет, та особенность, при проявлении которой муж колотил её смертным боем, а мать орала как резаная, вылезла из темного угла. Коротко это называлось «Остапа понесло».
Кто-то пытался преградить путь. Анна поперла на наглеца, как танк. Чьи-то возгласы и уговоры доносились, словно через слой ваты, и не имели значения. Сейчас удержать Анну могла только грубая сила, но никто не посмел прикоснуться к ней. Единственный, кто решился — Эйр, но и он отскочил в сторону, увидев застывшее лицо Наири и ледяной, остановившийся взгляд.
Суккубы жались на крыльце, прислушиваясь к долетающим из дома звукам. Анна металась по комнате, спотыкаясь о мебель. Попавшие под ноги стулья валялись на полу, одно из них в падении задело стол. Высокая ваза разлетелась на тысячи осколков, но и их не замечала разъяренная Анна. Как и собственных кровоточащих ног — в доме она ходила босиком.
Тайкан, которого оставили в спальне, долго наблюдал за происходящим, наконец, не выдержал. Выскочил, подхватил Анну на руки и силой усадил на диван.
— Наири, нужно перевязать раны.
— Что? — она непонимающе уставилась на него, потом перевела взгляд на ноги, — Это чем я так? Это же глина!
Вместо ответа Тайкан принес осколок вазы. Она действительно оказалась сделана из глины, но тончайшие стенки резали не хуже стекла.
— Позвольте, я позову… Кто там за дверью?
Придворные дамы словно ждали этого окрика. В мгновение ока комната наполнилась суккубами. Одни несли воду и бинты, другие занялись уборкой. Запахло травами. А Анна, наконец, почувствовала боль, но прохладные мази очень быстро её утихомирили.
Как всегда после таких вспышек, потянуло в сон. Девушки старались не шуметь, даже не переговаривались, общаясь знаками — испытать гнев Наири не желал никто. И тишина сделала свое дело: глаза Анны закрылись и она провалилась в сон без сновидений. Глубокий, душный, не приносящий облегчения.
Она вырвалась из него, как ловец жемчуга вырывается из глубин на поверхность, жадно ловя воздух ртом. И долго лежала, не в силах понять, где она и что происходит вокруг. А когда сообразила, паника накрыла новой волной. Что будет после её демарша, Анна не представляла.
И уж совсем не ждала того, что произошло.
Едва стало известно, что Наири проснулась, к ней явилась целая делегация под предводительством короля.
Официоз и пафос происходящего зашкаливал. Поклонами в этот раз не обошлось — в руках и государя, и сопровождающих его министров курились благовонные палочки. Анне пришлось срочно сесть обратно на диван, поскольку от душных запахов закружилась голова.
Окурив Наири ароматами, король принялся умолять её утихомирить свой гнев и не лишать Эстрайю милости. А так же сообщил, что виновные в преступлении сознались и ждут наказания. А так же заверил, что кара будет суровой.
Анна так обрадовалась, что пропустила слова о наказании. И только враз побледневший Тайкан заставил заподозрить неладное. Стремительно поднявшись, Анна вышла на крыльцо.
У ступенек, в кольце охраны, стояли на коленях трое. Анна их узнала — рораги Большого Круга. Она с ними редко сталкивалась, но когда вокруг одни и те же лица, начинаешь привыкать.
Преступники, как по команде, повалились лицами в траву. А Эйр, который лично их охранял, бесстрастно сообщил:
— Они признались, что совершили нападение на вашего раба, ибо считали, что Тайкан недостоин находиться рядом с Наири. За свое преступление они поплатятся жизнью. Их повесят.
Лежащие на траве не шелохнулись, услышав приговор. А Анна присела перед ними на корточки:
— Это правда? То, что Эйр говорит?
Они не сразу решились ответить:
— Чистая истина, госпожа. Тайкан — преступник, не смеющий топтать своими ногами землю. Для Наири опасно его присутствие.
Анна растерянно огляделась. Спокойные лица, словно ничего не происходит. Нет, она знала, что избившим раба самой Наири положено наказание… но не смертная же казнь! Неужели эти рораги должны умереть?
Взгляд запнулся за Тайкана. Инкуб стоял у двери. Его раны почти затянулись, лишь на скуле осталась коричневая корочка. Завтра и её не останется… Но почему на нем лица нет?
Анна развернулась к королю:
— Я требовала наказания, но не настолько сурового. Можно же его как-то изменить? В карцер, например, на несколько дней посадить, или нарядов вне очереди надавать… Что там у вас еще есть?
— Наири, для нарушивших покой господина только одно наказание — смерть.
Анна поняла — сейчас опять начнется бестолковое бодание со стеной предрассудков и традиций. Но отступать не собиралась, она привыкла сама исправлять свои ошибки, а не отходить в сторону. Да и поведение Тайкана казалось подозрительным.
— В таком случае, ваше Величество, вам стоит отложить казнь. Я хочу сама разобраться в произошедшем. Тайкан, за мной!
Секретарь, который привык, что независимо от происходящего, Анна ежедневно учит язык и занимается письмами, едва успел увернуться. Тайкан поспешил следом за своей госпожой и, повинуясь жесту, закрыл дверь кабинета на засов.
— А теперь рассказывай?
Он непонимающе смотрел на Наири.
— Тайкан, не делай вид, что ничего не произошло, или что ты просто расстроен казнью тех, кого прежде считал друзьями. Не поверю!
— Я разгневал Наири настолько, что она мне не верит?
— Ты врать не умеешь. Только и всего. Итак, я хочу знать, что произошло на самом деле.
Анна едва сдержала желание добавить, что в противном случае с плеч полетит куда больше голов. Остановилась в последний момент с мыслью, а чем она тогда будет лучше всех этих эстрайевских шантажистов? Тайкан единственный, кто никогда ей до этого не лгал, и оскорблять его подобным образом казалось недопустимым.
— Меня избили, моя госпожа. За то, что вы выбрали меня своей игрушкой в тот раз.
— Похоже на правду… но это не все. Они ведь тебя убить хотели