— Госпожа? — как-то обиженно позвал он, — что-то случилось?
— Нет, — Анна улыбнулась, успокаивая.
А сама на чем свет ругала себя за несдержанность. Ведь знала же, почему Хон превратился! В книжке об этом прямо говорилось. А читать теперь Анна могла и без медальона.
— Наири!
На пути маленького кортежа встал Эйр. Анна кивнула, отвечая на приветствие. Рораг протянул руку, желая забрать у Тайкана чумбур, но услышал насмешливое:
— Я, конечно, понимаю твое беспокойство… но может, просто вместе прокатимся? Встретимся в саду?
— Как будет угодно Наири! — поклонился Эйр и кинулся к конюшням.
Ждать долго его не пришлось. Вороная роняла пену и плясала, негодуя на натянутый повод. Рядом с Туманом она казалась чернее мрака, а белый конь Наири напоминал спустившееся с неба облако.
— Оставьте нас! Думаю, Эйра для охраны мне хватит.
— Но Наири, — не согласился Пат, и Хон поддержал, — согласно инструкции…
— Согласно инструкции мальки выполняют распоряжения старших, и не возмущаются, — грубо оборвал его Тайкан, — или желаешь, чтобы тебя наказали за неподчинение Наири?
Оба юноши отступили, открывая всадникам дорогу. Два коня — вороной и белорожденный — шли бок о бок по узкой тропинке и скоро скрылись за поворотом.
— Кто им помешает — лично на крюк подвешу, — обвел тяжелым взглядом подчиненных Тайкан.
Рораги рассредоточились по парку, так, чтобы Наири не увидела. О том, чтобы скрыться и от капитана, ни один не мечтал.
Эйр держал поводья в одной руке, чумбур Тумана — в другой. И глаз не сводил с Анны.
— Может, я сама?
— Наири, я отвечаю за вашу безопасность.
— Не люблю, когда моего коня в поводу ведут. Никогда не любила.
Рораг тут же отстегнул ремешок:
— Как пожелает Наири.
Тропинка петляла между деревьями и кустами.
— Поразительно, — попыталась поддержать разговор Анна, — здесь постоянно что-то цветет! Это магия?
— Скорее, умение садовников. Они подбирают сорта так, чтобы одно сменяло другое. Но, если угодно, я узнаю точнее.
— Не нужно, — Анна замолчала, не зная, о чем еще говорить.
Ехать вот так, рядышком и молчать — уже казалось счастьем. А еще словно груз с плеч упал — Анна перестала врать самой себе, приняла то, что Эйра она полюбила сразу. С того момента, как он явился в её спальне там, в далеком-далеком родном мире. Принять это оказалось куда труднее, чем пустить инкуба в свою кровать.
И, хотя чумбур теперь не соединял их, Эйр и не подумал отставать. Так и ехал — рядом. Узкая тропинка не позволяла держать дистанцию, и стремена то и дело соприкасались. Но звона Анна не услышала ни разу.
— Почему у тебя стремена в кожу затянуты?
— Мы — тени. Наше присутствие не должно отвлекать повелителя от дум.
— Поняяятно, — протянула Анна, понимая, что думать о чем-то, кроме жадных губ своего телохранителя, не получается.
Казалось бы, чего проще — повернись, дай знак… и через несколько минут он окажется в спальне, голый, готовый ко всему… От таких мыслей внизу живота сладко заныло. А тут еще скользкий шелк чепрака… Он словно ласкал кожу бедра. Там, где она очень нежная, чувствительная к любому прикосновению…
К счастью, тропинка резко повернула, выводя на берег пруда. Вода послушно отразила двух всадников.
— Надо будет в следующий раз штаны одеть, — пробормотала Анна.
— Зачем? — вскинулся Эйр.
— Ну сам посмотри, — указала Анна на пруд.
Она отражалась в нем куда лучше, чем в полированном зеркале. Волосы, поднятые в прическу, не скрывали шею. Тонкий шарфик сполз с плеч, открывая их для солнечных поцелуев. Тугая повязка-топ приподнимала грудь. Но хуже всего дело обстояло с юбкой. Разрез, скрытый складками ткани, сейчас разошелся, полностью открывая одну ногу. И немного то, что выше.
— Видишь?
Анна осеклась — Эйр смотрел на в отражение, а прямо на неё. И в его глазах прыгали серебряные искры:
— Вижу. Но вы не боитесь, что брюки могут помешать?
— Чему?
Вместо ответа Эйр наклонился к Анне, так что она почувствовала его дыхание на своих губах, а через мгновение Туман свернул с тропинки на зеленую траву — попастись.
От поцелуя перехватило дыхание. Анна и не заметила, как оказалась на спине Пустельги, перед Эйром. Его рука смело заскользила по ноге и выше, сминая, раздвигая складки слишком узкой юбки…
— Ох, — с трудом выдохнула Анна, и тут же ухватилась за рорага, так закружилась голова.
Он удержал, обняв за плечи. Да отдышаться. И снова поцеловал. Не властно, не робко, а… просто поцеловал. Нежно, сладко…
— П…подожди, — Анна с трудом оторвалась от жадных губ, — Я упаду!
— Я держу, — улыбнулся Эйр, но тут же спрыгнул на землю.
Потом Анна оказалась у него на руках, и они снова целовались, пока рораг нес свою госпожу куда-то. Она не смотрела — куда, лишь заметила узкие листья на тонких ветках.
Ива опустила их до земли, превратившись в шатер. Трава, любовно взращенная садовниками, манила нефритовым шелком и приятно холодила разгоряченную кожу, добавляя ощущений.
Когда Эйр прервал поцелуй, разочарование накрыло горькой волной, но длилось оно всего пару ударов сердца — рораг срывал с себя одежду. Пальцы путались в пуговицах, в ремне, и он рычал, как дикий зверь. И глаза у него совсем не походили на человеческие.
Анна протянула руку. Кожаная лента с кучей металлических заклепок поддалась сразу. Брюки, повинуясь женским пальцам, скользнули вниз. Анна рассмеялась — Эйр хотел её не меньше, чем она — его.
Помогая разобраться с одеждой, она словно случайно проводила подушечкой пальца по розовой, блестящей головке. Эйр каждый раз вздрагивал, и хриплое клокотание прорывалось сквозь сжатые губы.
А потом он не сдерживался.
Анна как сквозь пелену видела синеву неба в редких просветах между ветками. Они двигались, то быстро и резко, то плавно покачивались, и причиной этому был не ветер. А потом взошло солнце. Вернее — взорвалось, заставив раствориться в ослепительном свете и небо, и иву, и даже далекий шум ручья.
31
Потом краски вернулись. Эйр, уже одетый, лежал рядом, покусывая травинку. Его рука поглаживала грудь, живот, бедро и поднималась обратно к груди. Но теперь прикосновения не возбуждали, напротив, они успокаивали, помогали прийти в чувство. Умиротворение казалось таким полным, что даже мысль о том, что кто-то может нарушить уединение, отдавалась болью.
— Сейчас явятся, — вздохнула Анна, выгибаясь навстречу руке.
— Не смогут. Рораги знают о вашем отношении к… поздравлениям. Они не подпустят.
Анна приподнялась на локте, вглядываясь в просветы между ветками:
— И много их?
— Какая разница? Главное, чтобы вам на глаза не попались, — Эйр теперь сидел на коленях.
Опираться спиной на его грудь оказалось так удобно!
— Наири, вы выполните мою просьбу?
— Ммм?
— Пожалуйста, отошлите Хона.
Анну как ледяной водой окатили.
— Почему? — она даже дыхание затаила в ожидании ответа.
— Парень влюблен в вас. В момент опасности это может сыграть с ним плохую шутку — он растеряется.
— Вот как! — Анна поднялась и поправила одежду, — А если я не хочу?
— Воля Наири, но если хотите знать мое мнение…
— А кто сказал, что я хочу знать твое мнение?
Оставив Эйра, Анна выскользнула наружу. Листья ивы скользнули по лицу, размазывая слезы.
— Наири! Наири… — Анна слышала, как кинулся следом Эйр, на ходу поправляя одежду и заторопилась.
Она никогда так не радовалась фрейлинам, как сегодня. Они окружили Анну и повели во внутренние покои. Помня о вкусах своей госпожи, ни одна не затронула опасную тему. И даже Его Величество ограничился веткой, покрытой крупными цветами и золотым браслетом, больше похожим на наруч.
Но обида рвала острыми, как у пираньи, зубами, и Анна решила лечиться как всегда — работой.
Несмотря на то, что в кабинете приходилось проводить большую часть дня, меньше её не становилось. Но постоянно мелькающий перед глазами Хон мешал сосредоточиться.
Анна не могла понять, что нашло на Эйра. Ревность? Или… просто желание служаки как можно лучше сделать свою работу? Если влюбленный может делать ошибки, значит, ему нет места в строю рорагов.
Выводы напрашивались неутешительные. Хотелось завернуться в плед, залезть с ногами в кресло и погрузится в интересную книгу, запивая уют какао. И желание это становилось все сильнее, так что Анна не выдержала.
— Все к удовольствию Наири, говорите? — пробормотала она себе под нос и отодвинула документы, — Я устала. Хочу отдохнуть. Хон, пусть приготовят носилки, я в Дворец Отдохновения.
На лице юноши заиграли желваки. Но он только коротко поклонился и передал приказ за дверь. А сам принялся собирать со стола бумаги.
Наблюдать за ним было интересно. И стыдно — как будто у ребенка мечту отнимать. Поэтому Анна с удовольствием устроилась в паланкине. Но едва носильщики подхватили его на плечи, примчался гонец от королевы. Кхемара приглашала уважаемую Наири, Воплощение Великой Богини Лилит, на чаепитие.
Приглашение пришло не вовремя, но Анна обрадовалась — во внутренних покоях королевы Эйр будет соблюдать дистанцию. А уж сам процесс заваривания цветков дерева Нуи Анна как-нибудь выдержит.
Кхемара ждала её не одна. Лартих присоединился к жене. Чуть смущенная улыбка, что появлялась на лице королевы при взгляде на мужа, говорила, что времени зря венценосная пара не теряла. Анна даже позавидовала — несмотря на положение, они были счастливы. А вот ей…
Снова захотелось окуклиться в плед. Тем более, что на церемонии Анна чувствовала себя немного лишней. Несмотря на почтение и предельную вежливость, а так же соблюдение всех обязательных ритуалов, Кхемра и Лартих умудрились показать, что с большим удовольствием выпили бы чаю только вдвоем. Но придворные церемонии требовали приглашать на них Наири.
Поэтому, когда все закончилось, Анна с усталым вздохом упала в кресло. Силы искать книгу, которой предстояло скрасить одиночество, не осталось. Но и сидеть вот так, пялясь на книжный шкаф, было глупым. Предстояло заставить себя встать, найти нужное и снова завернуться в плед. Благо, как только узнали о пристрастии Наири к подобным вещам, принесли несколько штук. Анна нравился сине-зеленый, из кашемира… Но до него тоже только пред