– Я жду, – повторил он, всем своим видом давая понять, что секреты и умалчивания неуместны.
– Садись, – махнул на своё место Вир, готовясь к нелёгкому разговору, – давай, давай, разговор серьёзный.
Высокий, крепкого телосложения мужчина направился к креслу, потирая короткую, но густую, рыжую бороду. Сев за стол, он положил на столешницу громадные руки, сжатые в кулаки, что говорило о его напряжённом состоянии. На отошедших чуть в сторону мужчин, смотрели мудрые и грозные, жёлтые глаза их лидера, которому на вид было под пятьдесят, хотя его подтянутое тело заставляло сомневаться тех, кто видел его впервые. Он вопросительно взглянул из под рыжих бровей на Виргата, всем своим видом показывая, что готов услышать правду, которую от него скрывали, а в этом Бьен не сомневался, глядя на лицо друга, который выглядел как тот, у кого не осталось выбора. И тяжело вздохнув его заместитель приступил к раскрытию тайны, о которой он собирался в скором времени поведать их главе, но обстоятельства вынудили его рассказать всё сейчас.
– Ты помнишь, как твоя сестра несколько столетий назад встретила человека и решила создать с ним семью? – И Вир с опаской взглянул на Бьендерга.
– Да, как я могу забыть, – с всё ещё не утихшей болью, недоумевая ответил, сидящий за столом мужчина, – К чему ты клонишь?
– У них родился ребёнок, который пропал после трагической смерти твоей сестры.
– Мне известна история своего рода, переходи к делу, – Бьендерг начинал закипать, и в комнате вновь начала расти температура, заставляя нервничать его собеседников, ведь им было известно о вспыльчивом нраве их главы.
– Успокойся, – одёрнул его Вир, – мне нужна твоя рассудительность, это очень важно, – и он направился к креслу для посетителей, устало и бесстрашно садясь напротив разгневанного босса, – я могу продолжать? – и увидев утвердительный кивок, взявшего себя в руки друга, продолжил.
– Стараясь спасти ребёнка от проклятия, его отец успел спрятать его у эльфов, – и видя удивленно вскинутые брови босса, пояснил, – я проследил и перепроверил эту ниточку. В общем, к моменту когда наложили проклятие на вашу семью и продолжение рода стало не возможно, ребёнок был благополучно скрыт в заповедном лесу и защищён магией эльфов. В связи с трагическими событиями, ваши родные не смогли никому об этом сообщить, поэтому все упоминания о случившемся, затерялись. Я случайно узнал об этом от эльфийского мага, сумев доказать ему о том что история о ребёнке касается нас напрямую и выяснил, что он был человеком и у него было потомство.
Здесь Виргат замолчал, давая другу возможность осознать услышанное. Бьен замер и с трудом проталкивал воздух внутрь своих лёгких, у него в голове пульсировала мысль о возможном приобретении родственников.
– Значит где-то есть потомки моей сестры? Они все люди? – И он с тоской и затаённой надеждой взглянул на Вира.
– Согласно пророчеству, в котором говорилось о том, что последний потомок пробудит кровь, мы искали не человека, – продолжил пояснение второй по значимости человек, находящийся в этой комнате и видя лихорадочный блеск в глазах главы, поспешил добавить, – но девушка всё же оказалась именно человеком, мы подтвердили это пойдя на вынужденный контакт.
После этих слов Бьендерг обмяк в кресле и из него будто ушла вся радость жизни от осознания неминуемого исчезновения дара его семьи, ведь он последний его представитель, который из-за наложенного проклятья не может продолжить свой род. Ему казалось что последняя надежда на возможных, выживших потомках его сестры, затухает в его сердце вместе с его жизнью. И он даже вздрогнул, когда услышал голос своего друга и заместителя, не до конца осознавая его дальнейшие слова.
– И мы были поражены тем, что спустя время в ней проявился дар пробуждённой, Йавар и Декс, были тому свидетелями, – и он кивнул на подпирающих стену, хмурых мужчин, которые всё это время молча стояли в стороне, не мешая разговору, – при этом девушка по прежнему оставалась человеком.
– Оставалась? А сейчас? Где она? Что с ней? – Резко встав с кресла, от чего то опрокинулось, глава рода вдавил кулаки в стол, на который он опирался, сверля сверху своего заместителя и ожидая ответа.
Его собеседник взглянув на Декстона, кивнул в сторону компьютера. Тот отлепившись от стены, подошел к столу и произведя манипуляции, молча повернул экран к главе и отступил на шаг.
Трое мужчин наблюдали, как на лицо их босса набежала тень и завибрировал воздух, а в глазах блеснул хищный блеск. С трудом сдерживая себя и не отрываясь от экрана он спросил:
– Когда это произошло? – От рокота его голоса завибрировали стёкла в кабинете.
– Сегодня, – бесстрашно ответил Виргат, давно привыкший к таким проявлениям ярости своего друга.
– Зачем кому-то её похищать? – Наконец оторвавшись от злосчастного экрана, недоумевая спросил Бьен.
Зазвенел телефон и Декс сразу же ответил, все замолкли, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Да. Я понял. Скоро буду. – сбросив звонок, он направился на выход, – как только что-то выясню, сообщу. Йавар, найди близнецов, возможно будет охота, – и оба мужчины, покинули комнату.
А два оставшихся в кабинете друга, вернулись к разговору, в котором было ещё много не прояснённых моментов.
Глава 22
Резко открыв глаза, я замерла. В отдалении мне послышался какой-то звук, казалось он идёт прямо из каменных стен. Я продолжала сидеть на месте, вновь напряжённо вглядываясь в темноту. Наконец не выдержав неизвестности, напряжения и надуманных, но не безосновательных страхов, я медленно, стараясь не греметь цепями, стала отползать к стене, пытаясь уйти с открытого пространства. Я решила, что иметь за спиной хоть какое-то прикрытие, будет правильным решением и сейчас старалась воплотить его. Не успела я прижаться спиной к мокрым камням, как совсем рядом что-то загремело и мою темницу озарил свет.
После того, как так долго находилась в темноте, я зажмурилась и не могла нормально видеть, растирая слезящиеся от света глаза. Проморгавшись, я с опаской огляделась. Как и предполагала, вокруг меня были лишь чёрные, влажные камни, а по середине моей темницы возвышался алтарь, в изголовье которого сверху капала вода. Позади возвышения стаял человек. Он был скрыт чёрным балахоном, с капюшоном надвинутым так, что я не смогла увидеть его лица, кроме гладкого подбородка и брезгливо поджатых губ. Мужчина, а судя по фигуре и широким плечам, это был именно он, а не она, подошёл к алтарю и швырнул на его поверхность буханку хлеба. Он замер, слегка повернув голову в моём направлении, видимо рассматривая меня из-под капюшона, а затем резко развернулся и вышел в проём в каменной стене и свет в моей камере сразу погас. Я в недоумении смотрела в направлении того места, куда ушёл незнакомец и пыталась осознать свою глупость. Ну почему я не спросила у него за что я здесь, почему не попыталась выяснить причину моего заточения? В расстройстве я сползла по стене и не выдержав напряжения, наконец разрыдалась. Я всхлипывала и захлёбывалась в своём страхе и отчаянии, а перед глазами всплыл заботливый взгляд Йаварлока.
Не знаю сколько я находилась в таком состоянии, то затихая и впадая в апатию, то вновь заливалась слезами и тихонько, жалобно скулила, свернувшись клубочком на холодном полу. Но голод наконец дал о себе знать и я нехотя, выплывая из истерики, вспомнила наконец о хлебе, лежащем на алтаре. Придерживая свои оковы и испытывая жуткую слабость, поплелась к центру темницы, а упершись в каменную глыбу и нащупав хлеб, я с жадностью стала откусывать куски, ставшего жёстким, угощения. Наевшись и напившись капели, устало прислонилась к каменному возвышению, неудобно поджав под себя замёрзшие ноги и отключилась.
Мне снилась наша кухня и двое мужчин весело улыбающихся и с хитринкой во взгляде, протягивающих мне кусочки мяса, я даже ощущала сладкий аромат, который издавали эти подношения. За окном кухни показался рассвет, который становился всё ярче и мне начало казаться, что светило приближается к моему лицу, норовя обжечь. Я стала ворочаться, пытаясь отодвинуться от этой угрозы, но поняла что не могу, моё тело будто завязло, воздух сгустился и мои сотрапезники исчезли, а боль от яркого света становилась нестерпимой и я закричала. Резко распахнув глаза, я осознала, что боль мне не приснилась, она продолжала вдалбливаться в моё сознание, как голодный зверь, с остервенением раздирая меня. Казалось, будто с лица содрали кожу, и она оплавившись, стекла мне за шиворот. Попытавшись дотянуться до щеки, я поняла, что мои руки намертво прижаты к камню, на котором я лежу. Скосив глаза, потому что не рискнула повернуть голову, я увидела мужчин в балахонах, один из которых не прятал лица, а с каким-то извращённым интересом наблюдал за моими страданиями.
– Регенерации нет, – и он недовольно поджал тонкие губы, – хм, попробуем выяснить, что тут с кровью, – кинжал.
И второй балахон протянул этому психу, с больным, горящим взглядом, один из ножей, разложенных среди других железяк, на небольшом возвышении, рядом с алтарём.
– Что вы делаете? – Мой голос был похож на каркающую ослицу, которая осипла.
Проигнорировав меня, главный псих развернул мою ладонь вверх и полоснул по кисти, чуть не перерезав сухожилия. Я закричала, хоть голоса уже почти не было. Видимо я орала даже во сне и поэтому сейчас с трудом проталкивала воздух в разодранную гортань. В подставленную чашу, размером с небольшой котелок, заструилась моя кровь.
– Зачем вы это делаете? – По моему лицу текли слёзы и от пережитого, я уже не понимала всего происходящего. Мне казалось, что я сейчас умру от боли и потери крови, с каждой каплей которой накатывали волны тошноты и слабости.
– Ты не можешь так быстро сдохнуть, – злобно заворчал старикашка, зыркая с ненавистью на мня и какой-то магией закрыл порез на руке.