– Не ошибусь, если предположу, что ты не знаешь, на каком именно складе?
Дурацкий вопрос. Прочесывать фрактальное переплетение улиц складского района казалось мне не самым увлекательным занятием, но стоило добраться до секции «Белахлопок Кохей», как вечеринка нашлась сама – музыка разносилась на полдесятка переулков во всех направлениях.
– Не ошибешься, – Иса зевнула. Наверное, только недавно проснулась. – Кстати, Ковач. Ты там кого-то выбесил?
– Нет. А что?
– Ну, наверное, мне об этом болтать не следует. Но при нашей с тобой истории.
Я сдержал улыбку. Наша с Исой история ограничивалась полутора годами. Когда тебе пятнадцать, наверное, это долго.
– Да?
– Да, здесь у нас большая шумиха, спрашивают про тебя. И хорошо платят за ответы. Так что если ты еще не, пора начинать оглядываться через плечо этой твоей новой басовитой оболочки, которую ты себе раскопал.
Я нахмурился и задумался.
– Что еще за шумиха?
– Если бы я знала, бесплатно бы не сказала. Но вышло так, что я и не знаю. Из деловых со мной говорили только грязные миллспортские копы, а их можно купить за минет на Ангельской верфи. Таких мог послать кто угодно.
– Не ошибусь, если предположу, что ты обо мне не рассказала?
– Не ошибешься. Долго еще планируешь висеть со мной на линии, Ковач? А то я не такая, как ты. У меня есть социальная жизнь.
– Нет, я все. Спасибо за новости, Иса.
Она хмыкнула.
– С превеликим и пробирающим до самого клитора удовольствием. Оставайся живым, и может, займемся бизнесом, за который я уже смогу с тебя взять деньги.
Я слепил только что купленную куртку у воротника, размял руки в черных полисплавных перчатках – укол боли в левой – и, выходя из переулка, добавил в походку бандитской наглости. Представлял себе Юкио Хираясу в расцвете его молодой дерзости. Не обращая внимания, что куртка не на заказ от портного: все, что я смог найти в краткий срок, – бренд с вешалки в дешевом магазине, одежда, к которой настоящий Хираясу и близко бы не подошел. Но она была насыщенного матово-черного в тон напыленным перчаткам – в этом свете сойдет. Ложь посланника обеспечит остальное.
Я кратко подумал о том, чтобы ворваться на вечеринку Плекса по-плохому. Пробиться через дверь или заползти на склад сзади и разбить окно в потолке. Но левая рука все еще ныла от кончиков пальцев до шеи, и я не знал, насколько могу доверять ей в критической ситуации.
Охрана двери заметила меня и подобралась. Нейрохимическое зрение оценило их для меня на расстоянии – дешевое мясо из порта, судя по движениям – разве что с самыми базовыми боевыми улучшениями. У одного на щеке была татуировка тактических морпехов, но это могла быть и подделка – работа какого-нибудь салона с купленным у армии ПО. Или, как у большинства тактиков, после демобилизации у него начались тяжелые времена. Сокращение. Универсальный девиз и катехизм Харлана в эти дни. Урезать расходы – это святое, и даже военные от такого не застрахованы.
– Притормози, сам.
Это был тот, что с татуировкой. Я удостоил его презрительным взглядом. Едва замедлился.
– У меня встреча с Плексом Кохеем. И я не собираюсь ждать.
– Встреча? – его взгляд поднялся и скользнул налево, проверяя список гостей в ретинальном дисплее. – Сегодня нет. Он занят.
Я округлил глаза, сымитировал вулканическое давление гнева, какое подсмотрел у главаря яков в записи Раскопки 301.
– Ты знаешь, с кем разговариваешь? – гаркнул я.
Татуированный швейцар пожал плечами:
– Я знаю, что не вижу твоего лица в списке. А у нас это значит, что ты не войдешь.
Остальные сбоку смерили меня взглядом с профессиональным интересом. Смотрели, кто легче всего ломается. Я поборол порыв встать в боевую стойку и взамен пришпилил их взглядом, исполненным манерного презрения. Приступил к блефу.
– Ну что ж. Будьте добры, сообщите своему нанимателю, что прогнали от его дверей Юкио Хираясу и что благодаря вашей исполнительности он будет завтра утром говорить со мной в присутствии семпая Танаседы, без подготовки, а значит, и перспектив.
Взгляды у этих троих забегали. Это всё имена, привкус настоящего престижа якудза. Вожак охраны замялся. Я отвернулся, чтобы уйти. Только на середине движения он решился.
– Хорошо, Хираясу-сан. Подождите минутку.
Что ни говори, а организованная преступность замечательно вселяет страх в своих прислужников и тех, кто с ними якшается. Иерархия головорезов. На любом из десятка разных миров одно и то же – триады Дома Хань, familias vigilantes[2] Адорасьона, команды прово[3] на Земле Нкрумы. Региональные вариации, но все сеют уважение в своих рядах через страх возмездия. И все пожинают одинаковый урожай нежелания брать на себя инициативу. Никому не хочется принимать независимые решения, когда независимый поступок несет риск показаться неуважительным. А за такую хрень можно нарваться на настоящую смерть.
Лучше всего довериться иерархии. Швейцар достал телефон и набрал босса.
– Слушай, Плекс, у нас…
Миг он внимал с неподвижным лицом. Злое насекомообразное жужжание из телефона. Мне не нужна была нейрохимия, чтобы понять, что ему сказали.
– Э-э, да, я помню, что ты говорил. Но у меня тут Юкио Хираясу хочет побеседовать, и я…
Опять пауза, но в этот раз охранник казался радостнее. Он пару раз кивнул, описал меня и то, что я сказал. Я так и слышал, как Плекс мнется на другом конце линии. Я подождал пару секунд, затем нетерпеливо щелкнул пальцами и жестом попросил телефон. Охранник сдался и протянул трубку. Я раскопал в памяти двухмесячной давности речевые паттерны Хираясу, а пробелы в знаниях приукрасил стандартными бандитскими идиомами Миллспорта.
– Плекс. – Мрачное нетерпение.
– Э-э. Юкио? Это правда ты?
Я перешел к визгу Хираясу.
– Нет, это дилер скальной пыли. А ты как думаешь? Нам надо провести переговоры о серьезном бизнесе, Плекс. Ты представляешь, как я близок, чтобы отправить твоих охранников в рассветную поездку? Не заставляй меня ждать у ворот.
– Ладно, Юкио, ладно. Все нормально. Просто. Блин, мы же думали, что ты уже все.
– Ну да. Вот тебе, сука, новости. Я вернулся. Но, значит, Танаседа тебе про меня не говорил?
– Тана… – Плекс слышно сглотнул. – И Танаседа тоже здесь?
– Забудь про Танаседу. У нас где-то четыре или пять часов, прежде чем накроет ТПД.
– Что накроет?
– Что накроет? – я снова изобразил визг. – А ты как думаешь башкой своей гнилой?
Я слышал, как он дышит. Женский голос на заднем фоне, приглушенный. В моей крови что-то вскипело, но тут же угасло. Это ни Сильви, ни Надя. Плекс раздраженно огрызнулся на женщину, затем вернулся к трубке.
– Я думал, они…
– Ты меня впустишь, сука, или как?
Блеф сработал. Плекс попросил охранника, и три односложных слова спустя тот уже набивал код для узкой дверцы в металлических воротах. Вошел сам и жестом пригласил меня следовать за ним.
Внутри клуб Плекса выглядел ровно так, как я и ожидал. Дешевое эхо миллспортской такэ-атмосферы – перегородки из полупрозрачного сплава вместо стен, голограммы с грибными трипами над кучей танцоров, на которых из одежды одни только краска и тени. Звук фьюжн заливал все помещение, забивался в уши, заметно сотрясал ритмом полупрозрачные стенные панели. Я чувствовал, как звук вибрирует в моих телесных полостях, как при бомбежке. Над толпой в воздухе корчились идеально загорелые тела пары подражателей театра «Всего тела», в дерганых движениях их раскинутых рук – срежиссированный оргазм. Но если приглядеться, было видно, что они висели на тросах, а не на антиграве. А голограммы трипов, очевидно, были записями, а не прямой трансляцией из стеков памяти, как в такэ-клубах Миллспорта. Ису это все вряд ли бы сильно впечатлило.
С помятых пластиковых стульев у стены неохотно поднялась команда обыска из двух человек. В забитом до упора помещении они, очевидно, думали, что на сегодня отработали. Раздраженно оглядели меня и приготовили детекторы. За их спинами и прозрачной стенкой это увидели танцоры и с широкими наркоманскими улыбками спародировали их движения. Мой сопровождающий усадил обоих мужчин коротким кивком, и мы прошли мимо, за стенную панель в гущу танца. Воздух – температуры тела. Музыка – еще жарче.
Через забитый танцпол мы продрались без происшествий. Пару раз приходилось потолкаться, чтобы пройти, но в ответ я не получал ничего, кроме улыбок, извиняющихся или просто блаженно отсутствующих. Где на Харлане не ищи, такэ-субкультура довольно расслабленная – аккуратное выведение психотропных веществ поместило самые популярные сорта в эйфорическую часть спектра, и худшее, чего можно ожидать от людей под воздействием, – что тебя обнимут и обслюнявят с нечленораздельными признаниями в беззаветной любви. Встречались галлюциногены и похуже, но практически никому, кроме военных, они не сдались.
Немало поглаживаний и сотню пугающе широких улыбок спустя мы добрались до основания металлического пандуса и поднялись туда, где на лесах стояли два контейнера из доков, обшитых панелями из зеркального дерева. От их помятой и поцарапанной поверхности отлетал отраженный свет голограмм. Сопровождающий провел меня к левому контейнеру, нажал на панель звонка и открыл ранее невидимую зеркальную дверь. Открыл по-настоящему – как и дверь, что вела на улицу. Похоже, складных порталов тут не водилось. Он отступил и пропустил меня.
Я вошел и оценил обстановку. На переднем плане – пунцовый Плекс, раздетый по пояс и влезающий в какую-то дико психоделическую шелковую блузку. За ним на огромной кровати с автоподстройкой валялись две женщины и мужчина. Все были физически молоды и красивы; с одинаковыми пустыми улыбками, в одинаковой размазанной краске и без одежды. Было нетрудно догадаться, откуда их выдернул Плекс. Вдоль задней стены коробки выстроились мониторы для микрокамер в клубе. По ним струился поток меняющихся сцен из танцевального зала. Через стены доносился бит фьюжн, приглушенный, но достаточно узнаваемый, чтобы танцевать. Или чем еще они тут занимались.