– О Владе буду переживать я, – сказал он. – Ты сосредоточься на плане атаки, таком, который сработает.
Я кивнул.
– Еще бы. План атаки, который сработает с сильнейшим оплотом гайдуков в южном полушарии, с торчками-подростками в качестве ударной группировки и вернувшимся штормом вместо прикрытия. К рассвету. Конечно. Что тут сложного?
На миг он снова нахмурился, потом вдруг рассмеялся.
– Ты так расписал, что мне уже не терпится, – он хлопнул меня по плечу и ушел к пиратскому ховерлодеру, бросая из-за спины: – Я поговорю с Владом. Это войдет в анналы, Так. Сам увидишь. У меня предчувствие. Интуиция посланника.
– Ну конечно.
А на горизонте взад и вперед прокатился гром, словно он метался в узком замкнутом пространстве между основанием туч и землей.
Эбису, вернувшийся за трезубцем и не очень довольный тем, что сейчас услышал.
Глава сорок пятая
Рассвет все еще был не более чем сплюнутыми серыми брызгами на нависающей черной массе штормового фронта, когда «Колосажатель» втянул швартовщики и рванул по Простору. На атакующей скорости он издавал такие звуки, будто разваливался от тряски на части, но когда мы ворвались в шторм, даже это заглохло в воплях ветра и металлическом стуке дождя по бронированным бокам. Передние стекла мостика превратились в сокрушительный водопад, который с ошалелым электронным визгом колотили тяжелые дворники. Во мраке можно было разглядеть, как обычно ленивые воды Простора взбились в волны. Обида Эбису оправдала ожидания.
– Снова как в Касенго, – прокричал Мураками, с мокрым лицом и улыбкой, протискиваясь в дверь с верхнего мостика. Его одежда промокла до нитки. За его спиной кричал ветер, хватался за косяк и пытался пролезть внутрь. Мураками с трудом отбился и захлопнул дверь. С солидным щелчком закрылись штормовые автозамки. – Видимость упала ниже плинтуса. Эти парни даже не поймут, что происходит.
– Тогда какой же это Касенго, – сказал я раздраженно, вспоминая. В глазах из-за недостатка сна словно скрипел песок. – Те парни нас ожидали.
– Да, верно, – он обеими руками снял воду с волос и тряхнул пальцами над полом. – Но мы их все равно покрошили.
– Следи, как дует, – сказал Влад своему рулевому. В его голосе слышался новый, любопытный тон – авторитетный, с которым я еще не сталкивался. Припадки трясучки улеглись. – Мы идем по ветру, а не поддаемся ему. Повернись-ка бочком.
– Поворачиваю.
Ховерлодер из-за маневра ощутимо задрожал. Палуба под ногами загудела. Когда изменился наш угол входа в шторм, дождь издал новый, яростный, звук на крыше и стеклах.
– Другое дело, – сказал Влад невозмутимо. – Так и держи.
Я еще побыл на мостике, затем кивнул Мураками и выскользнул в люк на жилую палубу. Двинулся к корме, хватаясь руками за стены коридора из-за непредсказуемых скачков в стабильности ховерлодера. Раз или два появлялись члены команды и с тренированной легкостью проскальзывали мимо меня в тесном пространстве. Воздух был жаркий и липкий. Через пару кают я бросил искоса взгляд в открытую дверь и увидел одну из юных пираток Влада, раздетую по пояс и склонившуюся над незнакомыми модулями оборудования на полу. Я заметил огромные пышные груди, пленку пота на коже под резким белым светом, короткие волосы, мокрые на шее под затылком. Затем она поняла, что я рядом, и выпрямилась. Одной рукой оперлась на стену каюты, второй прикрыла груди и встретила меня напряженным взглядом – то ли из-за отходняка с мета, то ли из-за нервов перед боем.
– Проблемы, сам? Я покачал головой.
– Прости, задумался.
– Да? Тогда вали.
Дверь каюты задвинулась. Я вздохнул.
Справедливо.
Я нашел Яд такой же напряженной, но в одежде. Она сидела на верхней из двух коек в каюте, которую нам выдали, с осколочным бластером без магазина у подвернутой ноги в ботинке. В ее руках поблескивали половины пистолета с твердым боезапасом, который я у нее не припоминал.
Я завалился на нижнюю койку.
– Что у тебя там?
– Электромаг «Калашников», – ответила она. – Одолжил один у парней дальше по коридору.
– Уже нашла друзей, а? – когда я это сказал, меня подмяла необъяснимая грусть. Может, из-за близнецовых феромонов наших оболочек «Эйшундо». – Интересно, у кого он его спер.
– А кто сказал, что он его спер?
– Я. Это же пираты, – я сунул руку к ее койке. – Ладно, дай посмотреть.
Она защелкнула оружие и уронила мне в ладонь. Я поднес его к глазам и кивнул. Дальнобойный ЭМ от «Калаш» славился во всех Освоенных мирах как идеальное бесшумное оружие, а эта модель была последним словом техники. Я хмыкнул и вернул наверх.
– Ага. Семьсот долларов ООН минимум. Никакой наркопират не будет тратить такие деньги на бесшумку. Стибрил. Может, и владельца убил. Смотри, с кем водишься, Яд.
– Чувак, какой ты веселый этим утром. Ты хоть поспал?
– Под твой-то храп? А сама как думаешь?
Без ответа. Я снова хмыкнул и отдался воспоминаниям, которые растревожил Мураками. Касенго, заурядный портовый городишко в почти неосвоенном южном полушарии Земли Нкрумы. Когда политический климат ухудшился, а отношения с Протекторатом испортились, он получил гарнизон правительственных войск – совсем недавно. Касенго по причинам, известным только местным, обладал гиперпространственным передатчиком межзвездных мощностей, и правительство Земли Нкрумы волновалось, что военные ООН захотят получить к этим мощностям доступ.
И правильно делали.
За предыдущие шесть месяцев мы под шумок захватили гиперпространственные станции всей планеты, пока политики еще притворялись, что дипломатия чем-то поможет. Когда командование чрезвычайных посланников приказало ударить по Касенго, мы уже адаптировались к Земле Нкрумы не хуже, чем любой из сотни миллионов колонистов в пятом поколении. Пока внедренные команды разжигали бунты на улицах северных городов, мы с Мураками собрали небольшой тактический отряд и исчезли на юге. Целью было устранить гарнизон во сне и захватить оборудование для пробоя на следующее утро. Что-то пошло не так, утечка информации, и прибыли мы к хорошо охраняемой станции.
Времени на новые планы не было. Та же утечка, что предупредила гарнизон Касенго, означала, что подкрепления уже в пути. Мы ударили во время морозного ливня, в стелс-костюмах и грав-ранцах, заполоняя небо вокруг ложными целями, чтобы симулировать полномасштабное наступление. В неразберихе бури уловка сработала как по писаному. Гарнизон состоял в основном из зеленой мобилизованной молодежи, которую возглавляли всего несколько закаленных младших офицеров. Через десять минут боестолкновения они дрогнули и рассыпались по залитым дождем улицам паникующими отступающими группками. Мы загоняли, окружали и выкашивали. Некоторые пали в бою; большинство попало в плен живыми.
Позже в их тела вошла первая волна тяжелых штурмовиков Корпуса.
Я закрыл глаза.
– Микки? – голос Яд с койки наверху.
– Такеси.
– Пофиг. Пусть будет Микки, а?
– Ладно.
– Как думаешь, там сегодня будет эта сука Антон?
Я с трудом разлепил веки.
– Я не знаю. Наверное. Танаседа думает, да. Похоже, Ковач все еще его использует, может, на всякий случай. Никто не знает, чего ожидать от Сильви или того, что она может перенести, так что если таскать с собой другую командную голову, то это успокаивает.
– Да, похоже на правду, – она помолчала. Затем, когда мои глаза уже снова смыкались: – Тебя не волнует, когда ты так о себе говоришь? Когда знаешь, что он там?
– Конечно, волнует, – я широко зевнул. – Я убью этого мелкого гада.
Молчание. Я позволил векам захлопнуться.
– Короче, Микки.
– Чего?
– Если Антон там?
Я закатил глаза на койку над собой.
– Да?
– Если он там, этот козел – мой. Если придется в него стрелять – отстрели ноги или еще что. Но он мой.
– Идет.
– Я серьезно, Микки.
– Я тоже, – пробормотал я, тяжело проваливаясь под весом прерываемого сна. – Мочи кого хочешь, Яд.
Мочи кого хочешь.
Неплохая постановка задачи для всего налета.
Мы ударили по питомнику на скорости тарана. Искаженные сигналы о бедствии помогли подобраться достаточно близко, чтобы дальнобойные орудия Шегешвара оказались бесполезны. Рулевой Влада шел по вектору, который напоминал бегство от шторма, но на самом деле был управляемым маневром на высокой скорости. Когда гайдуки поняли, что к чему, «Колосажателя» уже было не остановить. Он ворвался в вольеры пантер, сокрушая барьеры из ремней и старые деревянные пирсы скирдовальной станции, неудержимый, разрывая обшивку, снес обветшавшие стены и протащил растущую массу обломков на армированном носу.
«Слушайте, – говорил я Мураками и Владу прошлым вечером, – тихо это сделать невозможно». И глаза Влада озарились энтузиазмом, распаленным метом.
«Колосажатель» со скрежетом и лязганьем забуксовал и застрял посреди наполовину погруженных в воду модулей подводного бункера. Палуба круто накренилась направо, на уровне с десяток сигнализаций высадки истерически вопили о столкновении, когда люки на этой стороне распахнулись взрывными болтами. Рухнули, как бомбы, абордажные трапы с живой колючкой на концах, которая корчилась и вгрызалась в вечный бетон для опоры. С дребезжанием и жужжанием отстрелились швартовочные лини, гулко отдаваясь в корпусе. «Колосажатель» вцепился накрепко.
Эта система когда-то предназначалась только для аварийного использования, но пираты перепрошили все судно для быстрой атаки, абордажа и тарана. Не сказали об этом только искусственному мозгу, который по-прежнему думал, что корабль попал в аварию.
На трапе нас встретила погода. Меня хлестнули ветер и дождь, ударили по лицу, толкнули под разными углами. В самую гущу бури бросилась с воплями штурм-команда Влада. Я взглянул на Мураками, покачал головой и последовал за ними. Может, они и правильно делали: «Колосажатель» прочно засел среди оставшихся после него разрушений, и пути назад не было – только победа или смерть.