Сквозняк пронесся по комнате, словно распахнулось одно из окон. Она огляделась и поняла, что эта холодная волна вырвалась из тела Зейдиста.
— У тебя есть пара? — Внезапно спросил он.
— Почему ты подумал… О, нет, Ривендж — мой брат. Он не мой мужчина.
Широкие плечи расслабились. Но потом он снова нахмурился.
— А когда-нибудь был?
— Мужчина? Да, недолго. Но ничего не вышло.
— Почему?
— Из-за брата. — Она ненадолго замолчала. — Хотя, это не совсем так. Но когда он не смог противостоять Риву, я потеряла к нему уважение. А потом… этот парень выболтал все подробности наших отношений глимере, и… все только усложнилось.
На самом деле, начался настоящий ужас. Репутация мужчины, естественно, оставалась нетронутой, в то время как ее — разлетелась на мелкие осколки. Возможно, именно поэтому ее так влекло к Зейдисту. Его не волновало, что о нем думают остальные. Его мысли и желания не скрывались под слоями уловок и аристократических манер. Он был искренен: его честности (даже если она просто демонстрировала вырвавшуюся наружу злость) можно было слепо доверять.
— Вы были… — Его голос оборвался.
— Были кем?
— Любовниками? — Зейдист резко выругался. — Неважно, это не мое…
— Да, были. Рив узнал об этом, и тогда-то и начались все проблемы. Ты знаешь, какие аристократы. Женщина, которая делит постель с тем, кто не является ее супругом? Считается, что она необратимо испорчена. Знаешь, я всегда мечтала родиться обычной гражданской. Но ведь невозможно выбрать свое происхождение, так ведь?
— Ты любила этого мужчину?
— Думала, что да. Но… нет. — Она вспомнила про череп рядом с тюфяком Зейдиста. — А ты когда-нибудь был влюблен?
Уголок его рта поднялся в неприятной усмешке.
— А ты, черт возьми, как думаешь?
Так почему же он хранит тот череп? Чей он? Она уже собиралась спросить его об этом, но он ее опередил:
— Твой брат собирается отправиться за шкурой того лессера?
— Несомненно. Ривендж очень… Ну, он стал главой нашей семьи после смерти отца, и он очень агрессивен. В высшей степени.
— Ну, скажи ему, чтобы сидел смирно. Я отомщу за тебя.
Ее глаза метнулись к Зейдисту.
— Нет.
— Да.
— Но я не хочу, чтобы ты это делал.
Она не сможет жить, зная, что его убили в попытке отомстить.
— Я ничего не могу с собой поделать. — Он зажмурился. — Господи… Я не могу дышать, зная, что этот ублюдок спокойно гуляет по улицам. Он должен умереть.
Страх, благодарность и какое-то особенное тепло сжали ее грудь. Под влиянием момента она наклонилась и поцеловала его в губы.
Он дернулся в сторону, зашипев. Глаза распахнуты так, словно она ударила его.
О, проклятье. Зачем она это сделала?
— Прости. Прости. Я…
— Нет, все нормально. Все нормально.
Он перекатился на спину и поднес руку ко рту. Его пальцы потирали губы — туда-сюда — словно он хотел стереть ее с себя.
Когда она тяжело вздохнула, он спросил:
— В чем дело?
— Я такая невкусная?
Он опустил руку.
— Нет.
Что за ложь.
— Может, мне принести тебе мочалку?
Когда она попыталась вскочить с кровати, его рука остановила ее.
— Это был мой первый поцелуй, понятно? Просто, он был очень неожиданным.
Дыхание Бэллы пресеклось. Как это может быть?
— О, ради всего святого, не смотри на меня так.
Он отпустил ее и снова уставился в потолок.
Его первый поцелуй…
— Зейдист?
— Что?
— Можно, я сделаю это снова?
Повисла тишина. Она приблизилась к нему, проталкивая свое тело сквозь простыни и одеяла.
— Я не буду трогать тебя в другом месте. Только мои губы. На твоих.
«Поверни голову, — мысленно приказала она. — Поверни голову и посмотри на меня».
Так он и сделал.
Она не стала ждать пригласительной открытки. Как и того момента, когда он передумает. Осторожно прижалась к его губам, потом слегка подразнила его рот. Он не двигался с места, и она, немного углубив поцелуй, коснулась его языком. Он тяжело втянул в легкие воздух.
— Зейдист?
— Да? — Прошептал он.
— Расслабь рот, пожалуйста.
Осторожно, стараясь не давить на него, она приподнялась на руках и придвинулась еще ближе. Его губы были удивительно мягкими, кроме того места, где верхняя была изуродована шрамом. Чтобы удостовериться, что он понял: это несовершенство не имеет для нее значения, — она умышлено снова и снова возвращалась к этому месту.
А потом это произошло: он поцеловал ее в ответ. Это было лишь мимолетное движение губ, но она почувствовала его самой сердцевиной своего тела. Когда он повторил это, она, поощряя его, застонала и позволила ему руководить поцелуем дальше.
Боже, он был так осторожен, нежными касаниями прокладывая путь по ее губам. Он целовал ее сладко и заботливо, окутывая ароматом яблок и особенным мужским запахом. Они действовали медленно, но этого было достаточно, чтобы внутри нее все заныло.
Неожиданно она лизнула его, и он резко отпрянул.
— Не понимаю, что я здесь делаю?
— Нет, понимаешь. — Она наклонилась, чтобы быть ближе. — Ты, правда, понимаешь.
— Но…
Губами она снова заставила его замолчать, и в скором времени он опять вернулся в игру. На этот раз, когда ее язык начал ласкать его губы, он приоткрыл рот, и его язык, влажный и теплый, встретился с ее. Начался медленный круговорот… а потом он оказался у нее во рту, толкая, ища ее.
Она почувствовала, как желание разрастается в нем, неся с собой жар и жажду. Она хотела, чтобы он притянул ее к себе. Но он не сделал этого, и она, оторвавшись от его губ, откинулась назад. Его щеки пылали, глаза блестели. Он жаждал ее, но даже не пытался придвинуться ближе. И не попытается.
— Я хочу прикоснуться к тебе, — сказала она.
Но как только подняла руку, он застыл и с силой схватил ее запястье. Страх разливался внутри него; она чувствовала, как он колышется в его напрягшемся теле. Она ждала его решения, не собираясь принуждать к чему-либо.
Его захват медленно ослаб.
— Только… не торопись.
— Обещаю.
Она начала с рук, осторожно пробегая пальцами по его гладкой безволосой коже. Его глаза следили за ее движениями с подозрением, но она не воспринимала это как оскорбление. Его мускулы вздрагивали от ее прикосновений. Она ласкала его медленно, позволяя привыкнуть к своим рукам. Поняв, что он чувствует себя вполне комфортно, она наклонилась и прижалась губами к его бицепсу. Плечу. Ключице. Верхней части груди.
Направляясь к его проколотому соску.
Оказавшись рядом с серебряным колечком, украшенным маленьким шариком, она взглянула на Зеда. Его глаза были широко распахнуты, так широко, что за черными радужками виднелась белизна глазного яблока.
— Я хочу поцеловать тебя здесь, — сказала она. — Хорошо?
Он кивнул и облизал губы.
Когда ее рот прижался к его телу, он дернулся, словно кто-то одновременно рванул его за руки и за ноги. Но она не остановилась. Она втянула пирсинг в рот и несколько раз обвила его языком.
Зейдист застонал — низкий рокот родился в глубине его груди. Дыхание вырвалось из легких с шипением. Его голова откинулась на подушку, но он нагнул шею, продолжая наблюдать за ней.
Потом она слегка ударила языком по серебряному обручу, чуть потянула его — он выгнулся на кровати, согнув одну ногу и упершись носком в матрас. Она пощекотала его сосок одни раз, потом еще, и продолжала до тех пор, пока он не сжал одеяло в кулаках.
— О… черт, Бэлла… — Его дыхание было тяжелым, сбившимся; тело излучало жар. — Что ты делаешь со мной?
— Ты хочешь, чтобы я остановилась?
— Либо так, либо будь пожестче.
— Как насчет того, чтобы продолжить?
— Да… давай продолжим.
Она ласкала его языком, дразня, играя с кольцом, пока его бедра не начали яростно двигаться.
Посмотрев вниз, она задохнулась. Его огромная эрекция упиралась в тонкий нейлон тренировочных брюк, и она увидела все: гладкую головку с изящным краем, твердый стержень, два одинаковых комочка плоти под ним.
Боже правый. Он был… огромным.
Мгновенно она стала влажной в расщелине между бедер и взглянула на него. Его глаза все еще были широко распахнуты, на лице смешались страх, шок и желание.
Она подняла руку и протолкнула большой палец в его рот.
— Пососи меня.
Он жадно обхватил палец губами, наблюдая за ней. Она чувствовала, как безумие захватило его. Желание разгоралось в нем, превращая его в пороховую бочку, и, черт возьми, она хотела его. Она хотела, чтобы он взорвался на ней. В ней.
Она оставила сосок, вытянула палец из его рта и поднялась, чтобы впиться в его губы. Он безумно застонал, содрогавшееся тело удерживали на месте лишь руки, сжимавшие одеяло. Она хотела, чтобы он пошел дальше и прикоснулся к ней. Но ждать не могла. В первый раз ей придется взять инициативу на себя. Она откинула покрывало, скользнула к его груди, перекинув ногу через его бедра.
Но в тот момент, когда она опустилась на него, он застыл, перестав отвечать на ее поцелуи.
— Зейдист?
Он с такой силой скинул ее с себя, что она опрокинулась на матрас.
Обезумевший, задыхающийся, Зейдист вскочил с постели. Его тело попало в ловушку между прошлым и настоящим, разрываясь между ними.
Часть его жаждала, чтобы Бэлла продолжала. Господи, он просто умирал от желания и дальше вкушать свое первое возбуждение. Ощущения были невероятными. Настоящее откровение. Единственное, что он, когда-либо чувствовал.
Дева правая в Забвении, неудивительно, что мужчины убивали, чтобы защитить своих женщин.
Но он не мог вынести веса другого тела поверх своего, пусть даже это была Бэлла. А белая паника, кричащая внутри него, несла с собой настоящую опасность. Что если он набросится на нее? Да ради всего святого, он уже швырнул ее на чертову кровать.
Он взглянул на нее. Она была так болезненно красива в окружении смятых простыней и разбросанных подушек. Но он был в ужасе от того, что она сделала, и именно поэтому, боялся