Бэлла тяжело сглотнула.
Он был просто огромным. Совершенное, прекрасное, тугое и мощное отклонение от нормы.
Боже… правый. Он вообще в нее влезет?
Его руки дрожали, когда он стянул шорты еще ниже. Потом он наклонился к ее телу, располагаясь около расщелины между бедрами.
Когда она дотронулась до него, пытаясь поласкать, он отшатнулся.
— Нет! — Она отпрянула, и он чертыхнулся. — Прости меня… Слушай, просто дай мне самому это сделать.
Его бедра двинулись вперед, и она почувствовала его головку, гладкую и горячую, своим естеством. Его рука обхватила ее ногу, вытягивая ее вверх; потом он слегка толкнулся внутрь, еще немного. Пот прошиб все его тело, и она почувствовала темный аромат. На секунду она даже задумалась, не был ли это…
Нет, он не мог связываться с ней. Это было не в его натуре.
— Боже… ты тугая, — прохрипел он. — О… Бэлла, я не хочу разорвать тебя.
— Продолжай. Только не торопись.
Ее тело выгнулось навстречу проникновению, потом начало растягиваться. Несмотря на то, что она была полностью готова к нему, его плоть словно вторгалась в ее нее. Но ей нравилось это. Особенно в тот момент, когда дыхание с шумом вышло из его груди, и он задрожал. Когда он проник в нее полностью, его губы раскрылись, обнажая клыки, удлинившиеся от удовольствия, которое он чувствовал.
Она пробежала руками по его плечам, наслаждаясь ощущением тугих и теплых мускулов.
— Все в порядке? — Спросил он сквозь сжатые зубы.
Бэлла поцеловала его в шею, подвинув бедрами. Он зашипел.
— Займись со мной любовью, — сказала она.
Он застонал и начал движение: сначала, словно большая волна, его тело захлестнуло ее сверху, а за ним пришло ощущения трения внутри — там самая тугая, напряженная его часть ласкала ее.
— О, черт… — Он уронил голову, уткнувшись ей в шею. Ритм нарастал, дыхание становилось все тяжелее, с силой отдаваясь в ее ушах. — Бэлла… черт, мне страшно… но я не могу… остановиться.
Со стоном он приподнялся на руках, позволяя бедрам свободно двигаться: каждым проникновением вонзаясь в нее, толкая ее все ближе к изголовью кровати. Она сжала его запястья, что удержать свое тело под его напором. С каждым движением она приближалась к финалу, и чем быстрее он работал бедрами, тем сильнее становились ощущения.
Вспышкой удовольствия оргазм впился в ее естество, прокатился по телу, своей силой растягивая ее так, что она становилась бесконечно длинной и бесконечно широкой. Ощущение длилось вечно, сокращение ее внутренних мускулов, сжимающих часть него, эхом отдавалось в теле.
Вернувшись с небес в свою собственную кожу, она поняла, что он совершенно неподвижен. Сморгнув слезы, она посмотрела ему в глаза. Они, как и все его тело, были полны напряжения.
— Я причинил тебе боль? — Натянуто спросил он. — Ты кричала. Громко.
Она прикоснулась к его лицу.
— Не от боли.
— Слава Богу. — Его плечи расслабились. — Я бы не смог вынести мысли, что причинил тебе боль вот так.
Он нежно поцеловал ее. А потом отодвинулся, поднялся с кровати и, натягивая шорты, зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
Бэлла нахмурилась. Разве он кончил? Отодвигаясь от нее, он казался полностью возбужденным.
Она выскользнула из кровати и посмотрела вниз. Ничего не увидев на внутренней стороне своих бедер, она завернулась в халат и отправилась за ним, не потрудившись даже постучать в дверь.
Руки Зейдиста упирались в край ванны, голова была низко опущена. Дышал он неровно, и выглядел словно в лихорадке: кожа блестела, поза, в которой он застыл, казалась неестественной.
— Что, Налла? — Спросил он хриплым шепотом.
Она остановилась, неуверенная, правильно ли расслышала. Но она… Возлюбленная. Он назвал ее… «возлюбленной».
— Почему ты не… — Она никак не могла выговорить остальные слова. — Почему ты остановился, прежде чем…
Он лишь покачал головой. Тогда она подошла к нему и повернула лицом к себе. Через шорты она видела пульсирующую, болезненно напряженную плоть. На самом деле, он выглядел так, словно болело все его тело.
— Позволь мне удовлетворить тебя, — сказала она, потянувшись к нему.
Он отшатнулся, прижавшись спиной к мраморной стене между душем и раковиной.
— Нет, не надо… Бэлла…
Она собрала в руки полы халата и начала опускаться перед ним на колени.
— Нет!
Он подтянул ее наверх.
Она посмотрела прямо ему в глаза и потянулась к поясу его шорт.
— Позволь мне сделать это для тебя.
Он схватил ее руки и сжал запястья так сильно, что ей стало больно.
— Я хочу сделать это, Зейдист, — твердо сказала она. — Позволь мне позаботиться о тебе.
В повисшей тишине она наблюдала, как печаль, желание и страх сменяли друг друга в его глазах. Холодная дрожь пробежала по ее телу. Она не могла поверить ответу, который подсказывала логика, но она начала подозревать, что у него никогда прежде не было оргазма. Или она просто сделала поспешные выводы?
Неважно. Уж спрашивать об этом она его точно не собиралась. Он балансировал на грани, и, если она скажет или сделает, что-то не так, он вырвется прочь из ванной.
— Зейдист, я не причиню тебе боли. Ты можешь все контролировать. Мы остановимся, если тебе будет неприятно. Ты можешь мне доверять.
Прошло много времени, прежде чем он ослабил хватку на ее запястьях. А потом он наконец отпустил ее руки и поставил ее перед собой. Дрожащими руками он опустил шорты вниз.
Возбуждение взорвалось в пространстве между ними.
— Просто держись за него, — сказал он надтреснутым голосом.
— За тебя. Я буду держаться за тебя.
Когда ее пальцы обернулись вокруг него, он издал стон, и его голова опрокинулась назад. Боже, он был твердый. Твердый как железо, окруженный кожей, мягкой, как его губы.
— Ты…
— Шш, — перебил он. — Никаких… разговоров. Я не могу… Никаких разговоров.
Он начал двигаться в ее руке. Поначалу медленно, потом — со все возрастающей настойчивостью. Он взял ее лицо в свои руки и поцеловал, а затем тело полностью взяло над ним верх, продолжая яростные толчки. Он сходил с ума, поднимаясь все выше и выше, его грудь и бедра были прекрасны, содрогаясь в древней мужской жажде. Быстрее… быстрее… двигаясь вперед-назад…
Но потом он словно достиг какого-то плато. Он напрягся, мышцы шеи почти прорывались через кожу, тело покрылось потом. И он никак не мог выйти из этого состояния.
Задыхаясь, он остановился.
— Ничего не получиться.
— Просто расслабься. Расслабься, и позволь этому произойти…
— Нет. Мне нужно… — Он взял ее руку и положил ладонью на мошонку. — Сожми. Сожми сильно.
Взгляд Бэллы взметнулся к его лицу.
— Что? Я не хочу сделать тебе больно…
Он положил свою руку поверх ее, превратив в тиски, и сжимал до тех пор, пока из горла не вырвался крик. Потом обхватил другое запястье, удерживая ладонь на своей эрекции.
Она боролась с ним, стараясь остановить боль, которую он причинял себе, но он продолжал двигаться. И чем сильнее она пыталась вырваться, тем яростнее он сжимал руку на самых нежных частях своего тела. Ее глаза расширились от ужаса той боли, мучений которые он должен был испытывать…
Зейдист закричал, его вопль отдавался эхом от мраморных стен — она была уверена, что все в особняке слышали его. Затем она почувствовала яростные толчки его разрядки, горячие всплески, извергавшиеся на ее руки и халат.
Оперевшись на ее плечи, он навалился на нее всем телом. Он дышал словно тяжеловоз, мышцы дрожали, тело содрогалось от пережитого оргазма. Когда он убрал свою руку, она с трудом смогла разжать пальцы, впивавшиеся в его яички.
Погребенная под весом его тела, Бэлла одеревенела.
Что-то мерзкое только что произошло между ними, своего рода сексуальное зло, размывающее границу между наслаждением и болью. Ей хотелось уйти от него, хотя она и понимала, что это было бы жестоко. Она хотела убежать от этого ужаса: она причинила ему боль, он заставил ее и кончил только поэтому.
Она затаилась, прислушиваясь. Тихий звук повторился, и она почувствовала, как задрожали его плечи.
О, Господи. Он плакал…
Она обхватила его своими руками, напоминая себе, что он не просил тех пыток, которым его подвергали. Не был и добровольцем в принятии последствий.
Она попыталась приподнять его голову, что бы поцеловать, но он воспротивился, прижимая ее ближе, прячась в ее волосах. Она укачивала его, обнимала и успокаивала, пока он старался скрыть свои слезы. В конце концов, он отодвинулся назад, вытирая лицо ладонями. Избегая ее взгляда, он потянулся, чтобы включить душ.
Быстрым движением он сорвал с нее халат, затем скомкал его и бросил в мусорное ведро.
— Подожди, мне нравится этот халат…
— Я куплю тебе новый.
Он с силой толкнул ее в душевую кабину. Когда она начала сопротивляться, он с легкостью поднял ее и поставил под струю. Потом с нескрываемой паникой начал намыливать ее руки.
— Зейдист, остановись. — Она отстранилась, но он поймал ее. — Я не грязная… Зейдист остановись. Меня не нужно мыть, потому что ты…
Он закрыл глаза.
— Пожалуйста… Я должен сделать это. Я не могу оставить тебя… покрытой этой дрянью…
— Зейдист, — резко сказала она. — Посмотри на меня. — Он послушался, и она сказала. — В этом нет необходимости.
— Я не знаю, что еще можно сделать.
— Давай вернемся в постель. — Она выключила душ. — Ты обнимешь меня. Позволишь мне обнять тебя. Это единственное, что ты должен делать…
И, честно говоря, она нуждалась в том же. Она была потрясена до глубины души.
Она обернула полотенце вокруг своего тела и подтолкнула его в спальню. Когда они оказались под одеялом, она прижалась к нему. Но оба оставались напряженными. Она подумала, что близость поможет. Не помогла.
Спустя долгое время его голос прорвался сквозь темноту: