Пробужденный любовник — страница 46 из 76

Глаза цвета светлого золота были большой редкостью среди представителей его вида.

Слова и поступки воина стали обретать смысл. Зачем незнакомцу пытаться его освободить?

Воин подвинулся, вздрогнул и поднял бедро.

У мужчины не было голени.

Глаза рабы распахнулись. Как воин смог спасти их, получив такую травму? Ему должно было быть тяжело просто держаться на плаву. Почему он не бросил раба?

Лишь кровные узы могли породить такую самоотверженность.

— Вы мой брат? — Пробормотал раб сквозь разбитые губы. — Я, действительно, одной крови с вами?

— Да. Я твой близнец.

— Неправда. — Раба начало трясти.

— Правда.

Странный трепет объял раба. Он свернулся калачиком, не обращая внимания на рваные раны, покрывавшие тело с головы до пят. Ему никогда не приходило в голову, что он был кем-то другим, не рабом, что у него мог быть шанс жить иначе… жить как мужчина, а не как чья-то собственность.

Сидя на земле, раб раскачивался взад-вперед. Замерев, он еще раз взглянул на война. Что с его семьей? Почему так произошло? Кто он такой? И…

— Ты знаешь, есть ли у меня имя? — Прошептал раб. — Дали ли мне когда-нибудь имя?

Воин неровно выдохнул, словно одно из его ребер было сломано.

— Тебя зовут Зейдист. — Дыхание война становилось все более прерывистым, пока он не начал задыхаться. — Ты сын… Агони, великого воина. Любимец нашей… матери, Нейсин.

Воин издал страшный всхлип и уронил голову на руки.

Раб же просто смотрел, как он плакал.


Зейдист покачал головой, вспоминая безмолвные часы, последовавшие за этим разговором. Большую часть времени они с Фьюри просто смотрели друг на друга. Они оба были в плохой форме, но Фьюри все же оказался сильней, даже с ампутированной ногой. Он собрал дрова и нити водорослей, соорудив из них шаткий, ненадежный плот. Когда зашло солнце, они спустили его на воду и поплыли вдоль береговой линии… на свободу.

Свобода.

Ну, конечно. Он не был свободен, никогда не был. Те потерянные годы оставались с ним. Злость, наполнявшая его, была живее, чем он сам: его многого лишили, и еще больше сотворили с ним.

Он снова услышал слова Бэллы о любви к нему.

Он хотел наорать на кого-нибудь.

Но вместо этого отправился в Яму. У него не было ничего, достойного ее, кроме мести, так что он, черт побери, был намерен вернуться к работе. Он еще увидит всех растерзанных лессеров разложенными на снегу словно бревна — свидетельства того единственного, что он мог ей преподнести.

А того, который забрал ее, того, который обидел ее, ждала особая смерть. В Зеде не было любви. Но всю ненависть, что жила в нем, он будет использовать до последнего вздоха. Ради Бэллы.

Глава 29

Фьюри прикурил косяк и посмотрел на шестнадцать бутылок Аква Нит, стоявших рядком на журнальном столике Бутча и Ви.

— Зачем лак для волос? Вы, парни, решили накачать нас?

Бутч поднял кусок трубы из ПВХ, в которой проделывал отверстие.

— Метатель картофеля, друг мой. Приносит много радости.

— Извини?

— Ты никогда не был в летнем лагере?

— Плетение корзиночек и резьба по дереву — это для людей. Без обид, но мы учим нашу молодежь вещам поважнее.

— Ха, ты не жил, пока не присоединился к рейду трусиков полуночи. Но ближе к делу: ты засовываешь картофель с этого конца, заполняешь дно лаком…

— А потом поджигаешь, — встрял Ви из своей спальни. Он вышел в халате, вытирая полотенцем мокрые волосы. — Дикий шум от этой штуковины.

— Дикий шум, — вторил ему Бутч.

— Ви, ты делал это раньше? — Фьюри посмотрел на брата.

— Да, прошлой ночью. Но метатель заклинило.

Бутч выругался.

— Картофель был слишком большой. Чертовы пекари Айдахо. Сегодня мы запускаем картошку с красной кожурой. Это будет нечто. Конечно, траектория — штука опасная…

— Но, на самом деле, это похоже на гольф, — сказал Ви, бросив полотенце на стул. Он натянул на левую руку перчатку, закрывшую священные татуировки, которые начинались от самых кончиков пальцев, проходя через всю ладонь и тыльную сторону руки. — Я имею в виду, что нужно рассчитать радиус кривизны…

Бутч кивнул.

— Да, это похоже на гольф. Ветер играет большую роль…

— Огромную.

Фьюри продолжал курить, пока они в течение еще нескольких минут помогали друг другу заканчивать предложения. Через некоторое время он все же счел необходимым заметить:

— Вы, двое, проводите вместе слишком много времени. Понимаете о чем я?

Ви покачал головой, обратившись к копу:

— Брат не оценил эту штуку. Он никогда подобное не ценит.

— Тогда мы будет целиться в его комнату.

— Точно. А окна выходят в сад…

— Так что нам не придется подвергать опасности автомобили во внутреннем дворе. Прекрасно.

Дверь туннеля распахнулась — все трое обернулись.

В проеме появился Зейдист… запах Бэллы окутывал его, смешиваясь с острой ноткой секса. И едва уловимым намеком на связующий аромат.

Фьюри застыл и глубоко затянулся. О, Боже… Они были вместе.

Черт, стремление побежать в дом и проверить дышит ли она еще, было почти непреодолимым. Как желание тереть грудь до тех пор, пока образовавшаяся в ней ноющая дыра не исчезнет.

Его близнец получил то, чего так жаждал сам Фьюри.

— Внедорожник уехал? — спросил Зед Вишеса.

Ви подошел к компьютеру и постучал по клавишам.

— Нет.

— Покажи мне.

Когда Зейдист подошел и наклонился, Ви указал на экран.

— Вот он. Если он сдвинется с места, я смогу отслеживать его передвижение.

— Ты знаешь, как проникнуть в один из тех Эксплореров, не потревожив сигнализацию?

— Ой, ради Бога. Это просто машина. Если к закату он все еще будет там, я впущу тебя внутрь. Как дважды два.

Зед выпрямился.

— Мне нужен новый телефон.

Вишес открыл ящик стола, вытащил телефон и перепроверил его.

— Готово. Я разошлю всем смс с твоим новым номером.

— Позвони мне, если машина сдвинется с места.

Когда Зейдист повернулся к ним спиной, Фьюри еще раз затянулся и задержал дыхание. Дверь в туннель громко захлопнулась.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Фьюри отбросил самокрутку и пошел следом за близнецом.

Услышав звук чьих-то шагов, Зед остановился. Мужчина развернулся, и лампа над его головой осветила впадины под его скулами, подбородок и линию шрама.

— Что? — Спросил он и глубокий голос прошелся эхом по туннелю. Затем он нахмурился. — Дай отгадаю. Речь пойдет о Бэлле.

— Может быть. — Фьюри остановился.

— Определенно. — Зед опустил глаза. — Ты чувствуешь ее запах на мне, так ведь?

В повисшей тишине Фьюри отчаянно захотелось ощутить вес косяка между своими губами.

— Мне просто нужно знать… Все ли с ней в порядке после… того, как ты спал с ней?

Зед скрестил руки на груди.

— Да. И не беспокойся, она не захочет делать это снова.

Боже, хорошо.

— Почему?

— Я заставил её… — Зед поджал губы. — Неважно.

— Что? Что ты сделал?

— Я заставил ее причинить мне боль. — Когда Фьюри отпрянул, Зед рассмеялся низким, грустным смехом. — Да, тебе не нужно ее защищать. Она больше не приблизиться ко мне.

— Как… Что случилось?

— Ага. Дай только перечислить все причины, по которым мы не будем говорить об этом.

Внезапно, без предупреждения, Зед сосредоточился на лице Фьюри. Удивительно, учитывая, что этот мужчина редко смотрел кому-то в глаза.

— Да ладно, брат мой, я знаю, что ты чувствуешь к ней и я… хм, я надеюсь, что когда все немного уляжется, может быть, ты сможешь… быть с ней, что ли.

«Он что, не в своем уме? — Подумал Фьюри. — Или, мать твою, совсем сдвинулся?»

— Как, черт возьми, все это будет, Зед? Ты связался с ней.

Зейдист потер коротко стриженую голову.

— Не совсем.

— Чушь.

— Это не имеет значения. Как тебе такой вариант? Чертовски скоро она отделается от этого посттравматического… чем бы оно не было… и захочет кого-то настоящего.

Фьюри покачал головой, отлично зная, что связанный мужчина никогда не отказывается от чувств к своей женщине. Разве что, если он мертв.

— Зед, ты сошел с ума. Как ты можешь говорить, что хочешь, чтобы я был с ней? Это убьет тебя.

Лицо Зейдиста изменилось, появившееся на нем выражение потрясло Фьюри до глубины души. «Такая печаль», — подумал он. Глубина ее казалась неизмеримой.

Когда мужчина подался вперед, Фьюри приготовился… Боже, он и сам не знал, чего ожидать.

Рука Зеда поднялась… но не в гневе и не в попытке причинить вред. И когда Фьюри почувствовал, как ладонь близнеца легко прикоснулась к его лицу, он понял, что не может вспомнить, когда Зед в последний раз прикасался к нему с нежностью. Или прикасался к нему вообще.

Голос Зейдиста стал низким и тихим, когда его палец заскользил по щеке брата.

— Ты тот мужчина, которым я мог быть. У тебя есть возможность, которую я упустил. В тебя есть честь, сила, и доброта, в которых она нуждается. Ты позаботишься о ней. Я хочу, чтобы ты о ней заботился. — Зейдист опустил руку. — Ты будешь хорошей парой для нее. С таким хеллреном она сможет высоко держать голову. Она сможет гордиться тем, что ее видели вместе с тобой. Она будет социально защищена. Глимера и тронуть ее не сможет.

Соблазн, кружась и сгущаясь, превратился в инстинкт. Но как же его близнец?

— О, Боже… Зед. Как ты можешь допускать саму мысль, что я буду с ней?

В то же мгновение его мягкость пропала.

— Ты или кто-то другой — боль будет та же. Кроме того, ты думаешь, что я не привык к боли? — Губы Зеда сложились в неприятную улыбку. — Для меня она «дом, милый дом», брат мой.

Фьюри подумал о Бэлле — о том, как она отказалась от его вены.

— А ты не думаешь, что у нее тоже право голоса?