— Как ты хочешь? — Спросила она, пританцовывая на своих высоченных каблуках. Она пошатнулась, потом закинула руки за голову, потягиваясь на морозе. — По тебе видно, что ты любишь по-жесткому. Мне это подходит.
Он развернул ее лицом к кирпичной стене и удержал на месте, схватив за шею. Когда она, захихикав, начала притворяться, что вырывается, он утихомирил ее, подумав о том бесчисленном количестве женщин, из которых пил за последние годы. Насколько хорошо он чистил их память? Не просыпались ли они от кошмаров, ставших плодом разбуженного подсознания?
Он использовал их. Использовал. Точно так же, как Госпожа использовала его.
Разница была только в том, что у него не было выбора.
Или был? Он мог использовать Бэллу сегодня — она хотела, чтобы он сделал это. Но если бы он взял ее вену, им обоим стало бы еще тяжелее покончить со всем случившимся. А именно это им и предстояло.
Она не хотела быть отомщенной. А он не найдет успокоения, пока лессер ходит по этой грешной земле…
Более того, он не смог наблюдать за тем, как Бэлла разрушает себя, пытаясь любить мужчину, которого любить не должна. Ему нужно было заставить ее отвернуться от него. Он хотел, чтобы она была счастлива, чтобы она была в безопасности. Он хотел, чтобы следующую тысячу лет она просыпалась с мирной улыбкой на лице. Он хотел, чтобы она нашла себе достойную пару, мужчину, которым можно было бы гордиться.
Несмотря на связь, существовавшую между ними, он хотел сделать ее счастливой сильнее, чем привязать к себе.
Проститутка слегка подвинулась.
— Мы уже сделаем это или как, папочка? Потому что меня все это заводит.
Зед обнажил клыки и, откинувшись назад, приготовился к укусу.
— Зейдист… Нет!
Он повернулся на голос Бэллы. Она стояла посреди переулка примерно в пятистах футах от него. Рот ее распахнулся, в глазах застыл ужас.
— Нет, — сказала она хрипло. — Не делай… этого.
Первым его желанием было в ту же секунду утащить ее домой и наорать за то, что покинула особняк. А потом он понял, что у него появился реальный шанс разорвать любые узы между ними. Это будет своеобразной хирургической манипуляцией, которая повлечет за собой уйму боли, но она довольно быстро придет в себя после ампутации. Даже если он не излечиться никогда.
Шлюха обернулась — и высоко весело рассмеялась.
— Она собирается смотреть? Тогда это еще пятьдесят сверху.
Бэлла схватилась рукой за горло, когда Зейдист зажал ту женщину между своим телом и кирпичной стеной. Боль в ее груди была так велика, что ей стало тяжело дышать. Видеть его рядом с другой… с человеком, с проституткой… чтобы покормиться? После всего, что они разделили прошлой ночью?
— Пожалуйста, — сказала она. — Используй меня. Возьми меня. Не делай этого.
Он развернул женщину так, что они оба оказались лицом к ней. Потом он обхватил грудь женщины рукой. Проститутка рассмеялась и начала извиваться, втираясь своим тело в его, вжимаясь в него бедрами.
Рука Бэллы взлетела в холодный воздух.
— Я люблю тебя. Я не хотела оскорбить тебя перед Братством. Пожалуйста, не делай этого лишь для того, чтобы наказать меня.
Глаза Зейдиста впились в ее лицо. В них адским пламенем горели, переплетаясь, страдание и отчаяние, но он все же обнажил клыки… и вонзил их в шею женщины. Когда он проглотил первый поток крови, Бэлла вскрикнула, а шлюха снова рассмеялась, издав громкий дикий звук.
Бэлла попятилась назад. Он до сих пор не отвел взгляда, хотя чуть передвинул рот, впиваясь в горло женщины еще сильнее. Она не могла выдержать этого больше ни минуты и дематериализовалась в единственное место, о котором могла думать.
В дом своей семьи.
Глава 38
— Ривендж хочет видеть тебя. — Фьюри оторвал взгляд от стакана с водой, которую только что заказал. Над ним нависал один из гороподобных вышибал «ЗироСам» — Мавр сочился тихой угрозой.
— Какие-то особые причины?
— Ты ценный покупатель.
— Что ж, тогда он должен оставить меня в покое.
— Это значит «нет»?
Фьюри изогнул бровь.
— Да, это значит «нет».
Мавр исчез, а потом вернулся с подкреплением — двумя такими же большими парнями.
— Ривендж хочет видеть тебя.
— Ага, это ты уже говорил.
— Сейчас.
Фьюри соскользнул с сидения только по одной причине: эти трое, казалось, были готовы вынести его оттуда, а ему совсем не нужно было внимание, которое он привлек бы, разбрасывая их вокруг.
Входя в офис Ривенджа, он уже понял, что мужчина был в опасном расположении духа. Не открытие, прямо скажем.
— Оставьте нас, — проворчал вампир из-за своего рабочего стола.
Как только комната опустела, он сел обратно в свое кресло. Фиолетовые глаза пронзили Фьюри тяжелым взглядом. Инстинктивно Фьюри завел одну руку за спину: ближе к кинжалу, который носил на поясе.
— Я думал о нашей последней встрече, — сказал Ривендж, массируя виски своими длинными пальцами. Свет подчеркивал его высокие скулы, жесткий подбородок и сильные плечи. Темная полоса укороченного ирокеза выступала не более чем на два дюйма от черепа.
— Да… Я размышлял о том, что ты в курсе моего маленького секрета. Я чувствую себя уязвимым.
Фьюри хранил молчание, гадая, что за чертовщина тут происходит.
Ривендж откинулся в своем кресле и скрестил ноги, положив лодыжку на колено. Его дорогой костюм распахнулся, открывая широкую грудь.
— Ты представляешь, как я себя чувствую? В каком напряжении это держит меня?
— Прими «Золпидем»[73]. Он вышибет напряжение напрочь.
— Или я могу выкурить достаточно красного дымка. Прямо, как ты, правильно? — Мужчина провел рукой по своему ирокезу, губы растянулись в хитрой ухмылке. — Да, я определенно не чувствую себя в безопасности.
Что за хрень сейчас происходила?! Парень окружил себя Маврами, которые были столь умны, сколь и смертоносны. И он определенно был из тех, кто может позаботиться о себе. С другой стороны, в конфликтах сипмпаты имели преимущества, которыми ни обладал никто другой.
Ривендж прекратил улыбаться.
— Я подумал, возможно, ты мог бы раскрыть свой секрет. Тогда мы были бы равны.
— У меня нет секретов.
— Брехня… Брат. — Уголки губ Ривенджа снова поползли вверх, но глаза оставались абсолютно холодными. — Ты член Братства. Ты и эти большие парни, которые приходят сюда. Парень с эспаньолкой пьет мою водку. Парень с раздолбанным лицом сосет кровь из моих шлюх. Не знаю, что и сказать о человеке, с которым вы тусуетесь, да и неважно.
Фьюри пристально смотрел на него через письменный стол.
— Ты только что нарушил традиционные правила поведения. Но впрочем, почему я должен ожидать хороших манер от наркодилера?
— А наркоманы всегда врут. Так что вопрос не имеет смысла в любом случае, не так ли?
— Осторожнее, приятель, — сказал Фьюри вполголоса.
— Или что? Признаешь, что ты брат? Так мне лучше собраться с силами прежде, чем ты решишь разделаться со мной?
— Ты излишне самоуверен.
— Почему ты не хочешь признаться? Или ты, брат, боишься, что это состязание станет твоим провальным бунтом? Ты прячешься ото всех нас из-за тех дерьмовеньких делишек, с которыми в последнее время часто имеешь дело?
Фьюри отвернулся.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— О красном дымке. — Голос Ривенджа был холоден как сталь ножа. — Я только что завязал с продажами.
Дрожь беспокойства пронзила грудь Фьюри. Он взглянул через плечо.
— Здесь есть и другие дилеры.
— Желаю удачи в поисках.
Фьюри взялся за ручку двери. Когда она отказалась поворачиваться, он оглянулся через комнату. Ривендж смотрел на него, точно хитрый кот, удерживая в кабинете силой воли.
Фьюри усилил захват и потянул, мгновенно оторвав кусок латуни. Как только дверь поддалась, он бросил ручку на стол Ривенджа.
— Полагаю, ты захочешь починить это.
Он успел сделать два шага прежде, чем рука вцепилась в его плечо. Лицо Ривенджа было таким же каменным, как и его захват. Одновременно со вспышкой фиолетовых глаз, что-то произошло между ними… обмен… энергетический поток…
Неожиданно Фьюри почувствовал ошеломляющую волну вины, словно кто-то внезапно сорвал покров с его глубочайшего беспокойства — со всех страхов о будущем расы. Этого давления он выдержать не мог и вдруг понял, что говорит:
— Мы живем и умираем для нашего вида. Раса — наша первая и единственная забота. Мы сражаемся каждую ночь и собираем сосуды убитых лессеров. Скрытность — лишь способ защиты гражданских. Чем меньше они знают о нас, тем в большей они безопасности. Вот почему мы исчезли.
Произнеся эти слова, он выругался.
«Черт возьми, нельзя доверять симпатам, — подумал он. — Или чувствам, которые ты испытаешь, находясь рядом с ним».
— Отвали от меня, пожиратель грехов, — прохрипел он. — И держись подальше от моей головы.
Тяжелый захват исчез, и Ривендж слегка поклонился. Подобная дань уважения потрясала.
— Ну, кто бы мог подумать, воин?.. Кстати, партия красного дымка только что пришла.
Мужчина протиснулся мимо и растворился в толпе. Его ирокез, широко развернутые плечи и аура постепенно исчезали среди людей, на чьих грехах он наживался.
Бэлла материализовалась перед семейным особняком. Странно, но во дворе не было света, хотя она в любом случае почти ничего не видела из-за слез. Она зашла внутрь, отключила охранную сигнализацию и остановилась в фойе.
Как Зейдист мог так с ней поступить? С тем же успехом, он мог просто заняться с той женщиной сексом у нее на глазах. Боже, она всегда знала, что он может быть жестоким, но это было слишком, даже для него…
Но это не было в отместку за оскорбление, правда ведь? Нет, это было бы слишком мелко. Она подозревала, что он укусил ту шлюху, чтобы объявить об их разрыве. Он хотел отправить послание, совершенно неоспоримое послание — Бэлле больше не рады на празднике его жизни.