– О чем? – вздохнул Реджи. – Похоже, разговоры закончились.
– Говорят, Джен Клэнси на теннисном корте показала тебе хороший удар слева, – сказала Шерил. Ее брови сурово сдвинулись, а заострившимися скулами можно было резать стекло.
– Вранье, она сама это придумала, чтобы отомстить своему бывшему, – запротестовал Реджи.
– А как насчет Донны Фоли в видеозале?
– Ха! Размечталась она. Да я в видеозале и не бывал никогда, – сказал он. – Терпеть не могу ботаников. – Келли Томпсон?
Реджи изумленно выпучил глаза:
– Да ты сама распустила этот слух, когда она посмеялась над твоими сухими локтями!
– Сейчас речь не о моих локтях! – крикнула Шерил. – Ты мне расскажешь наконец, с кем целовался?!
Джагхед, Бетти, Ронни и я, сбившись в кучку, увлеченно следили за этим спектаклем. Ну не могли удержаться!
– Может, остановить их? – предложила Бетти.
– С ума сошла? – отозвалась Вероника. – Это же как шоколад без калорий. Божественно.
Меня волновало другое. – Как ты думаешь, Реджи отлупит меня за то, что я заложил их с Джози? – спросил я у Джагхеда.
– Реджи любит подраться, – сказал он, потирая шею. – Так что, я бы сказал, это неизбежно.
– Сколько раз тебе повторять? – говорил тем временем Реджи, воздев руки. – Я был только с Джози! С тех пор как мы обжимались в прачечной на маскараде у Кевина.
Вероника подскочила, широко распахнув глаза, и зажала рот обеими руками.
– В прачечной? – пробормотала она. – О боже… – Ронни, что с тобой? – спросил я, цепенея от самых худших подозрений.
– Мне дурно. – Она и впрямь побледнела.
– Потому что ты больна. Мононуклеозом, – напомнила ей Шерил и согнала Реджи со складного стула. – Катись пока. Ты на время прощен. Но далеко не уходи. А нагретое тобой место будет отдано Веронике.
Вероника, пошатываясь, рухнула на стул.
– Нашла время падать в обморок, готическая героиня, – сказала Шерил. – Наберись сил, чума заразная, и рассказывай, в чем дело.
Вероника вздохнула. Ее, казалось, и вправду тошнит. Не знаю, от мононуклеоза или от воспоминаний, но мне от сострадания к ней и самому стало больно. Мне совсем не нравилось видеть, к чему это клонится. У этой истории явно не будет счастливого конца.
– Вы ведь помните тот маскарад, верно? – тихо заговорила Вероника. – Это было вскоре после того, как нас всех взяли в театральный кружок. Кевин пригласил нас к себе, чтобы растопить лед. Пообщаться, познакомиться.
Бетти кивнула, вспоминая.
– И он, как режиссер, притащил домой всю театральную костюмерную.
– И мы с Реджи оба оделись…
– Да, – кивнула Вероника, поняв меня с полуслова. – Так уж вышло – вы оба нарядились в костюмы Ромео. – Она выдавила слабую улыбку. – Для Реджи это было как насмешка. Особенно когда он отослал дублеров за коктейлем, а сам стал ухлестывать за Джози.
– Помню. Она не впечатлилась. Сказала ему: «Ну и Ромео из тебя».
– «А ты могла бы стать моей Джульеттой. Если бы хоть посмотрела на меня», – процитировала Шерил. Она в тот вечер тоже за ними следила.
– Мы стояли близко от Джози и Реджи и поневоле услышали их разговор, – продолжала Вероника. – Потом нас перебил Кевин: «Ребята, у вас в коктейлях нет алкоголя? Мой отец наверху». Я ему сказала, что, конечно, нет. И, думаю, его и правда не было, по крайней мере на тот момент. Он извинился и сказал, что пойдет попросит Дилтона сделать музыку потише. Не хочу сказать ничего плохого, но на вечеринке стало скучновато, и мне захотелось развлечься. И я шепнула Арчи, чтобы ждал меня в прачечной чрез пять минут.
– И ты наверняка согласился, – предположила Шерил. Я кивнул. – Мужчины – это тестостероновые чудовища, – фыркнула она.
– Это Ронни придумала! – вставил я. Ну с какой стати мне вздумалось объясняться перед Шерил за то, что я провел несколько минут со своей девушкой?
– А ты рядом с ней стал довольным как неандерталец, – съязвила Шерил. – А я в это время любовалась, как Мус несет коктейли для Реджи и Джози – ума не приложу, как Реджи Мэнтл убедил Муса выполнить его просьбу. Но это ему аукнулось. Потому что, если соединить человека, обладающего грацией Лося, и переполненный стакан, глобальная катастрофа неминуема. Он споткнулся и облил Джози. Разумеется, наш дорогой мнительный режиссер Кевин Келлер заметил это падение и не упустил случая поразвлечься. «Надо скорее постирать эту блузку, иначе моя режиссерская карьера закончится, так и не начавшись». – Он чуть не плакал.
– Костюмы, – напомнила Бетти. – Неудивительно, что он за них боялся.
– Дорогая, ты его недооцениваешь, – отозвалась Ше-рил. – Кевин потащил Джози в ванную.
– А тем временем я в прачечной терпеливо ждала Арчи, – добавила Вероника.
Я наконец сообразил, и голова пошла кругом. Она прикусила губу.
– Арчи, я должна была сразу понять, должна была узнать его голос или хотя бы сообразить, что это голос не твой. Но на вечеринке было шумно, и я ничего не знала. Как я могла заподозрить неладное? Я ждала тебя. Поэтому, когда в дверь постучали и кто-то сказал: «Моя прекрасная Джульетта, ты здесь?»…
– Ты приняла его за меня, – закончил я.
В голове сами собой заполнились пустые места. Живот скрутило так, словно я проглотил пригоршню иголок. А я в это время был наверху, колотил в дверь ванной, требовал показать, где тут прачечная. Но Кевин был занят Джози – отстирывал ее костюм.
– Погодите-ка. – Хоть Реджи и схватывал картину медленнее моего, зато она его веселила гораздо сильнее. – Погодите-ка. Погодите. – Он расхохотался. – Дайте скажу напрямик: я думал, что целуюсь с Джози, а это была Вероника? – Он согнулся пополам от истерического хохота.
Джози, сидевшая в уголке карантинного отсека, радовалась куда меньше.
– Прости, Арчи… – пролепетала Вероника в полной растерянности. – Ну как же я могла не понять? Нет мне прощения. Знаешь… мне и в голову не приходило, что такое может случиться.
Если уж Ронни была раздавлена, то для моих чувств и слова-то подходящего нет. При мысли о том, что Реджи целует Веронику, мне снова захотелось пойти в «Красный круг» или еще куда похуже. Остановило меня только полное отчаяние Вероники – все вышло случайно, ей было очень плохо, и я не мог сделать ей еще хуже.
– Бро! – хрюкнул Реджи. – Можешь называть меня «мистер Укради-мою-девчонку». – Он помахал в воздухе кулаками, и меня снова захлестнула волна ярости. Бетти похлопала меня по спине, успокаивая.
– Прикольно, – высказался Джагхед. – Есть в этом что-то нетипичное. Можно гордиться. Вперед вышла Бетти.
– Хватит, Шерил! Довольно. Из-за тебя всем стало больно. И мы ни на шаг не приблизились к выяснению того, кто был нулевым пациентом. – Она глубоко вздохнула. – У Кевина мы все пили пунш из одной и той же чаши. Если хоть кто-то один был болен, значит, заболели мы все.
– Бетти права, – подтвердил Джагхед. – И вряд ли мы выясним, с кого это началось.
Под гнетом таких новостей у меня подкашивались ноги. Шерил заронила мне в душу гнев и боль. Стоило только представить, как Реджи и Вероника обнимали друг друга… Даже если это нелепая случайность, даже если она понятия не имела, кто это, все равно глаза застилала ярость.
И мы так и не выяснили, с кого началась эпидемия. Тогда для чего же надо было все это затевать? Чтобы воскресить мои давние глубинные страхи?
Мы стояли, обдумывая неожиданные открытия, и чувствовали, что блуждаем во тьме. Вдруг над головой ожил динамик внутренней связи. Директор Уэзерби делал новое объявление.
– Говорит директор Уэзерби, – прогремел над залом гулкий голос. – Рад сообщить, что сегодняшняя вспышка болезни локализована. Мы возобновляем регулярные школьные занятия, в том числе намеченную на сегодня премьеру спектакля «Суровое испытание». Благодарю за внимание.
Интерком умолк. В зале повисла тишина.
– Спектакль все-таки состоится? – Я даже не заметил, как к нашей компании подкралась Джози.
– Как это может быть? – нахмурилась Шерил.
И тогда вперед вышла Бетти.
– Второй состав. Дублеры, – зло прошептала она.
А Шерил уже снимала селфи вместе с Джози. От ее перепадов настроения голова шла кругом.
– Улыбнись! Хештег «выжившие».
Бетти протянула к ней руку:
– Шерил, дай свой телефон. Кажется, я знаю, кто нас заразил.
В конце концов загадку разгадала наша местная Нэнси Дрю. Она перелистала фотоальбом Шерил и поняла: нас подставили дублеры. Это было единственное разумное объяснение. Мы пили из красных кружек. А они из синих. Как выразилась Бетти, «хорошо срежиссированная атака».
У них, у дублеров, были тысячи причин ненавидеть нас. Вечно они на подхвате, вечно на вторых ролях. Мидж – на самом дне пирамиды «Лисичек». Мус – вечная мишень для шуток и приколов Реджи. Этель с ее рассказами о сине-золотых, от которой всегда отмахивались, если Джагхед и Бетти придумывали развлечение поинтереснее.
Да, мотив у них был. Если сложить вместе все их мотивы, удивляюсь, как они не придумали нечто подобное давным-давно.
Но, честно говоря, в тот момент я меньше всего думал о мононуклеозе. Опухшие гланды, слабость, карантин… Ну и ладно. Я переживу. Но мысль о том, что Реджи и Вероника обнимались, пусть даже ненамеренно, будет еще долго преследовать меня.
И никак невозможно отмотать время назад, стереть эти мгновения. Они ушли в прошлое. Что было, то было. И этот страх, мой самый глубинный, внезапно ожил.
Так что, учитывая наше прошлое, понятно, почему я так болезненно отношусь к заигрываниям Реджи с Ронни или к его намекам на то, что он за ней присмотрит. А главное, Реджи знает, что Ронни для меня – криптонит, и нарочно дразнит. Я стараюсь не открываться, скрывать то, что у меня в душе. Но я же живой человек и, несомненно, делаю ошибки. Я реагирую. И когда все летит кувырком, не хватает только узнать, что отношения с Вероникой – лучшее, что есть у меня в жизни, – поставлены под угрозу. А я в это время буду сидеть в тюрьме. И ничего не смогу сделать. Ни с этим, ни с чем-то еще.