– Ничего страшного, – заверил я. – Потому я и постучал. Сказать, чтобы ты не торопилась. В этом доме еще, как минимум, три ванные. Я зайду в гостевую комнату, соседнюю. Встретимся на кухне?
– Да-да. – Ее взгляд метнулся куда-то через мое плечо, потом встретился с моим. – Правильно.
– С тобой точно ничего не случилось?
– А что могло случиться? – Она коротко чмокнула меня, окутав цветочным запахом какого-то своего шампуня.
– Помимо того, что мы вернулись на место насильственного вторжения в дом, чтобы спасти нашего ложно обвиненного друга от тюрьмы? Да, и не забудь про приветственный подарок в виде груды окровавленных птиц. Другие сказали бы, что это слегка действует на нервы. Так, для начала.
– Все хорошо, – повторила она, став более похожей на саму себя. – Эти твои другие – они не из Ривердейла. – Она передала мне сухое полотенце и отпихнула от приоткрытой двери. – А мы к таким вещам привычные.
Я в замешательстве уставился на закрытую дверь. Умеет же Бетти зацепить за живое.
– Уж точно не забуду.
Ополоснувшись в душе, я пошел искать кабинет Хайрэма и нашел его в конце коридора на третьем этаже. Дверь была приоткрыта, иначе я бы ни за что не заметил его, и это был первый миг везения за всю эту долгую ночь. Надеюсь, не последний.
Кабинет был обставлен точь-в-точь, как рекомендуют журналы для альфа-самцов. Вероятно, это была его привычная пещерная эстетика. Темная кожа, деревянные панели, шкура какого-то мертвого зверя на полу, огромный камин, таксидермические головы на стенах. В углу – барная стойка, старинная на вид, с бутылками и хрустальными бокалами. Все как в «Славных парнях» или «Сиянии».
Я старался действовать аккуратно. Пусть Вероника хоть сто раз на нашей стороне и согласна считать своего отца главным злодеем нашего фильма ужасов, все-таки неудобно копаться в его личных вещах у нее за спиной. И если я при обыске что-то найду, то аккуратность будет мне оправданием.
«Ты уж постарайся что-нибудь найти», – велел я себе и стал осматриваться. В углу стоял канцелярский шкаф из того же темного дерева, что огромный письменный стол и небольшие столики по углам. Подергал за ручку – заперто. Не знаю, почему меня это удивило. Верхний ящик стола тоже заперт. Ну разумеется!
Надо бы позвать Бетти. Вместе у нас всегда все получается лучше. Она среди нас двоих настоящая Нэнси Дрю. А я, правду сказать, лишь чуть-чуть полезный Нед Никерсон.
Мой взгляд зацепился за книжный шкаф у задней стены. Точнее, за стоявший на нем старинный «ундервуд». Клавиши поблескивали, как длинные ряды хищных зубов, черных и мощных. На прошлое Рождество Бетти подарила мне точно такую же пишущую машинку. Странное дело – тот подарок казался вдумчивым и уникальным, а эта машинка источала угрозу.
«Все дело в контексте, – подумал я, снова вспоминая Стивена Кинга. Примерно такой же машинкой Пол Шелдон убил Энни Уилкс в „Мизери“. Еще бы не грозная. – Хайрэм, мы твои главные фанаты».
В голове не укладывалось, что отец Вероники собирается разрушить жизнь Арчи. И в это было бы еще труднее поверить, если бы всего год назад Джейсон Блоссом не погиб от руки своего родного отца. Бетти права – мы, ривердейлские ребята, растем в совсем других условиях. Наши ритуалы взросления гораздо мрачнее. Но, с другой стороны, они делают нас сильнее.
Если не убивают наповал.
– Что ты тут делаешь?
Черт. Попался. Я поднял глаза. В дверях стояла Вероника – непривычно было видеть ее не при параде – и взирала на меня через огромные очки, в которых обычно читала.
«Да так, просто втихаря копаюсь в личных бумагах твоего отца». Но я пока что ничего не нашел, и поэтому язык не повернулся сказать правду.
– Я… гм… искал другую ванную, чтобы Бетти могла подольше постоять под душем. Дверь была приоткрыта, я увидел этот «ундервуд» и зашел посмотреть. Красивая машинка.
– Да. Наверняка подарок от какого-нибудь гангстера из дружественного синдиката, попытка подкупить папашу с целью заручиться поддержкой. – Она вздохнула. – Вряд ли он печатает на ней свои мемуары. Он больше похож на Дона Дрейпера из «Безумцев» – не опускается до таких банальностей.
Я пожал плечами:
– Может, это просто напоказ. Искусство ради искусства. Или он печатает на ней самые… чувствительные документы. То, чего не надо сохранять на компьютерном диске. – И вдруг у меня в голове вспыхнула лампочка. Что, если…
Но не успел я задуматься, как Вероника приподняла бровь:
– А может, ты зашел сюда, чтобы случайно обнаружить что-нибудь из этих особо чувствительных документов?
– Гм… – Я виновато улыбнулся.
– Не переживай, Джагхед, я все понимаю. В конце концов, именно за этим мы сюда и приехали. Давай вернемся наверх, перекусим и потом тщательно все обыщем.
– Согласен.
У меня гора с плеч свалилась. Как приятно узнать, что она готова на все, лишь бы доказать невиновность Арчи. Даже ценой подтверждения отцовской вины.
– А ты тем временем можешь частым гребнем прочесать все закоулки этого дома. Загляни во все щели. Только постарайся не оставлять следов.
– Конечно, не буду.
Об этом и говорить не стоило, хотя Вероника, кажется, считала иначе.
– Я говорю не только о том, что не надо впрямую объявлять о нашем присутствии, – вздохнула она, будто терпеливая воспитательница, увещевающая особо непоседливого детсадовца.
– Ну конечно. – Я взглянул на нее. – Погоди… Ты о чем? Имеешь в виду что-то конкретное?
Она быстрым шагом подошла ко мне. Кашемировый домашний костюм шелестел, как будто что-то шептал.
– Джаг, – она постучала пальцем по окну, – тебе не кажется, что это уже немного чересчур?
Чересчур? О чем она? Я пригляделся.
На окне была нарисована корона – мой традиционный символ. Нарисована от руки, торопливо, пальцем на запотевшем от дыхания стекле. Я изумленно уставился на рисунок.
– Прямо как… «Леди исчезает».
– Вот именно. – Вероника натянула рукав на кулак и терла, пока от картинки не осталось лишь неразличимое пятнышко. – Иными словами, это по определению уже слишком. Так что будь поосторожнее. Не делай ничего плохого. А я спущусь в винный погреб и принесу бутылку чего-нибудь поинтереснее для нашего полуночного ужина. Такого, чтобы не затуманило нам мозги. Но я думаю, что всем нам не помешает немного снять напряжение.
– Я… не возражаю. – Я моргнул, и туманное пятнышко снова превратилось в знак короны – бледный, но отчетливый.
Моргнул еще раз – он исчез.
Что у меня с головой?
Если я не сниму напряжение, что еще я увижу? Может, корона опять вернется?
Мне не очень хотелось ее увидеть.
– Просто постарайся снизить риск процентов на десять, как написано в Энциклопедии Браун, – сказала Вероника. – Встретимся внизу в пять.
– Да. Конечно. – Я не мог отвести глаз от окна, только услышал легкий шелест. Она вышла из кабинета, и в коридоре застучали тихие шаги.
Снизить риск на десять процентов. Это я могу. Уж точно.
Не могу только пообещать, что корона больше не появится. По одной простой причине.
Я ее не рисовал.
Куда мы направились, уехав от Реджи? В логово «Жутиков». У нас были баллончики с краской, и «Кошечки» не гнушались художественным творчеством с целью запугать конкурентов.
– Да, ты умеешь показать им, кто мы такие, – сказала Вэл, любуясь моим произведением.
«Девять жизней лучше, чем одна», – гласило граффити. Считайте это нашим лозунгом.
– Жаль только, что краска долго не держится, – сказала я. – Когда дождь смоет это великолепие, надо будет вызвать их на дуэль еще раз.
– Тебе виднее, – поддержала Мелоди.
Говорила она это всерьез или нет, а слышать все равно было приятно.
– Твоя очередь, – сказала я ей. – Куда дальше?
– В городской бассейн, – сказала она. – Поплавать после работы всегда хорошо.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – одобрила я. – Вэл?
– К Поупу, – сказала она. – Предпочитаю классику. Немного молочного коктейля, немного потанцевать… на столиках.
– Берем выше, – предложила я. – Танцевать на столах – это, конечно, классика, но на барных стойках еще лучше. Где-нибудь вроде «Гадкого койота», только без белых девиц и прочих гадостей – даже в шутку.
Ее глаза вспыхнули.
– Здорово! У меня в заднем кармане зазвенел телефон. Свит Пи, наверное. Или Реджи.
Неважно. Все равно я не ответила на звонок. Некогда мне тратить время на эту ерунду.
Шерил:
Джозефина, я слышала от ТТ, что, пока нас не было, ты проводила время со Свит Пи? Как я сразу не догадалась!
Шерил:
Смотри, подруга, нарываешься! Я, конечно, уважаю твое право на личную жизнь, но только до определенных пределов. Потому что я обязана присматривать за моими «Лисичками» и их так называемыми внеплановыми вылазками.
Шерил:
В общем, Тони сегодня перекинулась с ним парой-другой полушифрованных писем, и ее чуть удар не хватил, когда он перестал выходить на связь.
Шерил:
Если вдруг он сегодня напишет тебе, будь добра, передай ему, что мой возлюбленный Змей пытается добраться до твоего возлюбленного Змея.
Шерил:
Пока-пока!
Дилтон:
Твой контакт еще не выходил со мной на связь.
Свит Пи:
Выйдет. Не суетись. И пока ты в деле, забудь мой телефон.
ПП:
Узнала о тебе от нашего общего друга. У тебя есть то, что мне нужно? Справишься с делом?
Дилтон:
Естественно, не бесплатно.
ПП:
Что-нибудь придумаем. Мои ребята будут на связи.
Глава семнадцатая
Забавно было смотреть, как виновато хлопал глазами Джагхед, когда попался на том, что обшаривал отцовский кабинет. Но ведь цель поездки на озеро как раз в том и заключалась, чтобы все вокруг обыскать в поисках улик. Даже почти что забавно… И вдруг я запнулась: вспомнила, какими непреклонными были Бетти и Джагхед, когда мы приезжали сюда в прошлый раз. Они утверждали, что мой отец неисправим, что любые его махинации уничтожат не только нас четверых, но и все, что нам дорого в Ривердейле. Тогда я и слушать их не хотела. Но с тех пор как отец решил, что гибель Арчи будет незначительным уроном в нашей бесконечной Войне Алой и Белой розы…