…Что когда-то в детстве мы жили в огромном доме и играли в волшебные игры.
А потом так заигрались, что сами поверили в свои выдумки – пошли понарошку гулять среди кукол и заблудились, и теперь никакая сила не вернет нас домой, если мы сами не вспомним, что просто играем. А вспомнить про это почти невозможно, такой завораживающей и страшной оказалась игра…
Личность (от лат. persona – актерская маска)
Ты родился и за первые годы жизни выучил родной язык. Ты говоришь на этом языке – не на другом, потому что вокруг тебя был «этот язык». Ты родился в век, когда существуют телефоны и электричество, и родителям больше не нужно учить детей управляться с лошадьми – им нужно научить детей не совать предметы в розетку и не играть с лифтом.
Твоя личность сформирована обстоятельствами вокруг и является реакцией на среду. В детстве одного моего друга был велосипед и были собаки, которые за ним гонялись. Он на этих собак кричал и рычал, и активно копировал все звуки, которые слышал вокруг. Благодаря этому, спустя кучу лет, как только я показал ему видео с «экстрим-вокалами», он за пару недель овладел почти всеми разновидностями, что мы встречали.
Я не овладел ими до сих пор, в том числе потому, что в детстве мне говорили «ты чего орёшь» – и я старался говорить так, чтобы этого не было заметно. Такой подход не соответствует ни здоровой технике звукоизвлечения, ни красивому и сильному звуку. Если бы у нас была огромная квартира со звукоизоляцией, то таких претензий бы не было. Но у нас не было огромной квартиры.
Получается, у меня в квартире были «факелы», от которых мне нужно было уворачиваться, чтобы не обжечься – а у моего друга их не было, и в результате мы получили два разных набора умений и талантов, два совершенно разных рисунка личности. Уворачиваясь от этих «факелов» и получив из этого привычку, перешедшую в навык, я получил свою «уникальность». В вокале моя уникальность заключается в неправильной технике, слабом звуке и зажимах. У моего друга с этим всё лучше. Но обе наши «уникальности» – это просто отпечаток того танца, которым мы уворачивались от факелов. Это перевернутый набор болей, который в комплекте с собой несет и все зажимы, от которых родился данный рисунок.
Моя личность это отпечаток того города, того времени, той страны, где я родился. Слепок. Те желания, которые во мне родились: иметь машину dodge viper, жить в небоскребе с панорамными окнами, иметь побольше денег – это желания данной эпохи. Вероятно, человек из будущего никогда бы не понял, почему мы отдаем свою жизнь в обмен на бетонный склеп и блестящую повозку. «Зато в повозке роботизированный голос говорит: доброе утро».
Как было на картинке в интернете «На этой планете 7 миллиардов людей, которых я никогда не встречал и 195 стран, в которых я никогда не был. При этом я застрял в этом месте, под давлением принимая решения всей моей жизни, когда я даже не знаю, кто я».
Мы с тобой – отпечатки этого времени, винтики этой машины, имеющую «уникальную идентичность» – вернее, короткий сценарий «как, родившись в 90-е, не умереть с голоду» и «как договориться с совестью в такие времена».
Нравственность
Don`t you see their bodies burning?
Serj Tankian – Empty walls
Люди очень конформны, и заражаются друг от друга поведением и взглядами. В среднем, направление наших желаний и взглядов хоть и отличаются друг от друга, но не уходят слишком далеко, потому что мы так устроены. Даже если кто-то радикальный представитель одной ветки, а сосед – другой, их всё равно объединяет общая полемика и эта «двухпартийность» является не столько противодействием, сколько взаимодействием – как игрушка «кузнец и медведь» (кстати, обрати внимание – это же Ахурамазда и Ахриман, которые объединились для решения одной задачи).
Поэтому, если кто-то не погружается глубоко в решения нравственных вопросов, то в целом он соответствует своему времени. Как я говорил, чем более приятное время – тем люди становятся мягче на этой лестнице «необходимого насилия». Но мы далеки от финиша, и даже если всё будет идти хорошо, то если ждать «эволюционных и естественных изменений», то придётся ждать ещё долго. Однако если люди самостоятельно возьмутся за мораль, то можно полностью изжить насилие за одно-два поколения.
Однако в среднем люди танцуют вокруг убеждения «всего должно быть в меру, в том числе наказаний», и считается, что есть «хорошие и правильные» люди, а есть «плохие» – которые делают плохие дела и которых можно и наказывать, и мучить, и убивать.
Дети учатся у родителей, «копируя» всё, что те видят – в том числе и эмоциональное отношение. Если бы мы с тобой родились в далеком, глубоком прошлом, например, во время вымышленной мной «великой войны камнями 8000 до н. э.», то мы бы познали от родителей искусство сражаться на камнях и видели бы достоинством совершенствовать в способах убийства, потратив наименьшее количество времени и сил. И даже самые гуманные наши собратья, вероятно, говорили бы «никого не надо убивать – достаточно порабощать и заставлять работать в полях».
Однако мы с тобой живём в более добром времени, в котором убивают за преступления и по государственным вопросам. И, в среднем, если мы не уделили несколько лет всестороннему обзору этики и после этого не работали над собой в этом направлении – в среднем мы будем лишь ненамного злее и добрее нашего времени.
С рождения со мной заговорили на русском языке. Меня назвали именем, которое я не выбирал, составив его из букв, которых я не придумал. Я сам с собой говорю этим языком. Меня с самого детства вставляют в структуры, к которым я не имею никакого отношения и которые мне, по большей части, не очень нравятся – и убеждают «Вот это вот для тебя должно быть важно». Я получил фамилию, которой когда-то именовали крепостных, принадлежащих определенному хозяину. И одно из направлений, которое мне предлагает эта эпоха – тщательно постараться, чтобы сохранить это имя в веках.
А я его не выбирал. Я тут ничего не выбирал. Я родился и со мной стали происходить разные события, убеждающие меня занять какую-то позицию. Есть очень любимая мной серия мультика South Park – Asspen, 603 (№ 81). Сюжет таков – четыре 11-летних мальчика вместе с родителями приезжают на горнолыжный курорт. Ни один из них не умеет кататься на лыжах. Обстоятельства складываются так, что родители пропадают на целую неделю, и в тот момент, когда мальчики вместе с инструктором учатся делать первые «шаги» на лыжах, к одному из героев, Стэну, подъезжает взрослый парень, окатывает его снегом и говорит: «Я катаюсь уже 22 года, думаешь, ты можешь меня обойти?», после чего начинает его оскорблять и зовёт погонять на скорость, упрекая в трусости.
Стэн не знал этого парня, но незнакомый парень подъехал и навязал ему конфликт. Далее этот парень снова подъехал к Стэну и сказал «Я позову Хитер на ужин и ночью продолжу программу». Стэн не знал Хитер, но она также подъехала к нему на лыжах и сказала «Ты ведь не злишься? Ты понимаешь, девушка должна думать о себе?»
Далее к Стэну подошла другая девушка и выяснилось, что отец этого задиры разрушит их местный развлекательный центр. И вся толпа студентов попросила Стэна сразиться с этим парнем на лыжах, съезжая с самой опасной лыжной трассы на курорте.
Стэн согласился на сражение. Друзья пытались отговорить его, но Стэн ответил: «Ведь он забрал себе Хитер!», и на возражения («Да ты вообще не знаешь, кто такая Хитер!») мог только сказать: «Да и ладно, и ладно. Я не могу это объяснить, но я должен это сделать».
Рекомендую найти эту серию и посмотреть – отличная иллюстрация вовлечения человека в события, к которым он был совершенно непричастен.
Точно также ты рождаешься, и на тебя кто-то сначала злится, потом кто-то другой объясняет тебе, с кем и за что нужно бороться – и вот ты уже во всём этом участвуешь с таким жаром, будто это про тебя.
Это не про тебя, тут все – жертвы. Спектакль суровый, все в нем несчастны и всем плохо. Хватит в него играть.
Если эти процессы происходят более резко, то человек замечает что произошло, говорит «Бараны» и дальше занимается своими делами – как на видео «спасай медвежонка и беги в шкаф». Но, к сожалению, у нас в обществе это происходит постепенно и альтернатив сходу не видно, поэтому многие люди всю свою жизнь стоят в шкафу с бананом во рту, телевизором и медведем в руках.
И вот эта наша индивидуальность, помимо «уникальных навыков, культуры и неповторимого опыта» несет с собой также набор нравственных правил, согласно которым нормальны те вещи, которые, вероятно, людям из будущего показались бы невообразимым ужасом и главным тормозом на пути к нашему счастью. Разве можно быть счастливым, если считаешь, что кого-то следует убивать и наказывать? Сама наша психика устроена так, что это невозможно; и как бы мы не пытались продать свое сердце ради сиюминутных страхов и выгод, сердце не обманешь. Хотя, конечно, обманешь, но тут вопрос к каждому конкретному человеку – хочет ли он быть счастливым или он родился доигрывать спектакль, который придуман не им и который обрекает его на страдания?
Наша нравственность, по большому счёту – это также отпечаток времени, в котором мы живём; взглядов, которые мы просто подобрали и продолжаем нести, лишь слегка смягчив.
Прогресс
Когда дети будут смотреть на великих ученых так же, как они смотрят на знаменитых актеров и музыкантов, человечество совершит большой прорыв.
«Год назад папу пригласили на конференцию в Австралийский Национальный Университет в Канберре, и он взял маму и Гарри с собой. И они все вместе ходили в Национальный Музей Австралии, потому что, как внезапно выяснилось, больше в Канберре делать было всё равно нечего. В стеклянных витринах демонстрировались пращи, сделанные австралийскими аборигенами – они выглядели как ложки для обуви, только очень кропотливо отполированные, украшенные резьбой и орнаментами. За 40 000 лет, с тех пор, как современный – с точки зрения анатомии – человек мигрировал в Австралию из Азии, никто не изобрел даже лука и стрел. Это позволяло по-настоящему ощутить, насколько неочевидной является идея прогресса. С чего кому-то задумываться, что изобретение – это очень важно, если все героические сказания его племени повествуют о великих воинах и защитниках, а не о Томасе Эдисоне? Как, тщательно вырезая пращу, можно было предположить, что однажды люди изобретут ракеты и атомную энергию?
Можно ли посмотреть на небо, на яркий свет Солнца и догадаться, что во вселенной есть источники энергии лучше, чем обычный огонь? Осознать, что, если фундаментальные законы физики допускают существование Солнца, то и люди когда-нибудь смогут прикоснуться к той же энергии? Показалось бы это возможным хотя бы в мечтах, если ни привычные действия при изготовлении пращи или плетёных корзинок, ни ритм бега в саванне, ни что-нибудь добытое на охоте не дают ни малейшего намека?»
На протяжении долгого периода времени человечество выживало всеми своими силами, живя впроголодь и страдая от несовершенства окружающей среды. Томас Гоббс предполагал, что общество долгое время находилось в состоянии «войны всех против всех», где каждый заботился о своих личных интересах вопреки интересам остальных; или, если хотите, об интересах своей семьи\общины вопреки интересам других встреченных семей\общин. Со временем это трансформировалось в «общественный договор», благодаря которому договорились частично ограничить свои права и свободы, создавая при этом «государство», которое должно следить за соблюдением остальных прав и справедливости.
То есть люди договорились «мы создадим орган более сильный, чем каждый из нас, и будем его кормить. Всем будет запрещено убивать и воровать – тот же, кто нарушит данные правила, будет наказан созданным нами государством». Это сработало, и мы до сих пор живём в подобном государстве. Это был необходимый шаг – ресурсов было мало и всегда был соблазн не зарабатывать блага самостоятельно, а просто силой подчинить соседа, отобрав всё его имущество и заставив на себя работать.
С тех пор люди воевали друг с другом тысячелетиями, отнимая друг у друга «хорошие поля», «красивые каменные дома», «запасы драгоценных металлов, мехов и вина». Те, кто воевали лучше всех, могли жить как короли – ничего не делать, страдать от подагры, жить внутри холодных вонючих замков и постоянно готовиться к заговорам, в которых кто-то другой их исподтишка убьёт, чтобы уже занять королевское место и, как король, ничего не делать, страдать от подагры и жить в этих холодных вонючих замках. Казалось бы, живи и радуйся – но как бы не так. Люди вместо того, чтобы ссориться и воевать, стали изучать природу и мир вокруг, и в итоге короли прежних эпох позавидовали бы тому, как живут нынешний «рабочий класс».
Но с ростом жизни «рабочего класса» выросла и жизнь «королей». Хоть отличия стали небольшими и жизнь всех людей сильно сравнялась, но это не повод прекращать старые стратегии по добыванию ресурсов. На протяжении тысячелетий один человек пытается подчинить другого, создать неравенство, найти себе место в механизме, где «платят побольше, а делать не нужно ничего». Таким образом, конечно, в образном смысле «порабощая» тех людей, которые честно работают.
Другой эффективный способ добыть побольше современных благ – это, конечно, испортить дела своему «конкуренту», чтобы он перестал оказывать услуги и все обращались к тебе. Совершенствуясь в борьбе, мы учимся захватывать всё больше и больше современных благ. Жалко, что это мешает прогрессу, ведь для прогресса нужно не желать современного – а стараться строить будущее. Но кому он нужен, этот прогресс? Кому нужны блага? Кому нужна свобода от болезней?
Тут хорошо. Сиди в огромном бетонном гробу со стеклянными перегородками; пользуйся для ведения хозяйства не автоматическими машинами, а живыми людьми, с которых будешь эмпатически заражаться страданием; начинай страдать от болезней в 35–40 лет и умирай в 90, потому что вместо науки и медицины собрал себе современных благ.
Борьба за владение чем-либо и кем-либо является стратегией, которая преследует нас тысячелетиями, и нам нужно найти способ ее преодолеть – потому что иначе, вместо прогресса, мы тратим свои силы на борьбу. В середине прошлого века ученые разных стран работали над одними и теми же изобретениями втайне друг от друга. Насколько больше было бы толка хотя бы если мы могли сложить их усилия и поставить их работать над разными аспектами одной задачи? Может быть, уже сейчас жили по 130 лет. Но нет, никому не нужно долго жить и прогресс – всем нужны современные стеклянные бусы, да побольше.
Я думаю, что противоядие от желания воевать за ресурсы – это понимание, насколько больше ресурсов мы получим, перестав воевать. Во-первых, тут пока что не за что драться, мы живём в зародыше технологий. Во-вторых, из-за драк и соревнований мы теряем ресурсы, потому что имеем в пять раз меньше исследований.
А настоящие наши враги – не другие люди. Наши настоящие враги – старость, болезнь и смерть; и это враги общие для каждого человека. Помимо этого, люди запутались, решив, что возможно счастье «вопреки другим» – но сама структура нашей психики и ее эмпатическое свойство позволяет только «общее счастье».
Мне кажется, что насилие и неравенство возможно победить – для этого нужно каждому человеку увидеть физические и эмоциональные преимущества ненасилия и равенства – обнаружить, что никакие современные и будущие игрушки не сделают счастливыми нас – существ, чья психика автоматически настроена на общий уровень счастья и страдания. И что, конечно, если всем вместе потерпеть и временно отказаться от стеклянных бус, то может получиться умножить продолжительность своей жизни вдвое.
Более того, на протяжении тысяч лет люди отказывались от самых соблазнительных благ ради того, чтобы упоенно трудиться на общее благо – потому что, на самом деле, помогать и честно работать это дело более приятное, чем потреблять созданные блага. Сколько людей говорили то же самое, и после этого десятилетие сидели в тюрьме? Сидя в физической тюрьме, ты иногда получаешь немного свободы. Сидя во внутренней тюрьме, ты заточен в ней каждое мгновение.
Мы с тобой – носители морали и общества, которое направлено на «персональные блага» и на «получение выгоды вопреки своему близкому». Даже не являясь активными и злостными последователями этого принципа, мы являемся частью тех тканей, что его питают и поддерживают.
Выученная беспомощность
Этот термин ввёл в оборот в 1967 году Мартин Селигман. Проводя опыты на собаках, связанные с научением, он хотел проверить, как быстро можно научить собак с помощью ударов током. Собаки располагались в клетках, пол которых регулярно бился током – и для того, чтобы отключить эти удары, нужно было перепрыгнуть через загородку и нажать носом на специальную панель. Собаки быстро научились и стали сразу отключать удары. Ему же в дальнейших интересах эксперимента нужно было «закрыть перегородку».
И оказалось, что собаки, которых снова пускали в «открытые» клетки и которые научились отключать ток, вели себя активно. Другие собаки, которых пускали в клетки с «закрытыми перегородками», сначала пытались что-то сделать, но после нескольких ударов ложились на дно и тихонько скулили. Когда перегородка открывалась – они не пытались найти решения, а смиренно получали удары.
Из этого он вывел теорию «выученной беспомощности» – что когда у нас в жизни бывали ситуации, в которых мы были беспомощны, то мы можем не искать выхода и изменений, даже если у нас появились новые возможности. Сравнительно недавно он пересмотрел эту теорию и решил, что «существа рождаются беспомощными и постепенно приобретают функциональность», но нас интересует другой факт.
Факт, заключающийся в том, что любая собака, которая пережила это заключение, вышла оттуда с более испорченным настроением и более напуганная жизнью. И если мы будем регулярно подвергать животных заключению и наказаниям, то они станут забитыми.
Твоя предыдущая жизнь
Допустим, что ученые в какой-то момент доказали, что перерождения существуют, и обнаружили, что мы можем и посмотреть свою предыдущую жизнь, и получить из неё «эмоциональный опыт», те самые карты хорошометра.
И выяснилось, что в прошлой жизни ты был каторжником, перед смертью работавшим целое десятилетие на галере. Ты целое десятилетие был прикован кандалами к веслу, тебя стегали по спине кнутом несколько раз в день, ты почти не ел и сутками грёб, пока не умер.
Скорее всего, именно этот «эмоциональный багаж» можно было бы назвать воплощенной выученной беспомощностью. Если бы тебя «соединили» с этим опытом, то ты стал бы глубоко несчастным человеком, который какое-то время от горя и ужаса просто не был бы способен двигаться.
И вот хотел бы ты соединиться с такой идентичностью, с этой уникальностью? Велика вероятность, что остальная жизнь была богатой и интересной, и ты всю свою предыдущую жизнь собирал впечатления. Грустно было бы терять такое богатство.
Но, скорее всего, ты бы не стал соединяться со всеми этими минусами, чтобы сохранить и получить воспоминания о некоторых редких счастливых моментах, от которых (как практически от любых воспоминаний) всё равно нет никакого толка.
А если бы вдруг тебя принудительно соединили с этой частью, то ты бы искал способ от нее освободиться, потому что вместо «прекрасной уникальности» она была бы для тебя «сочетанием тяжести и боли», выученной беспомощности и страданий.
Представим себе, что ты прожил эту жизнь и умер. У тебя были хорошие моменты, были плохие моменты, были соответствующие нашему времени ограничения и страдания. В следующей жизни ты родился в будущем, через 1000 лет, и там всё хорошо: все болезни излечены, люди счастливы, им хорошо и свободно. И открылась такая же возможность – соединиться с «прошлым собой», взять его внутреннюю жизнь себе.
Как ты думаешь, «Будущий ты» возьмёт себе твою нынешнюю личность? Ты сам захотел бы сохранить хоть что-нибудь из твоего «уникального опыта» для жизни в лучшем месте, было ли в твоей жизни что-то, что ты «хотел бы растянуть на вечность»?
У меня была очень хорошая и приятная жизнь (по рамкам этого времени), но я надеюсь, что в будущем будет настолько лучше, что никто не захочет получать себе мой опыт.
Корабль Тесея
Корабль Тесея – это известный парадокс. Был корабль, на котором Тесей вернулся из Крита в Афины, и дальше этот корабль хранили и использовали раз в год. Для использования его ремонтировали, заменяя старые доски на новые – и в какой-то момент в корабле не осталось ни одной старой доски.
Если собрать старые доски воедино, то мы получим два корабля Тесея, старый и новый, и возникнет вопрос – какой же из этих кораблей настоящий? Скорее всего, справедливо будет сказать, что тот корабль, на котором правда плавал Тесей – старый.
В интернете гуляет миф, что клетки в человеческом теле полностью меняются в течении 7 лет. На самом деле это не так – некоторые клетки живут практически всю жизнь, другие полностью меняются за 2 недели. Тело выстроилось в какую-то логическую структуру (например, получило шрам) и, чтобы продолжать функционировать, ему нужно поддерживать в том числе и этот шрам новыми клетками – поэтому вся кожа меняется много раз за год, но при этом шрамы остаются на всю жизнь.
Давай предположим, что клетки всего тела правда меняются в течении 7 лет (так как частично это утверждение справедливо) и допустим, что старые клетки не уходят в «питание» новым, а выпадают из тела наружу. А еще допустим, что рядом с тобой всю жизнь летал специальный аппарат, который собирал и консервировал все твои старые клетки.
Мне сейчас 30 лет. Я смотрю на свою руку и вижу шрам от кошки, полученный в 8 лет. На ноге вижу другой шрам. И, конечно, после того, как я упал с высоты и меня парализовало, на моем теле много шрамов и переломов. Это произошло уже 9 лет назад.
Если все мои клетки меняются за 7 лет и рядом со мной летал бы такой аппарат, то он мог бы собрать несколько тел – непосредственных участников тех событий.
1) Тело от 0 до 7 лет, которое переживало всё в этот период (тех клеток, что сейчас на мне, тогда ещё не существовало)
2) Тело от 7 до 14 лет (шрам от кошки и на ноге)
3) Тело от 14 до 21 года (это тело было в армии)
4) Тело 21–28 (это тело стало парализованным)
5) Тело 28–… (непосредственно пишет этот текст)
Кто на самом деле получил ожог на ноге в детстве, «я нынешний», у которого этот шрам на ноге, или «Тело 0–7», семилетняя версия меня? Очевидно, что это был он. В армии тоже был не я – это был молодой и здоровый парень, «Тело 14–21». Парализованным стал не я, а «Тело 21–28», вот он, юный, и у него точеные черты лица.
Эту идею про «старые тела» я придумал в 25 лет, то есть придумал её даже не я – а всё этот же лежащая рядом со мной старая версия меня, «Тело 21–28».
Весь этот опыт происходил с ними. Все эти шрамы получили они. Я – это машина, которая построена по их образу и подобию, но единицы из моих клеток действительно побывали в прежних событиях, я просто наследник архитектуры их тела и этой самой «личности», всего этого опыта. Опыта, который, как я люблю цитировать, «похож на золото, полученное от дьявола – раскроешь, а внутри пожухлые листья».
Если посмотреть на эти «воображаемые» трупы рядом со мной, то вся «жизнь» и «индивидуальность» происходила с ними, я – копия. Нужно ли мне быть ими? Нужно ли мне это сохранять? Нужно ли мне запоминать себя, заново перестраивать эти «шрамы», болеть и страдать из-за событий, в которых фактически не было ни одной моей клетки?
Нужно ли это тебе?
«…shadow, my sweet shadow
to you i look no more»
Наш организм создан выработать некоторые наиболее оптимальные стратегии для жизни, после чего придерживаться их всю жизнь. Его цель – не столько развитие, сколько «сохранение», и именно в этом причина невидимых психологических проблем.
Мы с тобой очень инертные существа. Появившись в таком обществе и получив такую «личность», такой узор и отпечаток, мы несём это общество и его нравы в будущее.
На самом деле прошлое и настоящее постоянно разваливаются прямо у нас в руках, однако организм, для поддержания текущего безопасного положения дел, берёт «проломившуюся стену прошлой морали» и кладет туда новый кирпич, на то же место. Как наше тело заново выстраивает все шрамы, не умея «поменяться», так и наши с тобой руки заново и автоматически поддерживают все «шрамы» предыдущей личности и несёт их в будущее, ведь это помогло нам сохраниться.
Люди всю жизнь стремятся к хорошему и думают, что они хорошие – но потом, заведя собственных детей, обнаруживают, как помимо своей воли кричат на детей и их бьют, также, как били их самих – разве что слегка помягче.
И оказывается, что вся наша личностная структура несет на себе не только «Любовь и уникальность», но переносит и передаёт в будущее всю боль и страдания, которые мы пережили; и если вокруг безопасно, то сама достает автомат и стреляет в небо, чтобы не забывать, как вокруг бывает страшно и напомнить об этом нашим детям.
Если ты хочешь счастья, которое не снилось твоим предкам, то тебе следует в малом и большом отказываться от причинения страданий и осуждения; пользовать ДЧС+ и заниматься теми работами, в которых никто не будет крайним.
В этом случае тебе даже не придётся ждать наступления «доброго будущего», потому что за несколько лет ты со всеми вещами переедешь в место, где живут такие «добрые и любящие люди, представители нового времени»; и даже без них тебе изнутри наконец-то будет хорошо и тепло.
И перед нами постоянно стоит выбор – удовлетворять старую цели, служить этому «слепку нашего времени», заново выстраивать существующую степень жестокости, строить старые отношения
Воевать за лыжный центр, пытаться завоевать Хитер, съезжать с опасной горы, спасать медведя, банан и телевизор в шкафу
или, тщательно работая над собой, начать складывать из ежедневных кирпичей другое будущее.