абсолютно искренней улыбкой, поинтересовался, что бы мы хотели сегодня заказать.
Я предоставил сделать выбор своей даме, потому что один хрен ничего не понимаю в этих мудреных названиях. Надеюсь, что Бригитта и на этот раз сможет выбрать нормальные блюда, а не плоды бесчеловечных кулинарных экспериментов повара-экстремала, злоупотребляющего специями…
Пока не принесли заказ, мы просто сидели и улыбались, глядя друг другу в глаза. Как бы между делом, она вынула из сумочки небольшую коробочку и щелкнула кнопкой на одной из ее боковых граней. Индикатор на этом хитром девайсе помигал и зажегся ровным зеленым цветом. Понятно, проверяет наличие «жучков»… Заметив мой взгляд, Бригитта усмехнулась, сказала: «Привычка» – и спрятала прибор в сумочку.
Официант быстро расставил на столе тарелки и, пожелав нам приятного аппетита, исчез.
– Ну что, начнем вечер воспоминаний, а также вопросов и ответов? – спросил я у своей визави.
– Да, можно говорить о чем угодно, спрашивай, если хочешь, – подтвердила она.
– Тогда сначала выпьем за нас, – предложил я и разлил принесенное вино по бокалам (на фиг, сам буду наливать, пусть рядом никто не отсвечивает…). Это была слабенькая «вишневка», но мы ведь сегодня не пьянствовать сюда пришли, как я понимаю.
– За нас! – согласилась она, и мы с ней прозвенели бокалами.
Затем некоторое время мы отдавали должное искусству шеф-повара. Невзирая на то что сезон дождей не способствовал поставкам свежих продуктов, на мой нетребовательный вкус все было отлично.
Наконец я решил перейти к делу.
– Мы знакомы уже довольно давно, так?
– Так, – согласилась Бригитта.
– Я хотел бы тебе кое-что подарить. Что именно будет обозначать для тебя этот подарок – решай сама. Но ответ я хочу услышать сейчас, хорошо?
– Хорошо, – улыбается она, как будто все знает заранее.
Я достаю из внутреннего кармана своей многострадальной куртки (отдавал в ремонт, ее уже давно вычистили и заделали дырки от пуль) коробочку, перевязанную лентой, и протягиваю ей. Она нарочито медленно развязывает бантик, затем целую вечность открывает крышку… В коробке лежит кольцо практически с таким же камешком, что в подвесках и серьгах. (Ну да, пришлось поискать по магазинам подходящий вариант.) Камешек не торчит сбоку, а немного «утоплен» вглубь, этот вариант мне понравился больше, чем «классический».
Она поднимает глаза на меня, заливается румянцем (надо же, смутилась!) и тихо говорит:
– Я принимаю твое предложение и согласна… – затем вдруг начинает плакать. Мне приходится быстро встать, задернуть занавеску и сесть рядом с ней.
– Что такое? – шепчу ей на ухо.
– Желание сбылось…
– Так радоваться нужно! И пожалуйста, перестань плакать, а то косметика потечет.
Она улыбается сквозь слезы:
– У меня тушь водостойкая, для сезона дождей это самое главное…
Беру у нее из рук коробочку, достаю кольцо, Бригитта подставляет левую руку, и я надеваю подарок ей на безымянный палец.
Она удивляется:
– Размер подходит, как ты узнал?
– У меня глазомер хороший, я ведь снайпер!
Бригитта смеется, слезы постепенно высыхают. (Ну не буду же я ей рассказывать, что просто сделал оттиск в мастике с лежавшего на столе кольца, пока она выходила в другую комнату, хе-хе.) Говорю ей:
– Когда окажемся на территории Русской армии, кольцо наденешь на правую руку, ладно?
– Да, я знаю, а если забуду, ты мне напомнишь, хорошо? – улыбается она, затем обнимает меня за шею и крепко целует.
– Семь раз испытан я огнем и сочтен желанным… – вспомнил я классику, когда дыхание восстановилось.
– …И семь раз испытан разум в том, кто ошибок не имел[25],
– продолжила Бригитта, улыбнувшись.
– А еще что-нибудь помнишь? – ее взгляд стал заинтересованным.
– Кто вертит кем, еще вопрос большой,
Судьба любовью иль любовь судьбой?[26] —
пришлось напрячь мне свою память.
– Неплохие познания в классике для военного. Ну, если учесть, что ты в армию пришел офицером после гражданского института, тогда понятно.
– И давно ты обо мне знаешь такие подробности? Я тебе об этом никогда раньше не говорил.
Она не смутилась:
– Сведения о тебе стали проверять чуть ли не сразу после твоего появления на Базе «Россия». Когда там поняли, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь, и к незаконным операциям не причастен – то Ордену стало неинтересно. Потом ты приехал в Порто-Франко и поселился здесь. Кстати, ты не рассказывал почему? Другие обычно сразу двигаются дальше, в Протекторат Русской армии, или в Новую Одессу, например. Поэтому я и решила кое-что потихоньку разузнать о тебе.
– Почему тут остался – даже сейчас точно не знаю. Другие к переселению готовятся заблаговременно, а мне тогда нужно было привыкнуть к самому факту попадания в другой мир. Тем более что тут практически «Дикий Запад». Решил освоиться, немного подзаработать, а уже потом двигаться дальше, – признался я.
– Кураторы на всякий случай предупредили офицеров конвоя, что ты будешь искать встречи с ними. Заодно тогда тебе удалось свои навыки по ремонту продемонстрировать, хотя это и не планировалось. Неужели думаешь, что кто-то мог просто так к аппаратуре неизвестного человека со стороны подпустить? Наверное, они твой послужной список изучили, вот и рискнули…
– В войсках еще и не такое бывало, если что-то нужно было срочно отремонтировать, а свои специалисты не справлялись.
– Что им там в мелких подробностях стало известно, я не в курсе, честное слово, – призналась Бригитта. – Потом мне дали приказ тебя подстраховать. Дальше ты и сам все знаешь…
– А ничего, что мы сейчас с тобой?.. Разве агентам можно вступать…
– Что мне «можно», решаю я сама! – сказала она, как отрезала. – И если ты хоть на минуту подумаешь, что все, что было между нами, – это «оперативная необходимость», я тебя пристрелю…
Вот и пойми, серьезно она говорит или нет, судя по выражению глаз, это была не совсем шутка. Пришлось обнять ее и поцеловать, прошептав: «Не стреляй в меня, я тебе еще пригожусь!..» По крайней мере, она не потянулась за пистолетом, это вселяет надежду…
– Когда ты уехал в ППД, из Аламо я вернулась сюда и загадала, что хочу снова тебя увидеть. Потом сюда дошли новости и слухи о большом шуме на южной границе Протектората РА, у меня даже сердце защемило, – негромко рассказывала Бригитта. – Почему-то было такое чувство, что ты оказался в центре событий. Но потом все успокоилось, значит, остался жив. А когда открыла дверь и увидела тебя – чуть не разревелась. И тот бандит – если бы он не стрелял, то ты бы опять уехал… А я устала быть одна… От «бизнеса» никакой радости, мне он семью заменить не может. Думаешь, легко постоянно стерву изображать? Только кот рядом, да и тот сам по себе… Кстати, он ни к кому чужому раньше не подходил. А к тебе на колени все время залазит… Чем ты его приручил, кстати?
– Ему твое диетическое питание надоело, – открыл я страшную тайну. – И еще я его понимаю, а он меня.
– Тоже мне, Куклачев нашелся, – улыбается она. Пальцами правой руки она тихонько поглаживала кольцо, не вертела его, не снимала-надевала, а именно поглаживала. Наверное, привыкает?
Когда Бригитта решила, что нам все-таки пора приступить к десерту, я отодвинул занавеску и подозвал официанта – для этого над столом была вмонтирована в стену специальная кнопка.
После того как с десертом было покончено, мы просто сидели и держались за руки.
– Как тут вообще браки регистрируют? – спросил я.
– Пойдем в мэрию и все оформим. Только вот фамилию я пока менять не буду – а то документы придется заново выписывать, – ответила она. – Ну что, поехали домой?
Она нажала на кнопку вызова, подошедший официант предоставил счет, с небольшой итоговой суммой («зимние» скидки у них, что ли?), расплатившись, мы пошли к выходу. Пока надевали плащи, машину подогнали к входу. На улице стало понятно, что проливной дождь заметно усилился, порывами сильного ветра струи воды забрасывало под навес, и длинные плащи были совсем не лишними.
Отъезжая от входа, я включил музыку. На этот раз попался «Дюран-Дюран», и Саймон Ле Бон решил исполнить нам песню-саундтрек из старого фильма об агенте «007»:
Знаю я, можешь ты убивать,
И при встрече с тобой
Меня в холод бросает опять.
Опускается ночь,
и пришла ты на встречу со мной.
Я пока далеко, мне идти нелегко,
Не успел я всех тайн разгадать.
Мы танцуем в огне, словно искры в костре,
Слышен звон от разбитой мечты.
Поцелуй же меня, пока сила огня
Не пускает к нам круг темноты.
Этот танец в огне…
Бригитта сидела рядом и, практически не отрываясь, смотрела на меня. Ее губы шевелились, как будто она подпевала солисту.
По приказу смогла ты убить,
И остались лишь смутные тени бродить.
Но в первый раз слезы вижу на ресницах
Ты влюблена, и трепещешь, словно птица.
В этом огне можно возродиться,
А можно умереть…
Но давай, закружимся в огне,
словно искры в костре,
Слышен звон от разбитой мечты.
Поцелуй же меня, еще больше огня,
И не страшен нам круг темноты…
Этот танец в огне…[27]
Возле дома она сказала:
– Сразу ставь машину под навес, оттуда добежим.
– Может, тебя просто возле дверей высажу?
– Не надо, давай ставь скорее!
Мы выскочили из-под навеса и, прыгая через лужи, побежали к дому, держась за руки, как дети. Бригитта быстро отперла дверь, и мы заскочили в дом, увернувшись от налетевшего порыва ветра с кучей брызг.