Когда мы вошли в дом и уселись вокруг стола на кухне, Винкль начал:
- Мистер Долин, что вы можете нам рассказать про обстоятельства вчерашнего происшествия?
- Вчера вечером мы с миссис Смит пошли в ресторан, хотели поужинать вместе. В кабинете через проход от нас сидели два мужчины. Один из них ушел раньше, второй задержался. После ужина мы расплатились, вышли из ресторана, и направились в сторону стоянки, к машине. Внезапно из-за угла вышел этот... как его назвать...
- Покушавшийся, - уточняет Винкль. Да, в отличие от своего мультяшного «однофамильца», он весьма хорошо соображает, с ним нужно держать ухо востро, заметно, что внимательно ловит каждое мое слово.
- Да, покушавшийся. Он сразу, не говоря ни слова, поднял пистолет и начал стрелять в меня. К счастью, он попал в металлическую фляжку, а потом пуля застряла в подкладке куртки.
- Что у вас за куртка такая?
- Там подкладка усиленная кевларом, купил как-то по случаю, давно уже. Мне успели рассказать, что криминальная обстановка в городе ухудшилась, но я не думал, что настолько, если честно. Надел просто потому, что у меня нет приличного костюма, а не потому, что боялся нападения.
- Вы когда-нибудь до этого видели нападавшего, или встречались с ним?
- Нет, никогда. - Тут я почти не соврал, полной уверенности в том, что это именно Лис, у меня не было. А если это он, то как ему удалось «воскреснуть»? Хорошо, что они детектор лжи с собой не приволокли...
- Как вы думаете, почему он на вас напал?
- Возможно, увидел украшения на миссис Смит, решил, что они дорогие...
- А сколько они стоят?
- Точно не помню, но не больше четырех сотен экю, это же не бриллианты в платиновой оправе. Но там было довольно темно, может, поэтому он и ошибся.
- Миссис Смит, давно у вас этот пистолет?
- Да, уже несколько лет. У меня есть на него разрешение, все официально зарегистрировано.
- Мы это уже проверили. Как вам удалось практически мгновенно среагировать? Большинство людей, скорее всего, застыли бы столбом.
- В молодости я занималась карате и самообороной, видимо, подготовка какая-то осталась. А стрелять тренировалась уже здесь, периодически ходила в тир, там и научили.
- Слишком хорошо научили, нам допрашивать теперь некого, кроме вас, - выразил неудовольствие Винкль.
- А наших показаний для следствия не достаточно? - спросила Бригитта.
- Могу сказать вам по большому секрету: все происшедшее есть в записях камер наружного наблюдения, - ответил молчавший до этого Рокко.
- Но там же нет никаких камер!..
- Есть, их скрытно установили при недавнем ремонте наружной облицовки, и посетители о них не знают. Наверное, поэтому он и решил напасть именно там — решил, что если нет свидетелей, то все концы в воду. Мы просмотрели записи, все хорошо видно: он покинул ресторан перед вами, подождал за углом, затем вышел и начал стрелять. Миссис Смит выстрелила уже после него. Поэтому наше заключение — самооборона, нападавший убит на месте. Сейчас мы пытаемся выяснить его личность. Вы точно с ним не встречались раньше?
- Нет, я бы запомнил, фамилию я могу забыть, а вот лицо — редко. И в ресторане мы не общались, он сидел за столиком недалеко от нас, но никаких жестов или реплик с его стороны не было. Мы даже не слышали, на каком языке он разговаривал — в ресторане все время играла музыка.
- А с кем он ужинал, вы не запомнили?
- Нет, его собеседника ни я, ни миссис Смит раньше не встречали. Мужчина как мужчина. Мы как-то их столиком не интересовались, сами понимаете.
- Почему вы с миссис Смит решили пойти именно в этот ресторан?
Ответила Бригитта:
- Я неоднократно бывала в нем до этого, мне понравилась их кухня, и там очень уютно. К тому же есть возможность заранее сделать заказ по телефону. И насколько я знаю — раньше там подобных случаев не происходило.
- Спасибо, теперь понятно. К ним подходил кто-нибудь еще?
- Нет, мы пришли позже, при нас они сидели только вдвоем, кроме официанта к их столику никто не приближался, разве что кто-то проходил мимо через центральный проход. Они сидели там, что-то обсуждали, по крайней мере, так казалось со стороны.
Наша беседа продолжалась довольно долго. Вопросы часто повторялись, в измененном виде, но это было понятно — их интересовало, не могли ли мы пересекаться с этим бородатым где-нибудь и когда-нибудь раньше. Что-то они по нему накопали, только ведь нам фиг расскажут, «тайна следствия», и все тут...
Наконец, у них закончился весь запас вопросов, они попросили нас до конца недели не покидать города, а Бригитте предстояло завтра заглянуть в полицейский участок и забрать причитающиеся ей трофеи — ранее действовавшие правила никто не отменял. На том мы с ними и распрощались.
Только когда их машина отъехала от гостиницы, я почувствовал, как взмокла рубашка на спине.
- Бригитта, я нормально выглядел?
- Ну, какое-то волнение было, но все выглядело довольно естественно для обычного человека, не привыкшего, что в него стреляют на выходе из ресторана, - усмехнулась она.
- Мисс Терминатор, можно попросить вас отвезти меня на перевязку в больницу?
- Я что, похожа на ржавую железяку? - она сделала вид, что хочет обидеться.
- Нет, я хотел сказать, что у тебя рука не дрожит, когда стреляешь, - поспешно ответил я.
- Когда стреляю, у меня ничего не дрожит! - гордо ответила она.
Тут я не удержался и посмотрел на ее бюст. Она перехватила мой взгляд, чуть покраснела, потом не удержалась, фыркнула и добавила:
- Конечно, все зависит от калибра оружия. И вообще, хватит изрекать глупые шуточки, собирайся, поедем тебя врачам сдавать, для опытов!
* * *
В больнице мне обработали синяки какой-то мазью, изготовленной в здешней аптеке, и сказали, что очень повезло — стреляли из пистолета небольшого калибра, пули были без сердечников, иначе легко бы не отделался. Ну, как «легко» - трещины в ребрах, здоровенный синячина, и сердечные ритмы показывают (по их мнению), что меня чуть не хватила кондрашка. Хотя, если бы калибр был побольше — я сейчас валялся бы на больничной койке чуть живой. Поэтому грех на судьбу жаловаться, если честно. Как выздоровлю — нужно будет новую фляжку купить, и засунуть в карман, пусть лежит...
Мне дали флакон с очень сильно пахнущим содержимым, каких-то таблеток разного цвета, величины и назначения, и сказали приходить через пару дней, завтра и послезавтра можно обработать синяки и дома, если кто поможет. А что, я совсем не против, не люблю в больницы ходить, попрошу Бригитту, надеюсь, не откажет. Опять предупредили — сильно напрягаться нельзя, восстановление может занять длительное время. Ага, еще бюллетень мне выпишите, или освобождение от уроков в школе. Ладно, разберемся как-нибудь, пора уже ехать отсюда, а то залечат еще до абсолютной потери сознания.
В машине Бригитта сказала мне:
- Я сообщила начальству, что ты пострадал в перестрелке. Мне приказали обеспечивать твою безопасность и всячески содействовать выполнению тобой задания. Ты в курсе, что длительные поездки тебе сейчас противопоказаны?
- О поездках и так понятно — даже до больницы с трудом в нормальном сиденье доезжаю, ребра от тряски болеть начинают...
- Вот-вот, так что этот «мокрый сезон» тебе придется пожить здесь, заодно и восстановишься нормально. Как я поняла, самолет за тобой высылать вряд ли будут, погода постепенно ухудшается.
- Не выгонишь с квартиры, если на зимовку останусь?
Она пристально посмотрела на меня, затем вдруг потянулась ко мне, нежно поцеловала и сказала, смотря прямо в глаза:
- Попробуй сам догадаться...
Домой мы возвращались молча. Звучала какая-то музыка, я даже не пытался вспомнить, что именно, а весьма старательно изображал глубокую задумчивость. Бригитта бросала на меня загадочные взгляды и улыбалась. Да чего тут догадываться - «попал»! Надеюсь, она учтет мое нынешнее болезненное состояние и в ближайшее время не будет слишком наседать с просьбами помочь ей по хозяйству (шучу, конечно).
На обратном пути она сделала остановку у магазинчика, где дополнительно закупила продуктов на пару дней, а потом мы доехали до гостиницы под веселую музыку из таких далеких земных восьмидесятых, все еще звучавшую в машине.
Ужин прошел в «теплой, дружественной обстановке», нам удалось поговорить о многом и ни о чем конкретно. Чувствительных для нас обоих тем в разговоре постарались избежать. А потом я на прощание погладил сидевшего рядом кота и пошел в свой номер — нужно было ложиться спать, завтра будет насыщенный день.
17 число 10 месяца 23 года, Порто-Франко
Сегодня предстоит выполнить несколько задач, к тому же сделать это придется «невзирая...» и «вопреки...». По уговору с Бригиттой я пошел к ней завтракать в десять часов утра.
- Как себя чувствуешь? - спросила она, едва я вошел.
- Лучше, чем вчера, но хуже, чем хотелось бы, - ответил я. - Повозишь меня сегодня по делам? А то я сам руль крутить пока не могу одной рукой.
- Ну вот, еще по каким-то делам собрался ехать. Тебе что в больнице сказали? Лежи и не дергайся ни по каким пусть и особо важным делам, недели две минимум. А то свалишься и будешь потом лежать гораздо дольше.
Я не нашел ничего лучше, чем продекламировать стихотворение, запомнившееся во время просмотра фильма о тетке-морпехе:
Не слышал я о жалости
В природе дикой,
Не плачут звери о своей судьбе.
Ведь птичка мелкая, на снег упав,
застыв от стужи лютой,
Не испытает жалости к себе.
[D. H. Lawrence, «Self-Pity» («Жалость к себе»), вольный перевод — автора]
- Я не планирую на сегодня ничего трудного и продолжительного: посетим пару радиолавок, это ненадолго, потом съездим на площадку, куда приедет наше пополнение, которое прибывает сегодня через Ворота на Базе «Россия». Там я с ними поговорю кое о чем, а затем домой поедем. Кстати, тебе можно будет просто меня оттуда забрать попозже, чтобы не сидеть там все это время, - озвучил я программу на сегодня.