Я доела яблоко, выбросила огрызок и потянула принца за рукав:
– Пойдем.
Вильгельм бросил на Стивена последний взгляд, в котором ясно читалось: «Повезло тебе». И пошел сначала позади меня, потом рядом. Молча. Надменно прищурившись. Ох уж этот кот!
Во дворце выяснилось, что мне сменили покои – на те, что класса люкс.
– Тебе нравится? – требовательно спросил Вильгельм, пока я рассматривала огромную комнату с кроватью поистине королевского размера, таким же огромным шкафом и зеркалом в полный рост, рядом с которым на изящных деревянных столиках выстроилась целая батарея неизвестных мне флаконов и флакончиков.
– Ну да, – наконец ответила я, потому что принц явно ждал. Стоял и смотрел на меня. Всегда – только на меня. Да что ж такое! – Ага… тут большое окно.
Окно и впрямь было по местным меркам большое – я бы при желании даже могла в него пролезть и не застрять.
– Там, внизу, под ним розы, – предупредил Вильгельм, словно прочитал мои мысли. – Падать будет больно.
После моего сегодняшнего полета в ров обижаться на такой комментарий было глупо.
– Угу. А ты… снова меня запрешь?
Вильгельм поморщился и отвел взгляд.
– Нет.
– О! Тогда спасибо. – А что, приятно, когда тебе доверяют.
А принц продолжил:
– Я наложил на тебя заклинание и теперь всегда буду знать, где ты и что делаешь.
Доверяют…
– Что?! – подскочила я. – Ты будешь за мной следить?
Принц важно кивнул.
Я быстро завожусь, согласна. Но просто представьте: этот котяра станет подсматривать за мной в спальне, купальне… Да даже, черт возьми, в туалете!
– Сними! – выдохнула я, пытаясь не повышать голос. – Сними это чертово заклинание!
Вильгельм ухмыльнулся.
– И не подумаю. Я должен знать, что ты в безопасности. А еще мне нравится на тебя смотреть.
Господи, не дай мне убить этого кота!
– Вильгельм, – преувеличенно любезно позвала я, – сними, пожалуйста, заклинание. Мне неприятно, когда за мной наблюдают. Мне нужно личное пространство. Как и тебе. Тебе бы не было приятно, ведь так?
Вильгельм в ответ молчал и надменно смотрел на меня. За его спиной стражники у порога тоже смотрели, правда, равнодушно. А вот девушки в серых платьях (наверное, горничные) глядели заинтересованно. О да, сейчас будет скандал.
– Сними. Немедленно!
– Виктория, ты не можешь мне приказывать. Позволь напомнить тебе, что ты в Валенсии никто…
Все. Это была последняя капля.
С мыслью «А-а-а-а! Козел!» я подпрыгнула и вцепилась принцу в плечи. Целилась в шею, но как-то не вышло. Зато так удобней оказалось его трясти. Принц, надо отдать ему должное, опешил только сначала, потом спокойно (силища-то, а!) поднял меня в воздух и поставил на землю.
– Виктория, успокойся.
– Продам первому встречному, – прошипела я.
– Ты этого не сделаешь, – улыбнулся Вильгельм.
Я выдохнула.
– Сейчас – нет. Но как только ваш мир спасется – обязательно сделаю. И даже не смей приходить ко мне больше! Ни в образе кота, ни… вот это вот! Чтобы я тебя больше не видела!
И отвернулась. «Чтобы я тебя больше не видела» – самое страшное наказание моей мамы, между прочим. Правда, длилось оно всегда не дольше десяти минут.
Когда я повернулась, Вильгельм, конечно, все еще стоял у двери. И с улыбкой смотрел на меня.
– Сейчас буду швыряться тяжелыми предметами, – предупредила я.
Вильгельм улыбнулся шире.
– Здесь нет тяжелых предметов.
Я взглянула на зеркало.
– Значит, пахучими. Вилька! Сгинь, кому говорю!
Принц прищурился и, наверное, заколдовал бы меня снова – обездвижил или что там еще у него есть в арсенале. Но я оказалась быстрее.
Флакончики и впрямь были пахучими…
Много позже, когда этот гад убрался к чертовой бабушке (надеюсь, что именно к ней), а мы вместе с горничными вытерли последствия моей истери… ладно, гнева, я искупалась – здесь оказалась прекрасная купальня, как у Изумрудного герцога, не хуже. И, довольная, лежала на кровати, болтая в воздухе ногами. Служанки принесли мне почитать – одну энциклопедию вроде «Все обо всем», один приключенческий роман и одну эротическую книгу с красивыми картинками. Я так на них и любовалась: слева у меня лежал атлас-вкладыш из энциклопедии, а справа – обнаженный красавчик вроде Вильгельма, стыдливо прикрытый виноградным листком в самом интересном месте. Вдобавок я уплетала булочку. В общем, получала удовольствие.
Тогда дверь неожиданно распахнулась.
– Я же сказала, что не хочу тебя видеть, – искоса глянув на вошедшего, заметила я.
– Ты не можешь меня выгнать, это мой дворе…
Вильгельм не договорил – я кинула в него булочкой. А потом приключенческим романом. Роман улетел за дверь к сбежавшему принцу, а булочку я потом подняла, сдула с нее пылинки и доела.
До поздней ночи меня никто не беспокоил.
Я уже спала, когда мне в постель залез упитанный пушистый кот, свернулся калачиком, уткнулся носом в мою грудь и принялся пыхтеть.
– Пошел вон, – зевнула я.
Кот замурчал. Знает, зараза, чем меня взять!
– Виля, так нечестно, – сонно пробормотала я.
Кот развернулся и лизнул мою руку.
– Черт с тобой, – вздохнула я.
Очень вставать не хотелось. Я уже пригрелась, кот опять же мурчательный под боком, и глаза слипаются…
Короче, я его оставила. Отлично понимая, что эта зараза теперь каждую ночь будет приходить. И что он вообще-то парень, а точнее, надменный принц.
Ну не смогла я его прогнать!
Так и заснули.
Глава 10Кот показывает зубки
Проснуться от яркого света в глаза и жаркого дыхания в декольте – то, о чем я всегда мечтала. Нет, серьезно, с добрым утром. Чертов кот, хоть бы занавески балдахина закрыл, когда ночью в кровать пролезал, – раз уж я забыла. И почему здесь занавески над кроватью, а не над окном, как у всех нормальных людей? Я имею в виду, в нашем мире.
Просыпаться второй раз с мужчиной в кровати оказалось уже не так страшно. Меня больше смутила мысль, что сейчас придется вставать, искать эти чертовы занавески (кажется, они были вчера привязаны к столбикам кровати). После я вряд ли засну, а жаль – спать хотелось безумно. Но солнце очень мешало.
И когда я уже собралась с силами и привстала, уткнувшийся мне носом в грудь Вильгельм вяло дернул пальцами левой руки – какую-то замысловатую фигуру из них сложил, и занавески упали сами. В комнате тут же сделалось приятно-сумрачно, сонливо. Я закрыла глаза, пробормотала: «Пасиб» – и уже снова засыпала, когда принц другой рукой подгреб меня вплотную к себе и засопел мне уже не в грудь, а в шею.
Я тут же проснулась.
– Виля? А тебе не поплохеет?
Принц пробормотал что-то невнятное, но ясное (дескать, не-а, только похорошеет) и прижал меня к себе крепче. Нет, каков наглец! Сначала пробирается ночью в кровать к девушке, потом еще и использует эту девушку как подушку. Да пусти ты, мне дышать тяжело!
Я замерла, вдруг осознав, что этот проклятый кот как превратился ночью в человека, так и не соизволил одеться и теперь лежит тут полностью голый. Я-то в местной длинной, похожей на балахон ночнушке, а этот вот… принц – голый. Наглец? Не-а, извращенец!
– Вильгельм. Отпусти меня. Немедленно.
Принц приоткрыл один глаз.
– А ты знаешь, – сонно произнес он, – что я могу заставить тебя делать все, что пожелаю? Абсолютно все.
Пару мгновений мы смотрели друг на друга: принц приподнялся на локте, открыл оба глаза, в которых кто угодно увидел бы опасный жаркий огонек.
Потом я рассмеялась.
Огонек разгорелся ярче, но Вильгельм, словно увлекшись, сначала улыбнулся, а потом и засмеялся вместе со мной.
– Пусти, мне дышать тяжело, – повторила я.
Вильгельм не перестал жадно на меня смотреть, но руку убрал. Я села среди подушек и широко зевнула, закрыв рот рукой. Просочившийся между занавесок солнечный луч зажег серебряные нити на рюше моей ночнушки, потом прыгнул на ленты у ворота. Вильгельм как завороженный потянулся к ним…
Я шлепнула его по руке, потом, встретившись взглядом, погрозила принцу пальцем:
– Веди себя прилично. Между прочим, ты знаешь, что ты голый?
Вильгельм улыбнулся, ловя мой взгляд. И рывком скинул одеяло на пол, а после, рисуясь, вытянулся передо мной во всей красе возбужденного мужчины. Глядя на его рельефную фигуру, так непохожую на то, что я видела у своих сверстников (они были куда костлявее), мне снова пришла в голову мысль, что Вильгельм старше меня. И другая: раз старше, то неужели он никогда ни с кем не?.. Для этого ведь не обязательно водить девушек на свидание, принцу-то. Как там его брат говорил: пальцем поманит, и любая к нему в койку прыгнет?
– Ты покраснела, Виктория, – вкрадчиво заметил Вильгельм.
Я машинально коснулась пальцами щек – они горели.
Принц улыбнулся.
– Я тебе нравлюсь?
О, он знал, что красив и что любая, увидев его таким, хотя бы порозовела – от смущения пополам с желанием. Котяра мартовский.
– Ты мне тоже нравишься, – не сводя с меня глаз, продолжил Вильгельм. – Но я еще не видел тебя без одежды… – И снова потянулся к вороту моей ночнушки.
Я опять шлепнула его по запястью. На этот раз принца это не смутило.
– Ну же, Виктория, ты же хочешь коснуться меня, я вижу это в твоих глазах…
Похотливый кот-извращенец! Пора с этим спектаклем заканчивать.
– Виль, прикройся, – вздохнула я. – Ты очень красивый юноша и хорошо… э-э-э… выпеднр… рисуешься, но я смотрю на тебя и представляю кота в той же позе. Прости, но смешно получается.
Теперь покраснел Вильгельм. Вздрогнул, рывком поднялся, отвернулся и накинул на себя невесть откуда (по-моему, из воздуха) появившийся халат. Я смотрела, как принц одевается, и не могла избавиться от чувства вины. Вильгельм обиделся, но я же правильно поступила? Его Котейшество заигрался.
– Ты действительно видишь только кота, когда смотришь на меня? – спросил Вильгельм, когда оделся.