олько представь: еще вчера ты был особенным, мог достать звезду с неба или погасить солнце, а сегодня ты – обычная посредственность, на которую всем плевать. Ты никто. Маги от этого с ума сходят, я сам видел. Так что твой принц очень, очень боится. И можно понять человека – без магии он и не живой, а так, что-то вроде восставшего мертвеца. И никому не нужен.
Я поежилась.
– Так будет, если я попадусь этому… Каламиту?
Стивен кивнул.
– Тебя он вряд ли убьет, это неправда. Ты же из другого мира, а Каламит любопытен. Заставит вечно рассказывать, как оно там, ну, у тебя – вместо сказок на ночь. Не так уж плохо, если задуматься. А вот принцу точно придется худо: лишенные магии волшебники сами себя убивают. Жуть, можешь мне поверить.
Некоторое время мы молчали: я размышляла, Стивен то и дело бросал на меня любопытные взгляды.
– Ты много знаешь про этого… черт, погоди, я сама… Каламита.
Стивен усмехнулся:
– Ну да, он много раз меня нанимал.
– И что, ты не боишься?..
– Я же говорил, Вик! Нет, я не маг, чего мне бояться? Все мы когда-нибудь умрем. И, если серьезно, платит он вовремя, ни разу не обдурил – идеальный заказчик, приятно работать с человеком. А что убьет в случае неудачи – так об этом он всегда предупреждает, что тоже приятно. Думаешь, другие заказчики будут церемониться с неудачливым наемником? Ха!
– И что, Каламиту можно отказать и уйти?
Стивен с улыбкой взглянул на меня.
– Не знаю, при мне еще никто не отказывался. Он очень щедро платит, Вик. Очень. Но ты не бойся, единорогов у него нет.
Я только собиралась спросить, а Стивену-то эти единороги зачем, но мы уже пришли. Стивен остановился перед нужной стеной, постучал, потом куда-то нажал – и нам открылся проход в башню придворного мага.
А точнее, вид на Жерома, распятого в пентаграмме.
Мгновение я смотрела, как красиво танцуют огоньки свечей в лучах пентаграммы – в опасной близости от разбросанных тут же на полу свитков, чистых листов бумаги и книг. Потом в голове вспыхнуло: «Пора валить!» – и я отшатнулась обратно в коридор.
Не тут-то было – и меня, и старательно хватающегося за все, что можно (стены, шкафы, стол), Стивена словно на невидимой веревке втащило в комнату, и стена за нами закрылась.
– Далеко собрались? – буднично поинтересовался Вильгельм, старательно огибая пентаграмму и подходя ко мне. Смотреть на принца сейчас было страшно, его глаза натурально метали молнии.
Ну а меня трясло от ярости.
– С-с-сни-ми это, – с трудом прошипела я, кожей чувствуя волшебный поводок, обмотавший, кажется, все мое тело. Пусть и невидимый.
Вильгельм поднял брови и действительно снял – но воротник-артефакт. Отшвырнул в камин (завоняло паленой шерстью) и снова уставился мне в глаза. Ласково поинтересовался:
– Что же ты хотела сделать, милая Виктория?
Тогда я красочно представляла, как он превращается в кота, я хватаю его за хвост и трясу, трясу, трясу! Возможно, даже пыль выбиваю о пол или о стены. Думаете, жестоко? Но на вас же никогда не надевали волшебный поводок. Посмотрела бы я, как вы бы тогда запели.
Вот что я тогда хотела. Но сказать не могла. Гад он потому что.
Что думал Вильгельм, не знаю, но вряд ли что-то хорошее – в его глазах горела та же ярость, которую чувствовала и я. Прямо как пат в шахматах, когда противники ни туда и ни сюда, – и продолжалось бы это, наверное, долго, если бы не Стивен.
– Кхм. А мне самому страже сдаться, или вы, ваше высочество, ее вызовете?
Вильгельм резко обернулся:
– Что?
Стивен аккуратно положил на письменный стол Витькину машинку:
– Вот.
Вильгельм удивленно поднял брови:
– Даже не нападешь на меня, наемник? А как же защита твоей госпожи?
Стивен хмыкнул.
– Я что, дурак? Вике вы и так ничего не сделаете, и я не идиот нападать на мага. К тому же вы наверняка стражу с собой привели.
Принц улыбнулся.
– Точно.
И щелкнул пальцами. Дальше все завертелось и закружилось – нас с Вильгельмом затянуло в портал (вонял он почему-то дымом), а в комнату ворвались стражники. Что было после, я уже не видела – меня бросило на кровать, мою же, только уже заправленную. То есть на кровать в той комнате-люкс, которую мне так гостеприимно отвели в этом замке. Интересно, сейчас в тюрьму потащат? К крысам? Я-то крыс не боюсь, но история Стивена про них как-то не впечатляет…
А со Стивеном что будет?
– Больше ты отсюда ни ногой, – заявил Вильгельм, зачем-то постукивая по ближайшей стене пальцами. Наверное, потайные ходы прятал. – С тобой будет компаньонка. Не пытайся, уговорить ее нарушить мой приказ ты не сможешь.
Он замолчал и посмотрел на меня. Поводка я больше не чувствовала, но все равно сидела на кровати неподвижно. И тоже смотрела на принца – в упор, очень внимательно. Толку превращать его в кота сейчас не было – наверняка тут же расколдуется. И еще больше озвереет. А если рот открыть… Я не сдержусь. Я знала: точно не сдержусь, наговорю… много чего, потом буду стыдиться. Нет уж, этот гад ни слова от меня не дождется.
Поняв это, Вильгельм кивнул и погладил стену.
– Я понимаю, как тебе, должно быть… ужасно сидеть взаперти, поэтому я оставлю здесь иллюзию, которая будет отражать место, где тебе больше всего хочется сейчас бы… – Он осекся.
Комната превратилась в мою спальню дома… в Москве. Компьютер, любимый плед, мягкие игрушки, ковер… Я прикусила губу. Конечно, это только иллюзия, но, господи, как же я хочу домой!
– Ты… – тихо начал Вильгельм. – Мечтаешь о доме? Но, Виктория, – он огляделся, – я могу сделать тебя очень, очень богатой, я могу подарить тебе жизнь куда лучше той, что ты вела в своем мире. Если бы ты только мне позволила…
– Уйди, – перебила я.
Принц покачал головой:
– Вика, обещаю, я не оставлю тебя в этих покоях. У меня есть свой замок, как только я приготовлю его для нас, ты сможешь…
– Пошел вон!!!
Вильгельм отшатнулся к двери, схватился за ручку, резко выдохнул и бросил:
– Дура.
Я сдержалась и не ответила – тем более он наконец-то ушел. А потом улеглась на кровать и принялась успокаиваться. То есть плакать. Слава богу, комната вернулась в нормальный, местный вид, а то было просто невыносимо…
Когда дверь открылась и в комнату кто-то зашел – молча, зато скрипя сапогами, – я вздрогнула и вскинулась. Женщина в форме стражника окатила меня презрением (прямо как Вильгельм) и молча встала у стены так, чтобы и оставаться в тени, и видеть окно с дверью, а заодно и меня.
– Зд-драсьте, – выдохнула я. – А… Я думала, женщины тут… в Валенсии, в смысле, не служат в… э-э-э…
Стражница поджала губы, но промолчала.
Я вытерла щеки и шмыгнула носом.
– А как вас зовут? Я Вика. То есть Виктория.
Стражница стеклянным взглядом уставилась куда-то в район потолка.
– Да ладно вам, я не буду просить вас меня выпустить. Вильгельм меня предупредил.
Ничего. Она даже взгляд от невидимой точки на потолке не отвела. Я посмотрела туда – вдруг что интересное? Нет, ничего.
– Ладно…
Был вечер, снаружи садилось солнце. Я подошла к окну, потом резко обернулась. Стражница все еще гипнотизировала потолок. Может, она сломалась? Или это кукла? Магия? Но в любом случае не стану же я прыгать в окно! Во-первых, не пролезу (хотя если поднатужиться…), во-вторых, разобьюсь насмерть. Из-за чего? Чтобы позлить какого-то принца? И его бой-бабу? Она-то в чем виновата, у человека такая работа. К тому же вряд ли, имея такую профессию, ей нравится жить в столь патриархальной стране, как Валенсия. Бедняга…
Но уломать ее я даже пробовать не стану. Ясно же, что это бессмысленно.
Интересно, а где Стивен?
Я попыталась задать этот вопрос, но ответ ожидаемо не получила. Что ж… Неужели я так и буду сидеть здесь взаперти невесть сколько? Дверь закрыта, потайной ход, даже если есть, я не найду – стражница меня остановит раньше. Окно… Понятно.
Что же остается?
Солнце село, и на черно-синее небо высыпали звезды, большие, яркие – куда ярче и больше, чем у нас в Москве. А я в это время изучала содержимое шкафа и трюмо. Вывалила и обратно повесила платья, рассмотрела туфли, флакончики, платки, нижнее белье, носочки. Украшений было много, но их я сразу оставила в покое. Сейчас они были бесполезны. А вот над флакончиками я надолго задумалась. Духи здесь были с дозатором. Брызгал он, правда, тоненько и скорее струйкой, но… Хм.
Служанки пришли готовить меня ко сну незнакомые, молчаливые и как будто испуганные. Переодели в ночную рубашку, новую, расчесали и заплели волосы, тихо поинтересовались, не нужно ли мне что-нибудь еще? Быть может, горячий напиток? Пирожное?
– Сонные капли, – ответила я. – Я переволновалась. Не смогу заснуть.
Мою просьбу исполнили, и очень быстро. Наверное, подобные вещи популярны у леди – снотворное, нюхательная соль… А я с красными от недавних слез глазами выглядела очень убедительно.
Потом меня снова оставили со стражницей наедине.
Капли были во флакончике с плотно закрытой крышкой. Служанки предупредили: «Можете просто понюхать, госпожа, они сильные». И пожелали приятного сна.
Задержав дыхание, я раскупорила флакон и вставила дозатор от духов. Потом спрятала все это в кулаке, подняла голову и громко поинтересовалась:
– А принц придет ко мне ночью?
Стражница промолчала.
Я встала, медленно подошла к ней.
– А вы? Будете смотреть, как я сплю?
Она, конечно, снова промолчала.
Я хмыкнула.
– Вы хоть живая? – и ткнула пальцем ей в грудь.
Стражница и тогда ничего не сделала. Интересно, будь я капризной леди-блондинкой и мне бы понравилось ее тыкать, как бы она выкручивалась?
Я отвернулась.
– Что ж, хорошо. – И прижала платок к носу. – Извините, что-то насморк…
А потом пшикнула ей снотворным прямо в лицо.
О да. И впрямь забористая штука оказалась: стражница упала тут же. И раскатисто захрапела.
Торопясь (вдруг заклинания Вильгельма и это могут отследить?), вдыхая через раз и старательно закрываясь платком, я поспешно переоделась, мысленно пожелала моей тюремщице спокойной ночи и выглянула наружу. Черт, если Вильгельм снова поставил волшебный барьер…