Витя опустил зонт.
– Вика?
– Ненавижу тебя, – всхлипывая, отозвалась я, думая о Каламите. – Зачем ты меня так мучаешь?
Витя молча постоял немного, растерянно глядя на меня. Потом торопливо снял с себя пальто – под ним оказался почему-то сюртук, да еще и с цветком в петлице, белой лилией. И со словами: «Я щас» – бросился на кухню.
Вернулся он со стаканом воды и, держа его одной рукой, другой поднял меня.
– Давай, Вик, нечего на полу сидеть, он у тебя холодный. На-ка, пей.
Я послушно села в кресло и взяла кружку. Витька устроился рядом на подлокотнике.
– Слушай, я правда не знал. Я вернулся… ну, ты понимаешь, из того мира. Из Алемании, если точнее, есть там такая страна, где…
– Я знаю!
– Да? Ты и там побывать успела? Ничего себе… Ладно-ладно, не смотри на меня так. Я правда… Короче, возвращаюсь я сюда – и ни тебя, ни кота, только след портала. Ну, думаю, похитили Вильку. Он-то без боя не сдастся, и вообще с этим его заклинанием… Я за тебя испугался. Сходил по следу, но он очень быстро оборвался. Потом я узнал, что Вилька вернулся в Валенсию. Сказали, что с самыми серьезными намерениями – вроде как жениться. Ну конечно, решил я, он же не будет ходить котом всю жизнь. Обидно стало немного: я ему Стеллу уламываю, чтобы она или сама с ним под венец шла, или заклятие сняла. Додумалась тоже! Она, конечно, ни в какую. Но раз Вилька судьбу свою нашел, значит, все – я так думал, моя миссия выполнена. Мне в голову не могло прийти, что это ты! Мне сказали: какая-то ведьма, жуть какая сильная, вон какого… принца околдовала! Ладно, думаю, пусть сам разбирается, короче. Я вернулся – и сразу к твоим. Алла Петровна, – это Витька про мою маму, – сказала, что ты уехала на практику, вернешься к сентябрю. Ну что, конечно, надо было проверить, но… Кто ж знал! Единороги, правда… Но я думал, это Вилька… Я и… по своим делам махнул, в общем. Я ж думал, все, все живы, довольны и счастливы. Что еще надо? Так… это… Вилька, что ли, в тебя втюрился?
– Угу, – глухо отозвалась я.
Витька помолчал, нервно теребя пальцы.
– А… ты его расколдовала?
– Как?
– Ну… Он же в тебя влюбился. И… ну, Вик, Стелла такое условие поставила: если он свою любовь найдет и она ему взаимностью ответит, то все, он больше не кот. Так ты его… того?
– Того, – вздохнула я. – Не люблю я его, достали вы уже все!
– Да? – задумался Витя. – Хм, так он это… клевый чувак, ты зря, Вик. Ты его получше узнай, он, как орешек, и расколется. Это он с виду… А по жизни ниче такой, крутой. Принц опять же. Серьезно, все ж девчонки мечтают о…
– Доста-а-а-али! – рявкнула я.
Витя замолчал и удивленно взглянул на меня.
– Вик, ты чего?
– Ты хоть представляешь, сколько раз я это слышала? Как ты мо-о-ожешь, он же при-и-инц! – Я вспомнила Вильгельма в темнице. – Витя, я так… так… – Договорить я не смогла, и Витьке снова пришлось бежать на кухню за водой, иначе слезы было не остановить. Надо же, то не было, то просто как рева-корова какая-то!
– Тише, Вик… Если бы я знал! Зачем он тебя с собой потащил?
– Мне ск-казали, – всхлипывая, выдавила я, – мы к-как-то св-вязаны…
Витя внимательно посмотрел на меня.
– Ну да, заклятием Стеллы, раз уж он в тебя влюбился. Кстати, как у тебя это получилось? За два дня, что ли? Чем вы тут занимались? Или вы все-таки дольше здесь проторчали?
Я не ответила – пыталась избавиться от видения Вильгельма в плену. Каламит сказал, что будет его пытать…
– Витя, ты же маг?
– Ну да.
– Ему нужно помочь, Вить. Вильгельм, он у Каламита, ему нужно…
– Брось, Вик, сам разберется.
– Нет, ты не понимаешь, Каламит сделает ему больно, ты не знаешь, он очень больно делает, он…
– И тебе делал? – перебил Витя.
Я кивнула.
– Вот… гаденыш! Вик, серьезно, если бы я знал… Но не бойся, больше ты его не увидишь.
Я кинула на него удивленный взгляд:
– В смысле? А мы… А разве… – Я огляделась. – Это что, не… иллюзия?
Витя почесал затылок, глядя на меня уже с опаской.
– Эм… нет. Вик, ты что, свою квартиру не узнаешь?
Я еще боялась поверить.
– Честно?
– Честнее не бывает! Ты думаешь, я бы тебя там оставил?
– Но ты же был в плену у…
– Да не был я! Вик, ты меня вообще слушала?
– Да, но я думала… То есть я… Дома?!
Витя просто молча кивнул.
Я выронила кружку – она почему-то не разбилась, повезло – и быстро прошлась по комнате. Мои статуэтки мишек с сердечками, моя вышивка на стене, мои… да, точно мои книги, мягкие игрушки… Тоже мои. Ковер, даже пятно от пролитого йода – мое.
– Я дома… – выдохнула я. Витька виновато наблюдал за мной. – А-а-а, я дома-а-а-а!
– Вик, ты там аккуратней прыгай, а то сейчас пять утра, соседи не поймут, – заметил он пару минут спустя, когда я только что в пляс не пустилась от счастья. Я дома-дома-дома! Мой мохнатый мишка на диване, мои книги рецептов, компьютер мой! А-а-а!
Но Витькин аргумент подействовал: у меня сосед снизу – мент… То есть полицейский. Кто-то там, не рядовой, не знаю, не разбираюсь в их званиях. В общем, я пару раз, когда подруг приглашала, от него огребла…
Угомонившись, я кинулась к телефону.
– Маме надо позвонить! Она волнуется!
– Да нет, она тебя только через неделю домой ждет. – Витя забрал у меня телефон. – Вик, пять утра, нормальные люди спят. Ты меня понимаешь?
Я кивнула.
– Ты успокоилась?
Я задумалась.
– Витя… А ты можешь Вильгельма от Каламита забрать? Его спасать надо, он…
– Опять! – простонал Витя. – Вик, это их мировые разборки, не наше дело. Я обычно не вмешиваюсь.
– Но, Витя! Ты же можешь, что тебе стоит?..
– Помолчи, – бросил он, и я действительно умолкла. – Ты не понимаешь, Вика. Я не дурак – соваться в логово Каламита, да еще и к его драгоценному пленнику. У меня, знаешь ли, тоже универ через неделю, я туда с головой хочу прийти, а у Ками давно на меня зуб. Короче…
– Но…
– Хочешь, я тебя туда верну? И спасай своего принца сколько хочешь. Кстати, определись, ты его любишь или нет? Если нет, то чего паришься?
Я опешила.
– Но он там страдает…
– Шило у него в одном месте потому что. Придумал атомную бомбу местного пошиба, вот пусть теперь отдувается. Не наше дело.
– Но…
– Вика, хватит. Нет.
Мы молча уставились друг на друга. У меня в голове не укладывалось: как же так, он в отличие от меня маг, он что-то может, почему даже не попытается? Разве Вильгельм ему так безразличен? Разве они не друзья?
– Ты трус?
Витька улыбнулся.
– А ты, Вик? Я тебя не в темнице нашел, Ками… Каламит о тебе заботился, значит, ждал, что ты ему что-то дашь. За что ты ему продалась? И Вильку сдала, а?
Я подавилась воздухом. Очень больно было это слышать, даже больнее, чем мысленно прокручивать в голове раз за разом. Особенно потому, что это была правда.
– Вот и помолчи. Это не трусость, а благоразумие. Я бы живым из первого же своего путешествия не вернулся, если бы везде лез и всех спасал.
Я думала не о том, но любопытство снова победило:
– А как ты вообще… по мирам путешествуешь?
Витька посерьезнел.
– А это, Вик, не твое дело. И вообще, хватит. Повторю: мне очень жаль, что заставил тебя в это вмешаться, я не хотел… И это больше не повторится.
Я открыла было рот возразить, но Витя подался вперед, коснулся моего лба.
– Забудь!
В голове помутилось. Я помню, как Витька подхватил меня, перенес на кровать, уложил, укрыл пледом. Наклонился и прошептал:
– Прости, Вик, так нужно. Тебе лучше все забыть. Живи нормальной жизнью. Ты же нормальная?
Я вяло удивилась про себя: это что же, как я все забуду? Вильгельма, его грустный взгляд, «я люблю», как мы ссорились, как… Как он орал хуже сирены, когда был котом, как, пьяный, мяукал валенсийский гимн, как…
Как это возможно?
А потом глаза сами закрылись, и мир пропал.
Проснулась я от звонка мобильника. Мой новый айфончик, словно проклятый, напевал: «I’m a barbie girl!» Проклятая песня меня преследует! Еще и лежал почему-то на полу у окна. Щурясь от солнца, я прошлепала по полу (у-у-у, грязный, надо срочно мыть!) к телефону, с первого раза не попала на нужную часть экрана, но потом все-таки услышала мамин голос:
– Вика! Витя сказал, ты уже вернулась?
– Ага, – хрипло со сна отозвалась я.
– А что у тебя голос такой? – Мама тут же принялась подозревать. – Ты простыла?
Я озадаченно помолчала. Нет, горло вроде бы не болело, насморк… Хм, тоже нет.
– Вика? К тебе приехать?
– Не надо, мам, все в порядке, – я зевнула. – Просто поздно вчера вернулась, спала. Ты меня разбудила.
– Да? А ты точно не простыла?
– Точно, мам. – В голове, правда, каша, но это со сна.
– Как практика?
Я снова зевнула.
– Практика? – Я в упор не помнила никакой практики. Может, пила вчера? Или снова гормоны пошаливают? Ой, голова! – Да нормально… Мам, я заеду сегодня и все расскажу, хорошо?
– Заедь. У тебя-то, поди, шаром покати на кухне, хоть пообедаешь нормально. – Мама почему-то всегда считала, что хозяйка из меня никудышная. А моя шарлотка – вообще пфе! Как вы, наверное, уже поняли, моя страсть готовить – от нее, и кулинары мы примерно одинаковые. И столь же страстные.
– Да, мам, щас… Только оденусь.
– Жду.
Она и впрямь ждала – с морковным пирогом, моим любимым. Папа был на работе, брат, как обычно, на дежурстве, так что никто маму не сдерживал, и она с удовольствием меня обкормила, напоила жаропонижающим, а то ей показалось, что у меня температура, выдала новый шарф (зачем?! на улице плюс двадцать!), расспросила про практику, но мало чего добилась – я по-прежнему как в тумане плавала. В общем, меня сочли больной и отправили в мою старую комнату спать. Я отказалась и уехала домой – полы тоже кому-то надо мыть, хотя мама очень рвалась помочь. Пришлось спешно вспоминать новый рецепт пирога с ревенем, который я где-то нагуглила,