– это маму увлекло, и я уехала спокойно. Правда, с шарфиком.
У подъезда почему-то долго стояла и пялилась на кота… Или кошку, но по морде вроде кот. Белый с черными пятнами. Он на меня тоже посмотрел разок, потом продолжил умываться, а я все пыталась поймать мысль, которая вертелась, вертелась, вертелась… Но никак мне не давалась.
Под вечер позвонил Витька, поинтересовался, как я себя чувствую. Тоже спросил про практику. Я вспомнила, что он одолжил мне деньги на айфон, пообещала вернуть, но Витька отказался. Дескать, для друга ничего не жалко. А у меня снова скользнула какая-то мысль… Скользнула и исчезла.
Приготовила картофельную запеканку, съела половину, посидела в Интернете, скачала новый сериал, посмотрела пару серий…
За полночь, когда я приползла в кровать и уже засыпала, мне… да, пожалуй, приснилось тихое, отчаянное: «Я люблю тебя».
Я резко села на кровати. Что это? Услышала где-то в сериале? Я уже полгода ни с кем не встречаюсь, и никто из моих бывших вот так запросто не говорил…
«Прости меня, я не могу тебя опустить».
На мгновение показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. И, пока я задыхалась от боли, у меня вырвалось тихое, как вздох: «Вильгельм».
Сначала я и сама удивилась: кто это? Иностранец? Когда я успела познакомиться с?..
А потом туман в голове вдруг исчез, и из воспоминаний на меня посмотрели разноцветные надменные глаза, а губы, красивые, которые хотелось бы целовать, не улыбайся они так высокомерно, сказали: «Ты будешь моей». И после пришла вина. Я… предала его. Я…
Он там… там…
Как я могла забыть?!
Чуть погодя я вспомнила как. А вспомнив, не раздумывая, бросилась к мобильнику.
– Че? – отозвался он спустя пару минут. – Вик, два часа утра, ты там вообще соображаешь?..
– Витя, – очень ласково и очень спокойно произнесла я. – Если ты сейчас же ко мне не приедешь, я приду к тебе сама и у нас будет очень тяжелый разговор, во время которого я тебя покалечу. Поэтому быстро дуй ко мне!
В трубке помолчали, потом Витька тихо сказал:
– Понял. Щас буду.
Если честно, я не ожидала, что настолько «щас» – он появился в комнате не иначе как с помощью портала буквально через минуту. И тут же уставился на меня.
– Вик, а почему ты все помнишь?
– Тебе повезло, что сейчас ночь и я устала, – сказала я, глядя на него с кровати. – Иначе ты бы у меня получил. Кто тебе разрешил меня заколдовывать?
Витька отмахнулся:
– Серьезно, Вик, почему ты все помнишь?
– А это можно забыть?
– Конечно, я хорошо тебя заклял, я уверен…
– Еще раз так сделаешь!..
– Вик, просто посмотри мне в глаза.
– Я тебе сейчас посмотрю!..
Спустя пять минут барахтаний на кровати (Витька получил пару раз по голове медведем) он все-таки поймал мои руки в захват, заставил сесть так, что отворачиваться уже не получалось. И уставился мне в глаза.
– А ну-ка забудь! Забудь, я сказал!
– Щас я скажу!
– Вик, помолчи. Что… – Он резко замолчал. А потом вдруг так же резко отвернулся и выдохнул: – Б… дь!
– Я же просила не выражаться! – скорее по привычке возмутилась я. И тут же: – Что случилось?
Витька посмотрел на меня и вдруг захохотал – и хохотал долго и истерично, пока я не столкнула его с кровати и снова не врезала медведем.
Медведь оказал терапевтический эффект: Витька замолчал. Поднялся, снова сел на кровать, посмотрел на меня и вдруг выдал:
– Знаешь, Вик, а Вилька-то и правда в тебя втюрился.
Америку, блин, открыл! А то я не заметила, пока он меня «защищал» и запирал!
Сердце опять предательски заныло. Я должна вернуться, я не могу оставить его там. Это я понимала так же ясно, как и то, что меня и правда могут убить. И не случайно, легко, а мучительно – я помнила боль. Теперь я все помнила.
И что хуже всего, я знала: мне нужно и то и другое. И вернуться – жизненно необходимо, и остаться, чтобы быть в безопасности. Эти два противоречивых желания буквально разрывали меня, а внутренний голос, гаденький, низкий, напоминал: «Ты же хотела вернуться. Вот, ты дома. Что еще тебе нужно?»
Это было правдой, и в глубине души больше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь за меня притащил Вильгельма сюда, живого и здорового. Чтобы я знала: он в безопасности, я больше перед ним не виновата. И самой бы не пришлось рисковать.
Малодушие. Я была бы точно так же виновата, окажись принц сейчас рядом. Я обменяла его на собственную жизнь, я уже это сделала, и это не изменить.
Но может быть… может, получится еще хоть что-то исправить?
Вслух я сказал только:
– Да, я в курсе.
– О нет, Вик, – хохотнул Витька, – ты не понимаешь. Этот… идиот тебя одарил.
А вот это было новостью.
– Что? Чем это?
– Их мир может быть спокоен, Каламит не получит свое оружие, – продолжал Витька. – Вилька ничего ему не даст, и даже не потому, что он такой стойкий. Ками кого хочешь сломает рано или поздно. Просто Виле дать нечего.
Я удивленно слушала и не понимала, о чем он говорит. Как же нечего: весь мир гонялся за этим котом, потому что он в бытность человеком какую-то гадость придумал.
– Почему нечего?
– А потому, Вика, – Витька хихикнул, – что он свою атомную бомбу уже отдал. И знаешь кому? Он тебе ее подарил!
Пам-пам-паум…
– Чего? – только и смогла выговорить я.
Витька смеялся.
Глава 16Кошачий подарок
– Поподробнее, пожалуйста, об атомной бомбе, – попросила я.
Витька никак не мог успокоиться.
– А ты еще не поняла? Он же тебе мое зеркало показывал…
– Это которое ты из «Гарри Поттера» слизал, плагиатчик? Между прочим, откуда ты знаешь, что именно мне Вильгельм показал?
Витька уже икал от хохота и жмурился – мне тогда казалось, что от удовольствия.
– Прочел в твоей памяти. И в памяти того мира, иначе ты бы долго мне все объясняла – как раз до прихода Каламита… Ай! За что?
Я снова врезала ему медведем.
– За все. Лезть в чужую голову без разрешения нехорошо – тебя этому не учили?
– Если очень хочется, то можно, – фыркнул Витька. – Великая сила! Вика! Щас спалю его! – Он снова отмахнулся от медведя.
– Только попробуй. – Игрушку я тем не менее убрала: уж больно вид у Витьки был решительный. – И в мою голову ты больше не залезешь. Даже если тебе очень захочется. Ты меня понял?
– Понял, – вздохнул Витька. И добавил: – Ты все равно ничего не почувствуешь, а я в следующий раз не проболтаюсь… Вика, сказал же, спалю!
– Полить тебя водичкой? – Как Вильгельма когда-то поливала. А что, если на принца действовало, то на этого чудика точно должно.
– Да иди ты!
Витька вздохнул и с блаженной улыбкой устроился на полу у кровати. Я невольно отметила, что на меня он больше не смотрит, хотя время от времени, словно забывшись, искоса все равно поглядывает. И веселится уж очень сильно, даже нарочито.
– Так что там про бомбу?
– Вик, а оно тебе надо? – Витька потер виски, словно у него болела голова. – Серьезно, забудь ты все – легче жить будет.
– Надо.
– Зачем? Если ты беспокоишься о тамошнем мире, так не бойся – Каламит и правда ничего не получит и дальше обычного не продвинется. Расстроится, конечно, может, локальную войнушку замутит, но не более – там к нему все уже привыкли. Сорвалось его мировое господство, даже жаль беднягу. Готовился ведь, наверное, злодейский смех отрабатывал…
– А Вильгельма он убьет. – В этом я не сомневалась.
Витька снова искоса взглянул на меня.
– Ну и что?
– «Ну и что?» – передразнила я. – Тебя это совсем не трогает? Твой друг умрет, а тебе все равно?
Витька не стал спорить, что Вильгельм ему не друг. Он вздохнул – и захлопнулся, как приоткрытый ларец. Не по-настоящему, конечно, но закрылся, спрятался за равнодушную маску, отвернулся.
– Ну хорошо. Вик, нравится тебе быть в белом плаще рядом с таким черным монстром, как я, – пожалуйста. – Он поднялся. – Ну, я тогда пошел?
– Куда пошел? – удивилась я. – Мы еще не договорили.
– А ты ведь больше не станешь со мной разговаривать, – усмехнулся Витька. Мне показалось, горько. – А если станешь, то твой словарный запас сузится до «предателя» и «как ты мог?». А оно мне надо? Нет. Так что да, я пошел.
Догнала я его уже в прихожей – уйти Витька, очевидно, решил на этот раз по-человечески, а не через портал.
– Стой. Почему?
– Почему стой? – удивился Витька.
– Почему ты так делаешь? Серьезно, Вить, я хочу понять. Я не верю, что…
– А ты поверь. Так легче. – Он задумчиво посмотрел на свои ноги в тапочках, потом на мою этажерку у двери – с туфлями. – Мда, это я не подумал. Ладно, тогда…
«Сейчас точно уйдет», – подумала я и, больше не раздумывая, схватила его за плечи и рывком развернула к себе.
– Рассказывай!
Витька коротко взглянул на меня и тут же отвернулся.
– Нечего рассказывать. На тебя теперь не подействует заклинание забвения, значит, я должен молчать. Меньше знаешь, Вика, крепче спишь. Пусти.
Его слабую попытку освободиться я проигнорировала.
– Витя, тебе не кажется, что по твоей милости я уже и так слишком много знаю?
Он молчал. И это, черт возьми, жутко бесило! Кто, спрашивается, втравил меня во все это? Почему именно я? Никого из кошатников поблизости не оказалось?
В общем, я разозлилась, хорошенько тряхнула его и выдохнула:
– Да посмотри же на меня!
Он невольно встретился со мной взглядом и повел плечами. Еще чуть-чуть, и высвободился бы – да я и не держала всерьез. А потом ушел – я ждала, что Витька именно так и поступит.
Но он почему-то застыл, глядя на меня, как зачарованный, здорово напоминая… А потом задрожал.
– Вика, прекрати-и-и, – простонал он наконец. – Отвернись. Пожалуйста!
Что-то с моими глазами, поняла я, отворачиваясь. А потом еле успела схватить Витьку за шиворот, когда он ринулся к входной двери – прямо в тапочках.
– Стоять! А ну объясняй, что со мной не так!