– Вообще свечи тут не в тему, – говорила я, подливая коту в мисочку.
– Мя-ик?
– Просто… вечер, свет выключен, две свечи, и кот пьет со мной вино. Я прямо как старая дева. Вдруг так и сбудется? Я не хочу жить одна!
– Мяу?
– Что? Я хочу замуж. Не прямо сейчас, но хочу. Все хотят.
– Мяу, – кот скептично покосился на меня.
– Думаешь, никто не возьмет? Ха, да я еще выбирать буду! Хочу принца на белом коне.
Кот фыркнул.
– Ладно, можно без коня, один принц меня вполне устроит. Чтобы был такой… умный, красивый, галантный… Заботливый. Не как Витька, не думай. Ф-ф-фе, совсем не как Витька.
Кот ударил себя лапой в грудь.
– Что?
Кот снова ткнул в себя лапой.
– Как ты? Виля, ты кот. И не фырчи, ты все равно кот. С тобой прикольно, когда ты не царапаешься и не смотришь, как вот сейчас, но ты знай – когда Витька приедет, я тебя сразу отдам. Я на твоем примере поняла: коты – это не для меня. Еще вина?
Кот тяжело вздохнул, но согласился.
Потом мы танцевали. Под компьютерную игрушку, где надо движения повторять. У меня, конечно, специального коврика нет, но движения я хорошо повторяю. Это, наверное, единственная игра, где я Вильку обыграла.
Пьяненькие, но счастливые за полночь мы наконец бухнулись в постель. Я подгребла кота под бок, Вилька уркнул. А потом перебрался выше и уставился на меня своими разноцветными глазами. Внимательно так.
– Чего?
Вильгельм смотрел, гипнотизировал. Мне почудились искры в его глазах, потом, что на месте кота – тот самый принц. Шаблонный, с кисточкой на берете. Ой, не кисточкой, а пером. Симпатичный, рыжий. Смотрит пристально…
Потом я заснула. Помню только, странно покалывало ладони и пахло грозой, сильно так. Окно, наверное, забыла закрыть. Но вставать было лениво, поэтому я провалилась дальше в сон. Кот, кажется, снова тарахтел…
На следующий день я долго смотрелась в зеркало. Сначала с утра не могла понять, что не так, но потом сообразила: царапины исчезли! Еще вчера были, тонкие, но покрытые противной коричневой корочкой. Даже чесались немного. А теперь ничего нет, даже следов не осталось. А я так шрамов боялась… Хм, наверное, это мамина мазь против ушибов так постаралась? Я ею ради эксперимента вчера намазала, воняла она еще жутко, кот все отфыркивался. Или крем для лица? Стоил он, словно туда золотой слиток засунули, – должен, по идее, действовать?
Да что я несу, не бывает, чтобы так быстро все проходило! За одну ночь!
Впрочем, за последние дни это было не первым «не бывает», которое случилось, и я решила не заморачиваться. Нет и нет царапин, мне же лучше.
Витька не отвечал, а Вильгельм заглядывал мне в глаза. Упорно, настойчиво смотрел и смотрел, словно что-то искал.
– Что? – не выдержала я после завтрака.
Кот подался вперед и вдруг лизнул меня в щеку. Потом отстранился и принялся задумчиво изучать потолок, словно анализировал ощущения. Или изучал, какая я на вкус?
– Любишь? – усмехнулась я, поливая творожную запеканку карамельным соусом.
Вильгельм перевел взгляд на меня и помотал головой: «Не-а».
Я взболтала баллончик взбитых сливок и выдавила их коту на голову.
– И я тебя нет, милый.
Кот урчал, пока снимал с себя сливочную «шапку», а потом долго облизывался. Ха, все любят сливки. Правда, потом его волосами вырвало, но это же для котов нормально?
После завтрака у нас был музыкальный час. Я включала коту классических композиторов и наслаждалась реакцией. Вильгельм долбил лапами воздух, словно играл, а пару раз даже скрипку изобразил. Гениальный кот Витьке достался!
На Моцарте телефон снова зазвонил.
– Получай своих единорогов, – объявил голос и отключился.
Я выглянула в окно.
Двадцать единорогов – красавцев, все как заказывала – живописно стояли на детской площадке. Малыши копались в песочнице, качались на качельках, вертелись на карусели и не обращали на это чудо никакого внимания. Как и их матери.
Хм.
Интересно, а человека можно загипнотизировать через телефон?
– Вильгельм, – позвала я. – Иди-ка сюда. Ты тоже их видишь?
Кот подошел к окну и принялся тереть его лапой.
– Да ладно! – возмутилась я. – Не такое уж оно и грязное! Хорошо, я открою, только наружу не выпади. Одиннадцатый этаж, лететь будешь долго.
Вильгельм фыркнул. Я распахнула окно, сразу же впустив в комнату ветер. Кот, распушившись, смотрел на единорогов и мурлыкал.
– Смешно, да?
Кот уркнул. Точно вам говорю, он хохотал, только по-кошачьи.
Я уставилась в окно. Единороги смотрели на детей, которые их совершенно точно не видели. А один единорог даже умыкнул из-под носа мальчика в красной кепочке машинку и схрумкал. Хруст пластика донесся до моего одиннадцатого этажа, и я поняла, что зубки у этих белоснежных красавцев те еще – палец в рот точно не клади.
– Что мне с ними теперь делать?
Вильгельм свалился с подоконника от смеха – в комнату, слава богу.
В дверь позвонили.
– Нет, я не продам кота! – крикнула я в окно. – Ни за что!
Отпихнула из-под ног Вильгельма и пошла смотреть на зэка в глазок. Звонок тем временем трезвонил не переставая.
На лестничной площадке было темно, но настойчивый покупатель не собирался уходить, так что минут через пять, с котом на плече, я открыла. Еще немного, и мои уши просто взорвались бы вместе с нервами.
– Вика, ты почему не открываешь?! – На площадке стояла мама. Бледная, встревоженная, с красными глазами. Ой, то есть покрасневшими веками. – Солнышко, с тобой все в порядке?
Я открыла рот и забыла закрыть.
– До тебя невозможно дозвониться, твой брат мне ничего не говорит – а он должен был к тебе приехать, проверить! Вдруг тебя украли в том ресторане?
– Ма-а-ам, – смогла все-таки выдавить я.
– Вика! Я же волнуюсь! Впусти меня немедленно.
– А…
На этих словах Вильгельм принялся щекотать лапами мой подбородок и громко мяукать.
– Что это за кот? – удивилась мама, все еще стоя за порогом.
– А, это Витька принес, попросил подержать, пока не вернется.
– Я же говорила тебе не общаться с этим мальчиком, Вика! Он не доведет тебя до добра. Ты видела, как он одевается?
– Видела, – отмахиваясь от Вильгельма, ответила я. – Мам, не стой за порогом, заходи.
Дверь тут же захлопнулась. Мама медленно вошла и как-то… нехорошо, странно и ненормально-весело улыбнулась.
– Впустила… Наконец-то!
Благим матом заорал кот.
– Мам? – сама себя не слыша, прошептала я, отступая в комнату.
– Я же говорил, доиграешься ты, девочка, – голосом зэка сказала мама и превратилась в черный силуэт, обрамленный огнем. А потом, конечно, двинулась на меня.
– Кота не продам, – прижав Вильгельма к себе, заявила я.
Не очень-то мне было и страшно, в кино и не такое видела. А за последнее время мой градус удивления сильно снизился. Когда кот обыгрывает тебя в гонки раз десять за день… Не знаю, чему уж после такого удивляться?
Мне было куда любопытнее, почему с этой твари огонь стекает на пол, а паркет не загорается?
– Куда ты денешься, – проревел черный человек, объятый пламенем. И ткнул в меня огненным щупальцем… э-э-э… кажется, правильно говорить «протуберанцем»?
Я тоже в него осторожно ткнула – пальцем. Палец прошел сквозь огонь, словно сквозь воздух.
– Значит, ты тоже под защитой, – вздохнул черный человек. – Ладно, милая девочка. Не продашь кота?
– Не-а.
– Тогда я приведу сюда твою мать и сожгу ее на твоих глазах!
Я отступила к самому окну и оперлась о подоконник.
– Воу! – Кот замер у меня на руках, затих – наверное, мертвого опоссума изображал. Я прижала его еще крепче, потом тихо спросила: – Он правда может это сделать?
Кот кивнул.
Черный человек снова поменял обличье, став уже не зэком, а вполне респектабельным мужчиной в костюме. Где-то я видела такого в Интернете, какой-то известный бизнесмен, наверное? Или актер? Фотомодель?
– А зачем вам вообще нужен этот кот?
Бизнесмен-зэк очаровательно улыбнулся – в этом облике он был очень даже ничего.
– Не знаешь, девочка? Тогда почему ты его защищаешь?
Я посмотрела на замершего кота.
– Пообещала. Обещания надо выполнять.
– Тебе заплатили. – Бизнесмен обидно улыбнулся. – Но я предлагал тебе больше.
Я пожала плечами и тоже улыбнулась.
– А может, без кота как-нибудь договоримся?
– Без кота, милая девочка, – бизнесмен подошел совсем близко, – ничего не получится.
Руками я упиралась в подоконник – он у меня низкий. За спиной было распахнутое окно, детская площадка и единороги.
– Отойдите.
Бизнесмен-зэк, наоборот, подошел почти вплотную и протянул ко мне руку.
– Боишься, девочка? Правильно дела…
Я, отшатываясь от него, уже почти перегнулась через подоконник. Высота меня сейчас волновала почему-то куда меньше близости этого… противного… человека. А когда он неожиданно замер, пристально глядя мне в глаза, я чуть не завопила от страха.
Кот по-прежнему жался ко мне и не шевелился.
В алых глазах бизнесмена вдруг появились розовые искры.
– От-тойдите!
Бизнесмен моргнул. Открыл рот, ничего не сказал, зато взгляд изменился – словно он смотрел ни много ни мало на богиню. Такого искреннего обожания я никогда еще не видела!
А потом он выдохнул, лаская меня взглядом:
– Любимая…
Что?!
Кот вздрогнул и полез к моей шее, но я даже внимания не обратила: спятивший бизнесмен дрожащей рукой коснулся моей щеки. О, сколько же в его взгляде было восхищения!
– Позволь мне…
Лучше бы ему оставаться на месте – но он приблизился совсем уж неприлично, а у меня в голове мелькнуло: «Сумасшедший!»
Паника!
Ничего не соображая – у меня даже в глазах потемнело, – я отклонилась еще дальше и выставила перед собой руки.
– Не тро…
Договорить я не успела. Перед глазами мелькнуло мое собственное окно, рука бизнесмена, площадка с единорогами внизу.