К слову, он сумел. И знаете как? Он последовал моему совету, действительно устроил аукцион – ох, и любят маги в этом мире аукционы! Нашлась бы редкость, а уж делать ставки и бороться за нее они могут столетиями.
И она нашлась: Витька поставил на кон заклинание Вильгельма, то есть мою новую способность. Распустил слух, что владеет ею, и ему прекрасно все поверили. Ну, почти все – не поверившие тоже в аукционе участвовали, просто на всякий случай. Мало ли, вдруг Витька и правда владеет этим чудом, а получит его другой? За бортом чувствовать себя никто не любит.
Основным условием «пропуска» на аукцион была помощь против Каламита. Все просто – поддержите Витториуса магически против этого ночного гада и можете драться за заклинание любви сколько вам угодно. Кто лучше всех поможет, тому Витька его и подарит.
Я потом спросила его:
– Ты рехнулся?
На что Витька спокойно ответил:
– Если у нас все получится, заклинание будет развеяно. А если нет – то какая разница?
Я же говорю, балбес.
А пока Вильгельм умирал, у нас полным ходом шли переговоры. Я имела сомнительное удовольствие еще раз увидеть отца Вильгельма, короля Валенсии. И Раймонда, его наследника.
Видеть Раймонда оказалось куда приятнее. Он был собран, сосредоточен и как всегда безупречно вежлив. Поклонился мне, словно принцессе, пригласил:
– Прошу вас, Виктория, садитесь.
Даже кресло сам отодвинул.
Встречались мы в кабинете валенсийского короля. Там, конечно, не было никаких красочных иллюзий (потому что король Валенсии жмот), а стояли только массивный стол, не менее массивные кресла (в одном таком я утонула), шкаф на всю стену, заваленный свитками сверху донизу. И раззявленная пасть камина в стене. Пламя в нем потрескивало весьма уютно, умиротворяюще – у меня тут же стали слипаться глаза, и даже приказ короля: «Убить ее», – не смог взбодрить.
Да вот еще, прошлый раз его величество встретил нас ровно тем же. Кого сейчас-то он пытался удивить?
– Отец, – укоризненно произнес Раймонд.
– Стража! – рявкнул король. – Эта мерзавка заманила моего сына, и из-за нее он умирает! Отрубить ей голову!
Да, на стене здесь висели такие же часы, как у Антония. Я опять смотрела на них, уже не пытаясь скрыть интерес.
Стражники Валенсии и гвардейцы изумрудного герцога замерли друг напротив друга.
Я вздохнула, с трудом сдержав зевок. Очень хотелось побиться головой о стену. А может, даже лечь и умереть прямо тут. Господи, как я устала!..
– Ваше величество, я пытаюсь спасти Вильгельма. Помогите мне. Пожалуйста.
Раймонд, все это время внимательно наблюдавший за мной, открыл было рот, но отец не дал ему сказать. Он вскочил – резкий, дерганый – и навис надо мной, сверкая глазами.
– Ложь! Я тебя своими руками, девчонка…
Он действительно потянулся к моей шее, но медленно, неестественно. А потом и вовсе замер.
Присутствовавший тут же придворный маг Жером встрепенулся было, но Витька оборвал его одной фразой:
– Даже не суйся.
Я осторожно отодвинулась вместе с креслом и повернулась к принцу:
– Ваше высочество, хоть вы меня послушайте. Я правда хочу спасти Вильгельма, и для этого мне нужно, чтобы Ночные земли были окружены.
– Вы же и так готовили вторжение, – добавил Витька, усевшийся на мой подлокотник. – Наша просьба вам даже планы не спутает.
Про вторжение я не знала, но как оно было бы вовремя!
Раймонд помолчал, спокойно глядя на нас, потом задумчиво произнес:
– Каламита это не испугает.
– Мне не нужно его пугать. – Наверное, моя улыбка получилась жалкой, но да и бог с ней. – Только отвлечь.
Принц снова помолчал, раздумывая, потом неожиданно спросил:
– Вы собираетесь запереть Вильгельма здесь, во дворце, Виктория? – И, не дожидаясь моего ответа, добавил: – Что ж, это была бы изящная месть, учитывая, как он вел себя с вами…
Боже, ни о чем таком я даже не думала!
– Нет! – воскликнула я, наверное, слишком поспешно. – Я… я хочу покончить с Каламитом! Я это сделаю. Обещаю.
Теперь ко мне повернулись все, включая стражников и вроде бы заколдованного короля (наверное, Витька его уже «отпустил»).
– И как же? – поинтересовался Раймонд, озвучив вопрос, который я видела в глазах у всех.
Этого момента я боялась больше всего, даже когда представляла дома. Поэтому, наверное, малодушно попросила:
– Вить, объясни.
Он объяснил – многословно, ничего толком не сказав. Дескать, есть у нас такое жуткое колдунство, и мы им ка-а-ак жахнем! Мало никому не покажется. Так что лучше вам быть на нашей стороне, а не то…
И ему поверили. Ну еще бы, он же маг, тем более эксцентричный. А вдруг и впрямь жахнет?
– Но, Виктория, при чем здесь вы? – спросил вдруг Раймонд.
Я вздохнула и действительно уже собиралась признаться, что натворил его брат, – и будь что будет, но Витька меня опередил:
– А я ее заколдовал. Как «шкатулку». Мощное заклинание, не на себе же таскать, – и небрежно улыбнулся.
Раймонд посмотрел на меня с удивлением и жалостью:
– И вы согласились?
Я успела только протянуть: «Э-э-э…» – когда Витька снова меня оборвал:
– А это не ваше дело, принц. Вика принадлежит мне. – Тут я не выдержала и тоже уставилась на Витьку. Тот сделал вид, что не заметил, и спокойно продолжил: – Так что любой, кто ее тронет, станет моим врагом. Ваше величество, вы понимаете? – Он многозначительно посмотрел на короля Валенсии.
Тот перевел ненавидящий взгляд на Витьку и тихо, зло спросил:
– Так это вы, Витториус, это затеяли? Вы подсунули моему сыну эту… куклу?
Витька предупреждающе положил руку мне на плечо и вдавил обратно в кресло. А сам весело ответил:
– Конечно. Вы же не думали, что какая-то девчонка может так долго сопротивляться обаянию вашего сына?
– А… – вырвалось у меня.
– Вика, помолчи, – приказал Витька, и я подумала, что, когда останемся одни, кто-то получит в глаз.
А король Валенсии неожиданно рассмеялся, а потом осел прямо на пол, ну, то есть на пушистый ковер – пожалуй, единственное украшение этой серой комнаты.
– Но сейчас вы хотите спасти моего брата, – заметил вдруг Раймонд. – Почему?
Он, похоже, единственный, кто мыслил сейчас здраво, не отвлекаясь на отцовское горе или на любовь к ракушкам.
Витька довольно усмехнулся. Что-что, а роль заправского манипулятора он отыгрывал мастерски, даже мне стало не по себе.
– Ну как же, принц! Ваш брат – талантливый маг, и пока у меня есть то, что он любит, – Витька кивнул на меня, – он будет подчиняться мне. Отдавать его Каламиту при таких обстоятельствах я совершенно не желаю.
– Подчиняться… тебе? – яростно повторил король Валенсии, метнув в Витьку гневный взгляд. – Мой сын? Никогда! Он скорее умрет!..
– Он и так умрет через два дня. – Витька покосился на часы. – И, поверьте, Каламит убивает не быстро и не легко. Вы предпочтете свободного мертвого сына? Мне он нужен только как талантливый маг-изобретатель – ничего страшного, как видите. Успокойтесь, ваше величество.
Но король успокаиваться не желал. Он желал кого-нибудь убить, чтобы хоть как-то отвлечься от своего горя. Но Витька маг и может дать сдачи или чего похуже. Угрожать ему – чревато. Это мне можно, а Витьке… Поэтому король мог только бросать ненавидящие взгляды и сжимать кулаки.
Пока его старший сын думал.
– Союзный торговый договор с Изумрудным герцогством был бы очень удобен Валенсии, – сказал он наконец.
Антоний, все это время спокойно сидевший в кресле у книжного шкафа и с явным интересом наблюдавший за представлением, встрепенулся.
– Взаимно, принц. Хотите снизить пошлины на провоз товаров по Анзейскому тракту? Или сразу о свободном небе договоримся?
Раймонд прищурился, но тут отец его перебил:
– Мы после это обдумаем. Мы были рады видеть вас, герцог, но сейчас не лучшее время для визитов, извините нас. Тебе же, маг, – повернулся он к Витьке, – не получить ни одного моего солдата. Ни. Одного. Убирайся вон из моей страны.
Ну вот и поговорили.
– Отец, – чуть громче, чем обычно, начал было принц.
– Молчать, – прошипел король, поднимаясь. – Казню за неповиновение!
Раймонд побледнел, но почему-то совсем не удивился. Я, оцепенев, наблюдала семейную драму, Антоний, наоборот, смотрел на нее как на игру актеров в театре, и только Витька осмелился сказать:
– Ваше величество, вы бы поаккуратнее. Наследник у вас всего один. Вы с ним сейчас поссоритесь, кому страну потом оставите?
Король снова осел на пол, словно под заклинанием. Сгорбился, мигом словно постарев лет на десять.
– Я клянусь, что сделаю все, чтобы спасти Вильгельма, – добавил Витька. – Подумайте: он вам нужен живым или мертвым?
Наверное, Витька и его магия тут все же ни при чем, и до короля Валенсии все-таки дошло, что живой младший принц сможет избавиться от Витьки лучше, чем он, не маг. И вообще утро вечера мудренее.
Ему просто было очень горько, бедному отцу. Он любил Вилю, очень, я и раньше это видела. И теперь он был вынужден наблюдать, как два мага – Витька и Каламит – играют судьбой его сына, словно мячиком.
Правда, Витька ничем не играл.
– Вик, я сказал ему то, во что он мог поверить. Объяснять, что у тебя или у меня взыграла совесть, – это метать бисер перед свиньями, – сказал он, когда я вежливо потом поинтересовалась, а что это было.
Нас оставили одних в гостевых комнатах, пока валенсийцы договаривались с Антонием. Витька сначала повесил контур против прослушки (он сиял синим вокруг нас) и теперь устало мне объяснял, что он прав и так помогает расхлебывать ту самую кашу.
– Ты же сама просила.
Про аукцион с заклинанием среди магов я тогда еще не знала.
– Поспи, Вик, – уговаривал меня Витька. – Ты никакая, посмотри на себя. Да зомби выглядят лучше.
Я бы ему врезала чем-нибудь (да хоть подушкой) за такие слова, но ноги сами (без заклинания на этот раз) понесли меня к дивану. Перед глазами стояли часы, отсчитывающие оставшееся Вильгельму время, голова гудела.